Вадим Телицын - Маршал Говоров

• Название: Маршал Говоров
• Автор: Вадим Телицын
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-1418-7

Маршал Говоров был одним из видных военачальников Советского Союза. Судьба маршала была яркой и удивительной. Недолгая служба в белой армии и затем блестящая карьера в Красной армии, преподавательская деятельность и, наконец, успешное командование в годы Великой Отечественной войны армией и фронтами принесли Л. А. Говорову звание Маршала Советского Союза.

Войска под командованием Л.А. Говорова отличились при обороне Москвы, деблокаде Ленинграда, освобождении Эстонии и принудили Финляндию к выходу из войны.

Книга В.Л. Телицына рассказывает о судьбе маршала, о его взлетах и неудачах, о том, как он жил и сражался в годы войны.

---

Я застал обстановку, когда эта линия обороны была прорвана, и враг уже занял станцию Бородино. Борьба происходила на подступах к Можайску… Я застал такую обстановку, когда противник фактически линию обороны расколол на две части и наиболее боеспособные части 32-й дивизии он отбросил на север, менее боеспособные части, все сборные команды — на юг в леса. Обе магистрали Минск—Москва и Можайское шоссе оказались совершенно открытыми. Это было 15 октября.

Получив назначение, я позвонил члену Военного совета и попросил подготовить карту с обстановкой, чтобы сразу же войти в курс дела и принять бразды правления. Вечером приехал в Можайск. Члена Военного совета не застал.

…Фактически никакого штаба не было. Начальник штаба был случайной личностью. Единственное средство управления — в кабинете висел городской телефон, по которому происходило все управление армией. Рядом был телефон для связи с Москвой. По нему каждый час раздавались очень нервные звонки, спрашивали: «Вы еще в Можайске сидите или нет?» Тогда в Москве обстановка была очень напряженной и нервной. Борьба происходила на непосредственных подступах к Можайску 16 октября пришлось перенести командный пункт километров на 8 от Можайска в деревню Пушкино»{31}.

16 октября оказался вообще самым насыщенным днем: войска правого крыла Западного фронта отошли за Волгу и закрепились на рубеже Селижарово, Старица. Началась эвакуация из Москвы управлений Генштаба, военных академий, наркоматов и других учреждений, иностранных посольств.

В тот же день на своем командном пункте в Можайске генерал Говоров подписал свой первый боевой приказ вверенным войскам в качестве командарма-5. Суть его сводилась к тому, чтобы не дать врагу прорваться на восток вдоль Можайского шоссе{32}.

Л.Л. Говоров: «Начиная с 16 октября, подступы к Можайску и центральной магистрали защищались только артиллерией и незначительным количеством танков. Были созданы противотанковые опорные пункты, оказавшие достаточный отпор немецким колоннам, которые хотели ринуться с ходу на Москву. Здесь было подбито немало танков. Это отражено в наших донесениях, в частности в донесениях Военному совету Западного фронта. Пришлось нам констатировать, что на главных магистралях не осталось ни одного пехотинца. Просили мы хоть один стрелковый полк дать, но и этого не получили.

К тому времени 5-я армия получила большое количество противотанковых полков. Это позволило остановить немцев. Можайск, правда, пришлось оставить. Потом начались наши оборонительные бои на дальних подступах к Москве. Постепенно состав армии увеличивался. После 32-й стрелковой дивизии подошла 50-я дивизия, которая, правда, не принесла нам большой радости. Она была сформирована наспех, в артиллерии были случайные командиры.

Противник все время применял ту же тактику: отбросить, раскидать от магистрали войска. Очень часто наши командиры не понимали его тактику. Идя по линии наименьшего сопротивления, они отходили туда, где он особенно не давил, на север или юг от шоссе. Это ему и нужно было. Днем он отбрасывал наши подразделения от шоссе. Наша задача была ночью собрать их и восстановить утраченные позиции.

Потом в наш состав пришла очень сильная 82-я мотострелковая дивизия из Монголии[23]. Она значительно усилила армию. Усилились мы и танками»{33}.

* * *

Основные боевые события в полосе обороны армии разворачивались на знаменитом Бородинском поле-Уже с рассвета 16 октября группы немецких танков начали продвигаться к переднему краю обороны частей 32-й стрелковой дивизии, которой командовал полковник В.И. Полосухин{34}.

«Именно в полосе обороны этой дивизии, 12 октября прибывшей из Сибири в район Можайска, оказалось Бородинское поле. В тех же местах Подмосковья, где почти за 130 лет до этого произошло Бородинское сражение, в котором русский солдат стяжал себе славу непобедимого, вновь шел смертный бой с врагом.

