Александр Черниговский - Еретик. Войны мертвых

• Название: Еретик. Войны мертвых
• Автор: Александр Черниговский
• Жанр: Ужасы и Мистика

Этот мир умер тысячелетия назад. Солнце не освещает сухие поля и древние замки. Но в этом мире все еще идут войны. Катаклизм уничтожил жизнь, но не дал мертвым покоя. Здесь не верят в Светлых Богов, но придет один, кто разгонит вечные тучи и очистит землю от проклятия. И имя ему ‑ Еретик.

---

Вещунья полезла в свою сумку и достала оттуда большой кусок мяса, завернутый в окровавленную тряпку. Кларисса с ужасом посмотрела на свою подопечную, но Эльзе было все равно. Фрегри с радостью принял угощение, проглотив мясо вместе с оберткой.

‑ Господин лакей, Фрегри может пойти с нами? Он будет хорошим и не станет ничего пачкать.

‑ Конечно, госпожа, ‑ не обернувшись, сказал призрак. ‑ Господин Сонатер любит животных. Когда‑то у него был целый вольер с диковинными зверями.

‑ И что с ними стало?

‑ Чума, госпожа. Никто не укрылся от нее.

Гости подошли к дверям замка. Двое стражников освободили им дорогу. Двери были открыты нараспашку.

‑ Заходите, добрые господа, ‑ сказал лакей. ‑ Чувствуйте себя, как дома.

Произнеся последние слова, призрак слуги вернулся в пустоту. Все умертвия растворились в воздухе, оставив гостей в тягучей тишине. Слабый сумеречный свет не доходил до внутреннего зала, встав у порога бледной стеной, отгородив внешний мир от вечной спячки замка.

‑ Ну‑с, кто первый? ‑ сказал Ангус. Его глаза переходили от одного спутника к другому. Никто не хотел ворваться в вязкую тьму, что таилась за гостеприимно распахнутыми дверями.

Бральди не оглядываясь переступил порог липкой тьмы. Остальные последовали за ним, даже Фрегри, скуля и лая, призывая своих новых друзей не идти на верную смерть, в конце концов сдался и ступил нетвердыми шагами.

Двери захлопнулись за спиной путников.

Наступила тьма.

Глава 22 Последний рубеж

Я вступил в неизвестность. Бесконечная тень обволакивала меня со всех сторон, она была моим небом, на ней я стоял, как на твердой земле. Мои спутники пропали, едва до меня донесся звук захлопнувшегося засова. Сонатер показывал свою мощь, не являя себя гостям. Похваляется, кичится своей властью в зачарованных стенах, как всякий волшебник.

‑ Кто пожаловал в мои владения? ‑ прошептала вездесущая ночь. ‑ Хм, один беспамятный сородич и его свита? Что привело тебя сюда, друг?

Ты называешь меня другом, чародей? Что ж, как тебе будет угодно.

‑ Мы пришли к тебе, Сонатер, как к доброму хозяину и мудрому волшебнику… ‑ начал было я.

‑ Оставь это! ‑ злобно прошипел голос пустоты. ‑ Это все ложь. Лесть, подхалимство, похвальба ‑ все ложь! Можешь даже не говорить своего имени. Оно также лживо, как весь этот проклятый мирок. Зеин прислал тебя сюда.

‑ Если ты знаешь Архимага, ‑ сказал я, ‑ то ты понимаешь, зачем я к тебе явился.

‑ Да‑а‑а, понимаю. Старый друг все никак не успокоится. Он заботится обо мне, отговаривает от опытов, пытается наставить на путь истинный… НАДОЕЛО!

Невидимый пол рухнул у меня под ногами. Я падал из небытия в пустоту, долгое, бесконечно долгое время, и эхо вопля невидимого чародея резало мне слух. У чародеев свои капризы, подумал я отстраненно, настолько наскучило мне бесконечное падение в никуда.

Стоило лишь подумать об этом, и я упал на что‑то твердое. Кровь брызнула из затылка, перед глазами поплыли звезды. Неизвестно откуда появился свет. Неясный силуэт в черном балахоне нес в руке факел. Он подошел ко мне.

Я был прикован к деревянному ложу. Тугие веревки, прошитые серебряной проволокой, впились в руки и ноги, оставив меня неподвижным перед взглядом из пустоты.

‑ Мне надоели люди, ‑ сказал человек в черном. К ложу, скрипя колесиками, подъехал столик с инструментами. Ножницы, щипцы, ножи и сверла всех мастей тускло отсвечивали ржавыми боками в свете факела. ‑ Все они, от чародеев до портовой шлюхи ‑ все на одно лицо! Меня больше интересует наука.

‑ Где мои друзья? ‑ спросил я.

‑ В замке, друг мой, ‑ усмехнулся чародей. Можно было не сомневаться. Сонатер стоял, склонившись надо мной, но его лица я так и не разглядел. ‑ Почетные гости должны пребывать в равных условиях, не правда ли?

‑ Что ты несешь, колдун?

‑ Смерть, мой друг. ‑ Факел завис в пустоте, освещая алым сиянием тусклое дерево и камень пола. Стен, как и потолка, нигде не было. ‑ И вечную жизнь. Скажи мне, вампир, как человек может достичь вечности, при этом не потеряв себя? Молчишь? Мудрое решение. «Я чашу знаний изопью до дна, сколь бед и горя не была полна»… Гораций Песнопевец, «Страдания Марлина, дьяволом порожденного». Да, конечно же, ты не читал. Никто сейчас не читает хороших книг. Очень полезных книг.

