разные - Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 1976-1977

• Название: Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 1976-1977
• Автор: разные
• Издательство: САМИЗДАТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012

Содержание:

Владимир Щербаков КРЫЛАТОЕ УТРО

Мария Мамонова

***ПЕСНЯ ЗВЕЗД

***АБЭВ

Михаил Пухов ВСЕ ЦВЕТЫ ЗЕМЛИ

Д. А. Де-Спиллер ЖЕЛТАЯ ЭЛЕКТРИЧКА

Георгий Гуревич НЕЛИНЕЙНАЯ ФАНТАСТИКА (Из «Книги замыслов»)

Карен Симонян ДЕЖУРНЫЙ

Конрад Фиалковский КОСМОДРОМ

Владимир Щербаков БОЛИД НАД ОЗЕРОМ

Сергей Смирнов ЦВЕТОК В ДОРОЖНОЙ СУМКЕ

Георгий Вачнадзе ЗВЕЗДНЫЙ ПАРУС

Геннадий Максимович ФРАЗА ИЗ ДНЕВНИКА

Юрий Медведев ЧЕРТОВА ДЮЖИНА «ОСКАРОВ»

КОНКУРС

***Дмитрий Шашурин ВСТРЕЧА В ПАНСИОНАТЕ

***Альберт Валентинов РАЗОРВАТЬ ЦЕПЬ

Василий Захарченко ПРЕДЧУВСТВИЕ ВРЕМЕНИ

Владимир Щербаков ЖЕНЩИНА С ЛАНДЫШАМИ

Роберт Шерман Таунс ЗАДАЧА ДЛЯ ЭММИ

Конрад Фиалковский, профессор, писатель-фантаст (Польша) МОДЕЛЬ ВЫМЫШЛЕННОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ Размышления о фантастике

Абдул-Хамид Мархабаев ОТВЕТНОЕ СЛОВО

Владимир Рыбин ЗДРАВСТВУЙ, ГАЛАКТИКА!

Бангуолис Балашявичюс ЗНАКОМЫЙ СОЛДАТ

Дмитрий Де-Спиллер САМОСИЯЮЩИЙ ЭКРАН

Дмитрий Карасев ДОКАЗАТЕЛЬСТВО

Александр Щербаков ЗОЛОТОЙ КУБ

Агоп Мелконян ВЕТКА СПЕЛЫХ ЧЕРЕШЕН

Сергей Смирнов ЗЕРКАЛО

---

— Надо уметь… — вслух подумал Вилюе.

— Служба, — ответил солдат.

— Служите, значит?

— Воюем… Все воюем. Но лучше тем, что наступают. Отступать очень уж тяжело…

Солдат сосредоточенно глядел на темно-бурую, в темноте совсем черную воду болотного окна и думал, что побурела она не только от таящихся в земле вездесущих частиц железа: шли века, а в болотах тонули закованные в железо рыцари, редели здесь разноязыкие полчища. Ведь только за последние полвека два раза прокатился по болоту огненный вихрь, каждый раз оставляя в нем частицу своей нескончаемой ярости. Ярости, которую подавляли не болота.

— А мне почему-то подумалось — вы здесь на съемках. — Вилюе рассмеялся, ему почему-то стало легче, когда узнал, что солдат — настоящий солдат и просто исполнил свой долг. Да и актеры — народ интеллектуальный, с ними и разговор другой и обхождение, чувствуешь себя не в своей тарелке, когда общаешься со знаменитостями. — Хотя фильмы про войну тоже вещь хорошая. Люди должны знать о войне, о солдатской профессии. — Вилюе на секунду запнулся, подумав, что неверно выразился. — Да, тогда ничто не забудется. Сейчас много хороших картин о войне. — По правде, Вилюе не любил картины про войну, ходил на них редко, разве что на отмеченные на фестивалях. Но сейчас, когда солдат спас его сынишку, не с руки было говорить иначе.

Вилюе посмотрел на исчерна-бурую воду и подумал, что война кончилась уже очень давно. В сущности, вряд ли найдешь на земле место, где не гремело оружие. И может быть, эти вездесущие крупицы железа — просто изъеденные ржавчиной лезвия мечей, наконечники стрел и осколки ракетных снарядов. Если начать вспоминать, придется вспомнить очень о многом, а все было так давно, что скоро нигде на нашей земле не останется невзорвавшихся гранат — их уничтожит время…

— В кино войну показывают, — сказал солдат.

