Алла Марковская - Волны. Сэнп

• Название: Волны. Сэнп
• Автор: Алла Марковская
• Жанр: Научная Фантастика

Бурак Віра 11 сентября 2012.

«Планета Сенп» — захоплюючий фантастичний роман письменниці Алли Марковськоï. У космічному просторі існує безліч планет, які заселяють різноманітні форми життя. Авторка майстерно описує елементи життя і побуту, історичні факти та ієрархічну систему суспільства. При чому літературний світ твору сприймається читачем не як фантазія, а як альтернативна версія світобудови, у якій «наше сьогодення» знаходиться на примітивному рівні розвитку. Центральним персонажем роману є представник древньоï раси Волнів — воєначальний безсмертних — Гел. Основна сюжетна лінія — криза стосунків у сім'ï Гела, яка розгортається на фоні суспільних проблем і ускладнюється помилками минулого. Подіï розгортаються на віддаленій планеті Сенп, куди часто потрапляли ті хто пережив корабельну аварію чи напад космічних піратів. Внаслідок цього, на планеті утворилося своєрідне суспільство. Саме на Сенп потрапляє Гел зі своïм сином Айре та молодий безсмертний Керфі, який волею-неволею подорожував разом з ними і з часом став ïм хорошим другом. На шляху до корабля, який є єдиним засобом порятунку, мандрівники подорожують від осередку «печерних людей» до жителів «середньовічного суспільства» і далі до «епохи Відродження», які одночасно існують у цьому забутому далекому світі. Вони потрапляють у різні пригоди і виплутуються із них. У світі древньоï магіï, різних істот, вампірів та перевертнів живуть і звичайні люди, до тварин тут ставляться з особливою повагою, окремі з них наділені людським розумом та норовом. Представлено багато інших персонажів, зі своєрідними характерами і кожен з них має добре прописаний, довершений психологічний образ. Впродовж усього твору можна простежити розвиток і моральне зростання головних героïв. Цікавим є те, що поряд з технологіями міжгалактичного світу люди, які потрапили на Сенп живуть у таких формах суспільства, як первісна община і Середньовіччя. При чому рівень життя людей у них повністю відповідає представленим епохам. В авторському світі оригінальна, нова для читача географія, історія, фауна та флора. Талановито в деталях описані ремесла, традиціï та технологіï, якими володіють персонажі. Авторка створила чудовий світ пригод, оповитий добрим влучним гумором, наповнений тонким психологізмом та інтригою фантастичноï реальності. Бажаю всім читачам отримати таку ж масу позитивних вражень і солодкого задоволення від прочитання цього чудового роману.

---

Вернули к реальности тихие шлепки, шаги по лужам, из темноты показалась бурая конская голова с грязной гривой в колючках. Огонек, хромая на все четыре ноги, подошел к хозяину и уткнулся грязным носом в его плечо. Гэл обнял коня за мокрую шею и проворчал:

— Когда тебе плохо — ты хотя бы не кусаешься… — И прижался лицом к мокрой грязной шерсти, закрыв глаза, вдыхал горький запах коня. Лицо его оставалось спокойным — еще есть время научиться плакать. А конь, счастливый, что нашелся, сопел, фыркал и не шевелился.

Ночью, когда все в доме легли спать, Шилла погасила лучину и села у окна.

Гэл не мог спать, лежал с открытыми глазами рядом со спящим сыном. Хоть бы на час отключить сознание, но давящее ощущение опасности не отпускало.

Нэллэи тихо плакала, ей казалось, что жизнь уже закончилась, ни веры, ни надежды… Кэрфи лег на шкуру у лежанки девушки, поставил себе задачу оберегать ее. И правильно, она никуда не сможет сбежать и ничего не сможет с собой сделать, для того нужно переступить через Кэрфи, а у Кэрфи бессонница.

В дверь громко и настойчиво постучали, грубый голос потребовал:

— Открой, мать!

Шилла вскочила, схватилась за сердце, и посеменила к двери. Гэл оказался у порога раньше старушки. Шилла испугалась: глаза кузнеца горели как у зверя, она едва не отмахнулась отгораживающим знаком.

Дверь затряслась под ударами ног. Кэрфи мгновенно оказался рядом с Гэлом, сжимал в руке бесполезный для него одноручный меч Фэрраса. Айрэ сидел на лежанке, тер руками сонные глаза. Нэллэи, услышав грохот и грубый голос, сжалась в комочек и накрыла голову. Котенок зашипел, выгибаясь угрожающей дугой, шерсть стала дыбом, сожалел, наверно, что он не еж.