Волшебник перебирал инструмент один за другим, примериваясь и смахивая с него рыжую пыль. Он явно забавлялся тем, что делает. Что ж, можно и подыграть.

‑ И знаешь, что я нашел в своей чаше? ‑ тихим басом сказал Сонатер. ‑ Как все святые, я нашел лишь кровь. Не вино, не эликсир вечной молодости, не бальзамирующий раствор ‑ всего лишь кровь! «И видел то, что пили мертвецы, подобное тому, чем плачут Боги. Но радости веселые квасцы бродили мне отраду от тревоги». Может, я ошибся в переводе, но суть вполне ясна. Старик явно не был некромантом, но сколь глубоко его поэтический дар проник в саму суть! Чтобы стать бессмертным, надо стать неподвижным, как мертвец. Неподвластным течению времени. Но вот одна проблема ‑ я не хочу лежать безмозглым трупом.

Длинное шило устремилось мне в глаз, но я ушел во Тьму. Даже эта вездесущая стихия была в замке колдуна незваной гостьей, сжимаясь, пытаясь двигаться туда, где есть хоть капля настоящей реальности. Не той фальшивой иллюзии, что плели для гостей чары мертвого волшебника.

‑ И однажды я решил: почему бы не спросить секрет у того, кто уже стал бессмертным?

Сгусток Тьмы лопнул и выбросил меня в новой пыточной камере. К стене, закованная в цепях стояла Кларисса. Я было бросился вызволить ее, но перед моим носом с лязгом рухнула стена стальных прутьев. Они не гнулись, не поддавались силе Зверя. Это все колдовство. Сонатер просто играет со мной.

Чародей стоял, прислонив серебряный гвоздь к горлу воительницы. Она не сопротивлялась, словно одурманенная и смотрела на черный балахон с такой теплотой, будто сама желала смерти.

‑ Естественно, все ответы жизни прячутся в крови.

Блестящее острие пронзило гортань вампирессы. Она хрипела, вяло билась в приступе боли. Алая кровь стекала по ее груди, стекала с кольчуги желоб, по которому попадала в маленькую выемку в полу.

Волшебник ждал, пока багровый поток иссякнет, и когда последняя капля упала в темноту, Сонатер откинул крышку‑воронку и достал из пола склянку, полную вампирской крови.

‑ Сотни иссохших кровососов пожертвовали собой не зря, ‑ сказал он, глядя, как переливается в тусклом свете факелов багровая жидкость.

‑ Прекрати пугать меня своим мороком, Сонатер, ‑ сказал я.

‑ Морок? ‑ рассмеялся чародей и в одно мгновение оказался у меня перед носом. Свет факелов погас, оставив меня наедине с сумасшедшим колдуном. ‑ Друг мой, вся вселенная ‑ один сплошной морок! Не обязательно быть чародеем или призраком, чтобы понять это! Знаешь, что кричал на площади блаженного города Саффар пророк Дехадэш? «Мертвецы умирают! Мертвецы умирают!» Забавно, не правда ли? Этот пораженный безумием и чумой доходяга был чертовски прав! Даже мертвецы умирают.

Решетки пропали. Обстановка в ложном мире Сонатера менялась столь быстро и незаметно, что я не сомневался ‑ это всего лишь морок. Столь сильный, что даже мудрость Тьмы не может прорвать завесу волшебства. Скорее всего, мы все стоим еще на пороге этого проклятого замка, и все эти сказки шепчут нам на ухо подручные призраки чародея.

Волшебник стоял за рабочим столом. Кипели реторты, реагенты смердели так, что хотелось зажать нос. Сонатер абсолютно не боялся стоять ко мне спиной. Он спокойно, сосредоточенно регулировал пламя и следил за показаниями приборов.

‑ Мертвецы умирают, ‑ повторил он, ‑ но не все так просто. Любой чародей, каким бы слабым и никчемным он ни казался, на самом деле частица Божества. Того самого, что создало все сущее, и волей своей движет мироздание. А вкупе с небольшой помощью земных сил, волшебник может достичь вечности.

Сонатер повернулся ко мне и скинул глубокий капюшон. Он был уродлив. В нем уже едва угадывались черты человека. Его череп вытянулся, из пасти торчали длинные вампирские клыки. Зверь, скрещенный с магом, породил чудовище.

‑ Да, воистину, мне была подана не та чаша, ‑ сказал он, сложив руки на груди. ‑ Никто из моих коллег не был рад моим результатам, сколь велики ни были возможности, что они давали. Они называли меня чудовищем, еретиком, сумасшедшим! Кем угодно, лишь бы оградить свое «доброе имя». От меня отвернулись все, даже мои ученики. И это был еще не конец. Мне стоило умереть всего один раз, чтобы понять, как я был неправ.

Исчезла лаборатория, улетучился смрадный запах реагентов. Я оказался в просторной спальне, усеянной дюжиной трупов. Они лежали на кровати, сидели за столами, смотрели в окна бездушными, пустыми глазами. Сонатер склонился над очередной своей жертвой, впившись зубами в белоснежную шею горничной. Она не сопротивлялась.