Марстон Бейтс - Остров Ифалук

• Название: Остров Ифалук
• Автор: Марстон Бейтс
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1967

---

Мне кажется, что симпатии европейцев к полинезийцам (а в равной степени и к обитателям центральной части Каролинских островов) связаны с тем обстоятельством, что они внешне очень похожи на них. Черты лица ифалукцев очень близки к европейскому типу, и меня весьма забавляло, когда я находил во внешности или чертах характера некоторых ифалукцев сходство с кем-либо из моих знакомых в США. Ифалукцев нельзя назвать темнокожими; после месячного пребывания на острове наша кожа приобрела такой же оттенок, как и у местных жителей. Без сомнения, ифалукцы столь же смешанны в расовом отношении, как и европейцы (никто из нас не может претендовать на «чистоту расы»), причем в этой «смеси» есть некоторые элементы, общие с европейской расой[29]. Но каким образом ифалукцы забрались так далеко?

Большинство антропологов считают, что жители островов Тихого океана происходят из Юго-Восточной Азии, которую они покинули примерно на рубеже нашей эры. Несмотря на смелое плавание Тура Хейердала на «Кон-Тики», лишь немногие из специалистов по этой проблеме согласны с его теорией «американского происхождения полинезийцев». Он, конечно, доказал возможность трансокеанских связей, однако язык, культура и расовые признаки неоспоримо свидетельствуют о малайском происхождении полинезийцев. Один из наиболее вероятных путей миграции полинезийцев ведет из Юго-Восточной Азии на Филиппины и далее через Каролинские острова в центральную и южную часть Тихого океана[30].

Человеку, попавшему в эту Полинезийско-Микронезийскую область, порою кажется, что он сталкивается здесь с культурами, гораздо более сложными, чем это следует из их технического уровня, с остатками какой-то высокой цивилизации. Невольно приходит на ум, что, если бы эти самые люди располагали континентальными ресурсами, они могли бы построить Ангкор-Ват или Копан[31]. Создали же они немало интересных образцов строительного искусства, резьбы по дереву и замечательные памятники на островах Понапе и Пасхи! Легко понять, как увлекательно заниматься поисками какой-нибудь «погибшей цивилизации», с тем чтобы найти объяснение такому искусству; легко понять стремление обнаружить в центральной части Тихого океана древний «континент Му» по образцу Атлантиды. Вероятно, человеку вообще свойственно объяснять необычное невероятным[32].

Конечно, обитатели островов Тихого океана обворожительны, но ученые получили от них очень мало надежных данных относительно их происхождения и истории, а те немногие сведения, которыми они располагают, иногда противоречивы. По всей вероятности, никогда не удастся получить ясное представление об их прошлом.

Мы же, находясь на острове, были целиком поглощены его настоящим. Перепись населения была закончена раньше, чем мы успели приобрести свойственный ифалукцам коричневый цвет кожи.

Глава III Мы наносим на карту бундоки[33]

Нам предстояло заниматься экологией на острове Ифалук. Относительно численности населения и его культуры имелись данные, собранные Барроузом и Спиро во время их пребывания на Ифалуке в 1948 году. Теперь Тед собирался продолжить антропологические исследования, а Дон и я, охваченные энтузиазмом любителей, старались помочь ему. Однако нам нужно было изучить также и окружающую среду: землю, рифы, лагуну, море, растительный и животный мир. Такая, казалось бы, простая ситуация — двести шестьдесят человек, обитающих на половине квадратной мили коралловых скал и песков, — оказалась на деле невообразимо сложной.

После того как мы закончили подсчет, взвешивание и измерение роста, нам, по-видимому, следовало перейти к изучению окружающей среды. Первым делом нужно было составить карту острова и провести топографическую съемку местности.

Составление карты заметно облегчалось тем, что незадолго до этого разведывательный самолет военно-морского флота произвел аэрофотосъемку всего атолла и мы располагали серией плановых и перспективных снимков. Ифалукцев эти фотографии привели в восторг. Казалось, им не составляло никакого труда разобраться в существе как плановых, так и перспективных фотоснимков, а большинство из них легко находили на фотографиях основные ориентиры и даже собственные жилища. Атолл они знали превосходно, а благодаря аэрофотоснимкам впервые получили возможность увидеть сразу весь остров как бы со стороны.

Мы с Доном потратили целое утро на составление схематической карты острова Фаларик по материалам отдельных аэрофотоснимков. Следующая наша задача состояла в том, чтобы нанести на эту карту основные дороги, тропы, хозяйства.