За дверью требующий возмущенный голос:

— Мать!

Шилла заломила руки.

Гэл глухо прорычал:

— Пускай сложит все свое оружие у порога…

Голос за порогом приобретать просящую интонацию:

— Мать!!! Пусти… Здесь человек умирает!

— Сыночек! — громко сказала старуха, — положи железки свои у порога, все положи, и заходи тогда… Только положи железки. Кузнец просит…

— Да пошел он, твой кузнец! — вскрикнул сын Шиллы и ударил в дверь плечом, — пусти, а не то дверь вывалю, и кузнеца твоего выставлю вон!

— Сыночек… — Шилла едва не плакала, — сыночек… убьет он тебя… я знаю, что говорю, положи железки…

Еще один мощный удар плечом в дверь, и сын Шиллы влетел в дом. Гэл перехватил упрямую детину, развернул, как мешок с пухом, и пинком выбросил за порог в грязь. Тот, видимо, не сразу понял, что произошло, взгляд его был красноречивей ругани. Гэл не позволил ему высказаться:

— Я сказал, брось оружие у порога!

Сын Шиллы кинулся на кузнеца с кулаками:

— Ах, ты, выродок!

Старуха выбежала из дому вперед Гэла, остановилось перед своим агрессивным чадом, воздев руки к небу:

— Остановись! Совсем озверел у Фэрраса! Хозяин просит бросить железки у порога! Значит брось! И тогда заходи!

Гэл, не обращая больше на него внимания, вышел на улицу. У стены дома лежал завернутый в мокрый кожаный плащ юноша, с бледным как льдины Ангаллы63 лицом. Разбитая губа, затекший глаз, кровь на мокрой и грязной полотняной рубахе.

Гэл обреченно вздохнул, поднял раненого на руки и занес в дом.

Шилла забрала меч у застывшего, как столб, сына, и бросила его в грязь. Гэл остановился в дверях и обернулся вполоборота, коротко бросил:

— Заходи и сиди тихо.

Шилла тут же схватила своего детинушку за рукав и потащила в дом. Кэрфи пропустил всех, закрыл дверь. Меч Фэрраса он вновь заткнул за свой пояс.

Гэл положил юношу на ворох из шкур, где раньше спал Кэрфи. Раненный тихо застонал. У него была рана на животе, не глубокая, но он потерял много крови. Нэллэи долго как безумная смотрела на лицо юноши, сдавленно вскрикнула:

— Литто! — и потеряла сознание.

Шилла поспешила к девушке.

— Литто? — Переспросил Кэрфи, — тот самый Литто, ради которого она убежала? — халкеец разозлился, — убить его мало!

— Угомонись, — коротко бросил Гэл. Он снимал рваную, грязну рубаху с воспитанника Фэрраса, осмотрел рану, аккуратно прощупал ее, повернулся к Шилле, — нагрей воды, и принеси несколько чистых тряпок.

— Он жить будет? — спросила старуха.

— Да, — ответил Гэл, — ничего серьезного, лишь бы рана не воспалилась. Его резанули по животу, но резанули ножом, небрежно и вскользь. Фэррас не хотел убивать мальчишку…

Шилла кивнула и ушла греть воду.

Кэрфи сел на лежанку. Девушка пришла в себя, увидела, что Литто ей не привиделся, заплакала. Кэрфи обнял ее, и она не отстранилась, прижалась головой к плечу халкейца и рыдала уже в голос, не в силах успокоиться.

Сын Шиллы не решился отойти от порога. Мать дала ему кусок лепешки и миску с супом, он ел и смотрел на рукоятку меча за поясом Кэрфи. Какие мысли роились в буйной голове сэнпийского наемника, можно было только догадываться, но Кэрфи для него уже был врагом. А Гэла он теперь очень боялся.

Халкеец, сидя у двери, незаметно уснул, продолжая сжимать в руке меч Фэрраса. Нэллэи забылась беспокойным сном, вскрикивала, плакала, просила помочь. Шилла гладила девушку по голове, шептала заговоры. Под утро, когда подействовал отвар из трав, тоуна тихо по-настоящему уснула. Шила тоже дремала рядом с ложем тоуны. Айрэ смог заснуть только на руках Гэла, лишь через час Гэл уложил сына в постель у печи. Литто перестал стонать, видимо, боль уже не была настолько сильной.