Оборонительные сооружения Отечественной войны 1812 года, Шевардинский редут, Багратионовы флеши, гранитные памятники на этом поле вечной славы русского оружия, — все здесь напоминало о бессмертном подвиге во имя Родины. Казалось, встали здесь советские солдаты — сибиряки и дальневосточники, москвичи-добровольцы, танкисты трех очень немногочисленных танковых бригад, курсанты Московского военно-политического училища имени В.И. Ленина — перед лицом истории, и это она сама велела им: не посрамите славы ваших предков, умножьте ратную доблесть их новыми подвигами, стойте насмерть, защищая столицу.

И они стояли. Начиная от рядовых бойцов, командиров и политработников и кончая командующим армией, каждый отдавал все силы, не щадил и самой жизни, чтобы задержать продвижение врага, сорвать его замысел. Гитлеровцы раз за разом повторяли атаки, не считаясь с потерями. Невосполнимые утраты несли и наши войска: погиб смертью героя замечательный боевой командир 20-й танковой бригады полковник Т.С. Орленко.

Несмотря на настойчивые попытки, противник 16 октября не смог выйти в район Можайска. Однако, трезво оценивая обстановку, Л.А. Говоров понимал, что общая обстановка остается тяжелой. Наших сил на можайском направлении было очень мало. Дивизию полковника Полосухина надлежало усилить. Но чем? В распоряжении командарма фактически не было резервов: две артиллерийские батареи и рота танков Т-26 — это же ничтожно мало для того, чтобы парировать все более усиливающуюся угрозу прорыва{35}.

На следующий день вражеские войска повели новые ожесточенные атаки по всему фронту. Положение на участке 32-й стрелковой дивизии стало критическим. Противник стремился расчленить ее оборону и уничтожить войска по частям. Один из батальонов совместно с курсантами Московского военно-политического училища еще удерживал Юдинки и Фомино, но был отрезан от остальных сил дивизии и дрался в окружении. Фашистские танки и мотопехота прорвались в Псарево, а отдельные группы танков и пехоты вышли в Кукаринский лес, к командному пункту дивизии. Ее командир полковник Полосухин даже и не просил у командарма подкреплений, зная, что резервов у него нет. Однако генерал Говоров понимая, что бой на Бородинском поле вступил в критическую фазу, сам прислал в распоряжение Полосухина стрелковый батальон и дивизион “катюш”, фактически оголив для этого другой участок. Этими силами брешь в нашей обороне была прикрыта. Встретив возросшее сопротивление, гитлеровцы к вечеру прекратили атаки.

Так был выигран еще один день. В общей сложности противник потерял в боях под Бородином, на можайском направлении, целых пять дней, прежде чем смог ценой больших потерь овладеть Можайском», — это выдержки из воспоминаний очевидцев и участников тех событий{36}. А вообще на Бородинском поле «скрестили свои шпаги» сорокапятилетний генерал-майор артиллерии Леонид Александрович Говоров (5-я армия) и шестидесятилетний генерал-фельдмаршал Ганс Гюнтер Клюге[24].

«Клюге был единственным военачальником вермахта, который командовал армией, имея высший чин—генерал-фельдмаршал. Это являлось еще одним свидетельством того, какое большое значение гитлеровское командование придавало можайскому направлению.

…Бои на Бородинском поле все более накалялись. Только командарм с оперативной группой обосновался на наблюдательном пункте, устроенном в доте, зазуммерили телефоны. Из разных концов провода несли одну и ту же весть: гитлеровцы вновь повели отчаянный штурм оборонительных позиций. Командарм помечал на карте синим карандашом направление и силу вражеских атак.

Сражение разгоралось, и Говоров, отрываясь от наблюдения за Бородинским полем, где вдали отчетливо видны были немецкие танки и пехота, все чаще поглядывал на карту.

— Гляди, Павел Филатович, что гитлеровцы задумали, — сказал командарм, подозвав бригадного комиссара Иванова. — С юга прорвались к Псарево и ведут наступление на Криушино. А с фронта развивают атаку на Горки и далее тоже на Криушино, чтобы окружить защитников Бородина…

Говоров соединился по телефону с командиром дивизии, доложившим о ходе боя, сообщил намерения немцев.

Долго длился тяжелый бой. Как ни упорствовали обороняющиеся, гитлеровцы пробились и захватили станцию Бородино. Отсюда им открывался путь с тыла на Семеновское и высоту, где некогда размещалась легендарная батарея Раевского, а сейчас находился дивизион капитана В.А. Зеленова, 19 танков врага за один час боя сжег дивизион. Фашистские танки не поднялись на батарею Раевского. Эсэсовский батальон, наступавший при их поддержке, был контратакован батальоном капитана Щербакова. Эсэсовцы не выдержали удара и покатились к Семеновскому, затем в Шевардино. И оттуда их выбили и отбросили за реку у деревни Доронино.

Вечером Говорову позвонил командующий фронтом Г.К Жуков:

— Еще держитесь? В Можайск немцев не пропустили?