Оба мы имели самое поверхностное представление о половом картировании. У пас имелся компас Брантона (его нам одолжил Тед Арноу) и угольник со стандартными шкалами. Но не было ни мерной лепты длиной более шести футов, ни планшета. Мы попытались сделать мерную ленту из стоярдового шпура, завязывая на нем узлы через каждые два ярда. Закончив эту утомительную процедуру, мы обнаружили, что проклятая лента все время запутывается и поэтому практически бесполезна. Тогда я стал тренироваться в ходьбе ровным шагом. Скоро я выработал шаг, длина которого примерно соответствовала единице масштабной шкалы 1: 2500 нашего угольника (масштаб нашей схематической карты). Конечно, этот «шаг Бейтса» был произвольной единицей, но нас он вполне устраивал. Я научился сохранять одну и ту же длину шага, даже карабкаясь через коралловые глыбы, обходя хлебные деревья и пробираясь сквозь заросли папоротника. Пройдя намеченный маршрут, мы сравнивали его длину в шагах с расстоянием, полученным путем измерения на карте, составленной но аэрофотоснимкам. При этом ошибались мы не больше чем на пять-десять футов (поперечник Фаларика составляет около девятисот футов). Для геодезистов такая ошибка, конечно, была бы недопустима, но для нас она не имела существенного значения.

Первое время мы пытались определять направление но компасу и измеряли длину тропинок шагами, чтобы затем нанести эти тропинки на карту. Но из этой затеи ничего не вышло: слишком уж много было ошибок. Тогда я попытался сделать планшет, прикрепив регулировочный винт немецкого фотоаппарата к доске так, чтобы ее можно было установить на штативе от американского фотоаппарата. Получившаяся в результате хитроумная конструкция не отличалась особой устойчивостью, однако я очень гордился своей изобретательностью.

Мы быстро выработали эффективную методику нанесения на карту дорог. В бригаду топографов входили Дон, Бакал, Тони и я. Дон работал с планшетом, который мы оборудовали угольником, компасом и полотенцем для защиты от мух — основного источника неприятностей в нашем раю. Бакал нес вещи. Тони шел впереди по извилистым тропинкам острова. В мои обязанности входило не спускать глаз с Тони; когда мне казалось, что он вот-вот исчезнет из виду за поворотом тропинки, я кричал ему, чтобы он остановился, и затем шел прямо на него, измеряя путь шагами. Дон следил за Тони (или за мной), чтобы определять направление. Когда я сообщал ему, чему равно расстояние в шагах, он наносил данный участок пути на карту.

Главная тропа Фаларика, которую я стал называть «торной дорогой» или «большой дорогой», тянулась через рощу кокосовых пальм параллельно лагуне, в двадцати-тридцати ярдах от берега. Она имела в ширину около двух ярдов и была аккуратно отмечена по обеим сторонам замшелыми обломками кораллов. Эта дорога проходила между Фан Налом и лагуной и дальше непосредственно Перед пятью большими сараями для каноэ, стоявшими в ряд на берегу Фаларика фасадами к лагуне. Шестой такой же сарай находился в стороне от дороги, на мыске, выдающемся в направлении Фалалапа. На Фалалапе тоже имелось два сарая для каноэ: один был обращен к лагуне, а другой — к проливу, разделяющему оба острова.

Это сараи, хорошо видные на аэрофотоснимках, служили очень удобными ориентирами при составлении карты. Они были не только местами хранения каноэ, сетей и разных снастей, но также и клубами, где собирались мужчины атолла. Островитяне заходили сюда поболтать, отдохнуть, здесь они плели сети и веревки из сеннита — волокон кокосовых пальм. Летом 1953 года в сарае хозяйства Фалепенах около Фан Напа строилось большое мореходное каноэ. Это был интересный объект для последовательного фотографирования всех стадий работы.

«Большая дорога» тянулась почти на целую милю вдоль берега лагуны, заходя на северную оконечность Фаларика, далеко за последние жилища, и затем внезапно обрывалась. Отсюда начинались девственные заросли, куда довольно редко заходили люди. За исключением этой северо-западной оконечности острова, все побережье лагуны представляло собой кокосовую рощу, расчищенную от сорняков и кустарников; здесь почти не было других видов деревьев, лишь кое-где около усадеб встречалось хлебное дерево, а около сарая для каноэ хозяйства Саболап росла большая пальма.