Сын Шиллы не спал всю ночь, как и Гэл. Они сидели один против другого — наемник Фэрраса у стены, кузнец у окна. Гэл подобрал под себя ноги, закрыл глаза, расслабил тело. Но молодой наемник, как волк, чувствовал — странный кузнец за ним следит.

Под утро сын Шыллы поднялся. Поклонился спящей матери. Поклонился кузнецу, и прошептал: — Отпусти меня.

— Иди… — тихо ответил Гэл.

И сын Шиллы неслышно ушел. Дверь предательски скрипнула и старушка Шилла проснулась, спросонья по привычке поправляя волосы. Она огляделась, как будто пыталась вспомнить, что произошло вечером. Встрепенулась, вскочила, посеменила на непослушных ногах к двери, выбежала во двор, под дождь, закричала: — Сыночек!

Гэл услышал ее голос, как будто сквозь пелену.

— Не уходи! Сыночек! — кричала старушка в сумрак дождливого утра. — Вернись!

Сын не хотел услышать ее зов.

— Как мне все это надоело… — прошептал Гэл, поднялся на ноги. Взял плащ из плотной мешковины, вышел во двор, как был, босым. Подошел к застывшей под дождем Шилле, набросил на ее плечи плащ, обнял ее и тихо сказал: — Пойдем в дом… Холодно.

Она не плакала, она только вздрогнула, когда он набросил ей на плечи плащ. Потом подняла уставший от вечного ожидания взор, посмотрела в синие глаза волна и тихо спросила с надеждой с верой: — Ты ведь его не прогнал бы? Ты ведь его не убьешь?

— Не прогнал, — заверил ее Гэл, и, обняв ее за плечо, повел в дом.

Шилла вздохнула и пошла с кузнецом. Сыну мать сейчас не нужна. Но ведь в доме были те, кто нуждался в ней. И свою материнскую любовь она с готовностью отдаст им: маленькой, несчастной, прозрачной как облако тоуне, молодому воспитаннику Фэрраса, сыну кузнеца и самому кузнецу. Ведь кузнецу, упрямому в своей грустной тоске, более других нужна любовь матери.

Был еще один, противоречащий сам себе, сильный, наивный, стремительный, вершащий добро, не знающий себя. И ему сейчас плохо от чувства вины. А сын все равно вернется, наиграется, набегается и под вечер своей жизни вернется к матери, уставший, голодный — она накормит его и сядет возле спящего сына штопать его старую рубашку. Сын обязательно вернется…

Нэллэи спала. Литто сидел рядом с ней. Очнулся и настороженно смотрел на Кэрфи. Кэрфи тоже проснулся, подобрал упавший меч Фэрраса и со злостью сверлил взглядом молодого воспитанника Фэрраса. Гэл понял, что вернулся вовремя. Шилла присела рядом с Литто, приказала ему лечь. На повязке вновь выступила кровь.

Гэл тихо шепнул Кэрфи, проходя мимо:

— Иди за мной…

Кэрфи не посмел ослушаться нодийца.

Гэл подбросил дров в камин и ушел на кузницу. Кэрфи догнал его и сразу же бесцеремонно спросил:

— Что?!

— Помоги мне. Нужно разжечь огонь в кузнице… Почистить коней, напоить и накормить. Их теперь трое, я сам не справлюсь…

Кэрфи был ошеломлен:

— Я думал, ты позвал меня поговорить…

— О чем? — удивился Гэл.

— О том, как я должен сейчас поступить… — смущенно объяснил Кэрфи.

— Как сам думаешь, так и поступай… — пожал плечами Гэл и протянул халкейцу деревянное ведро, — а пока думаешь, сходи за водой к колодцу. Нужно наполнить эту бочку до краев, — Гэл указал на большую бочку в углу конюшни.

Кэрфи вздохнул, взял ведро и направился к выходу, на пороге оглянулся и тихо сказал:

— Я виноват… я мог остановить ее, но я помог ей. Теперь она опозорена… но если я женюсь на ней? — Гэл разжигал огонь и не обернулся, его плечи едва заметно вздрогнули. Кэрфи не дождался ответа и уже тише сам для себя вынес вердикт. — Я должен…