— Смотреть страшно, — добавил Вилюе.

Звезды мерцали тускло, по-осеннему. За кругом, очерченным пламенем костра, застыла, напрягшись, темнота, лишь кое-где испещренная неподвижными огоньками — отраженными небесными светилами.

— Мне пора, — сказал солдат и посмотрел вверх, на звезды. — Пора.

— Переночевали бы с нами, — предложил Вилюе. — Места хватит, спальный мешок найдется. Куда вы теперь пойдете, тьма кромешная, чего доброго, в трясину угодите.

— Надо. — Солдат встал. — Служба, опаздывать не положено.

Солдат шагнул в темноту. Черный силуэт растворился в тумане. Мелькнул еще раз, закрывая отражение звезд в воде, и исчез. Вроде и не было человека.

— Я тут не заблужусь.

Эти слова прозвучали отчетливо, будто сказанные рядом, и люди на островке вздрогнули.

* * *

Мужчинам не спалось. Легли они вместе со всеми, проворочались с боку на бок битых полчаса, но сон не брал. Сейчас они сидели на валежнике у погасшего костра. Пойдут покурить — так сказали женам.

Вилюе дымил уже не первой сигаретой, все оборачиваясь к палатке, темнеющей в густом тумане. Изредка находило непреодолимое желание взглянуть на сынишку, он вставал и, подкравшись к палатке, прислушивался. Внутри было тихо. Сынишка спокойно сопел, наверное, так и не поняв, что ему грозило час назад.

— Противная работа у этого солдата, — сказал Вилюе. — Даже разу ошибиться нельзя.

— Как вовремя он подоспел… — наверно, в десятый раз повторил Ричардас.

— Вовремя…

Туман сгущался, плавающие ввоз-духе капельки увлажняли одежду, «о мужчины не чувствовали ни сырости, ни холода. А за Неманом глухо грохотали взрывы, по небу блуждали лучи прожекторов — неяркие, размытые, как светлые полосы, прочерченные на плохой бумаге, Грозно рокотали тяжелые самолеты. Видно, там проходили маневры, и тысячи человек — солдаты, офицеры, генералы — не спали этой ночью.

— Даже ночью человеку выспаться не дают!.. — буркнул Вилюе.

— Бывает, эти занятия нужны и в мирное время… А тебя, видно, мало старшина гонял.

— Я санитаром был, — огрызнулся Вилюе.

Ричардас промолчал.

— Лучше вообще не было бы армий! — снова сказал Вилюе.

— Может, и не будет когда-нибудь. Забудут люди про войну. Станут…

— Журналистами!.. — торопливо вставил Вилюе, обрадовавшись случаю сменить разговор. И почему он сам не бросился тогда к сынишке?..

Вдали все грохотали взрывы, а ночные птицы на болоте молчали.

— Это уж кто кем захочет… — протянул Ричардас.

В стороне моста внезапно взметнулся слепящий столб пламени. Белый неестественный свет озарил болото, и мужчинам показалось, что остов моста ожил, взметнулся в воздух и застыл в одно мгновение.

Долетела запоздалая взрывная волна.

— Неужели… ошибся? — прошептал Вилюе.

— Наверно, учебная грохнула. Или зверь какой на мину напоролся, — спокойно возразил Ричардас.

— Завтра с самого утра уходим отсюда.

— Да уж, после этого клюкву собирать не станешь… Такое впечатление, будто на фронт угодили.

— Какое счастье, что можно идти спать и завтра мирно проснуться, — улыбнулся Вилюе.

Этот взрыв был последним. Стало совсем тихо. Погасли лучи прожекторов — одновременно, вместе с эхом взрыва.

Еще тоненьким голоском пискнула иволга и тут же замолкла — видно, решила, что не годится ей, дневной птице, голосить посреди ночи.

* * *

До шоссе было далеко. Гуськом шли они узкой тропой, протоптанной через поле, и Вилюе шагал последним. Дети скоро угомонились и стали ныть, но матери молча тащили их за ручонки, будто боясь опоздать. А спешить было некуда.

Наконец-то показалось шоссе. Издали светилась автобусная остановка, отмеченная желтым диском.

Доска с расписанием облупилась, но Ричардасу удалось кое-как разобрать что автобус на Вильнюс придет через час. Он огляделся.

Вилюе стоял в стороне и глядел куда-то вдаль.

— Послушай… — сказал, подойдя к нему, Ричардас. — Нет, пожалуй, не стоит…

— Да говори.

— Ерунда, — махнул рукой Ричардас. — Правда, иногда всякая чепуха в голову лезет. Даже странно… Давай погуляем, чего тут торчать…

Вилюе послушно последовал за Ричардаоом.

Шагали они по обочине шоссе. Прошли довольно далеко, но Вилюе ни о чем не спрашивал — куда они идут, что хотел сказать Ричардас. Пожалуй, Вилюе даже не заметил, как далеко они ушли от остановки.

— Мне все время кажется, что я уже видел этого солдата, — наконец заговорил Ричардас., — Действительно странно.

— Надо было спросить.

— Я только сегодня вспомнил.

— Много ездишь. Встречаешься с людьми.

— Вот именно, встречаюсь…

Чуть поодаль от шоссе стояло длинное кирпичное здание, обнесенное живой изгородью из боярышника. Во двор вела посыпанная щебнем дорожка.

— Школа, — пояснил Ричардас. — Зайдем?

Вилюе только пожал плечами. Времени еще было много, и ему все равно, куда идти. Не хотелось возвращаться на остановку, ему не о чем было говорить с женой.

Коридор с белыми стенами, на которых висели плакаты, диаграммы и стенгазеты, пустовал. Только в классах, за дверьми, на которых чернели таблички со светлыми римскими цифрами, приглушенно звучали голоса учителей.

— Все на уроках, — сказал Вилюе и почему-то грубо добавил: — А ты, конечно, вздумал корреспонденцию накатать? На автобус не успеем.

— Надеюсь, дверь не заперта…

Вилюе не понял.

Ричардас толкнул одну из дверей, и она приоткрылась.

На полках были разложены искореженные шлемы, ржавое дуло пулемета, осколки снарядов, пожелтевшая тетрадка. Напротив, на стене, висел большой портрет солдата, видно, переснятый со старой фотографии.

— Я знал, что это он, — негромко сказал Ричардас. — Не ошибся…

Под портретом чернела надпись: «Погиб 22 июня 1941 года, взрывая мост с фашистскими танками».

— Нет! — закричал Вилюе. — Нет!..

С литовского перевел Виргилиюс Чепайтис

Дмитрий Де-Спиллер САМОСИЯЮЩИЙ ЭКРАН

ТМ 1977 № 9

Возле Ч-сского звездного скопления на небосводе чернеет круглое черное пятно. Астрономы именуют его по-разному, преимущественно с помощью совершенно неудобопроизносимых

буквенно-числовых комбинаций.

Но иногда они не отвергают и его древнего имени «Щит Аластора», которым, впрочем, пользуются редко. Щит Аластора представляет собою гигантскую, более десятка световых лет в поперечнике, тучу черной пыли. Химический состав ее еще недавно не был никому известен, ибо спектральный анализ не властен над объектами, не испускающими и не отражающими света. А именно таковым был до недавнего времени Щит Аластора. И от этого он виделся в телескопы абсолютно черным, как смоль.

Надо сказать, что Щит Аластора отнюдь не является единственным черным пятном на небосводе. Точно таких же пятен имеется довольно много. Все они черны, как ночь, и это их свойство запечатлено в старом-престаром анекдоте про одну экзальтированную даму. Наглядевшись в телескоп на звезды, она не удовольствовалась, однако, испытанным впечатлением, но стала требовать от астронома, чтобы он показал ей «бездонную глубь мирового пространства» Куда бы ни поворачивал бедный астроном свой телескоп, дама выражала возрастающую досаду, ибо всюду светилось множество звезд. Наконец астроном нашелся. Он направил телескоп на одно из таких черных пятен, и дама пришла в восторг. «О, теперь я вижу подлинно бездонную глубь мирового пространства!» — воскликнула она и осталась премного довольна.