Кристин Ханна - Светлячок надежды

• Название: Светлячок надежды
• Автор: Кристин Ханна
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-06561-1

Талли Харт никогда не довольствовалась в жизни малым. Здоровые амбиции позволяют ей добиться многого – профессионального успеха, славы, благосостояния, и все это с нуля, без чьей-либо поддержки. В какой-то момент знаменитой телеведущей кажется, что она способна взять любой рубеж, но уход из жизни Кейт, ее сорокапятилетней подруги, отношения с которой начались в далеком детстве, выбивает из колеи и такую сильную натуру, как Талли. Конечно, она обещает Кейт позаботиться о ее семье и троих ее детях и искренне готова выполнить обещание, вот только женщина, поставившая во главу угла карьеру, не имеет понятия о том, что такое семейные проблемы и забота о ближних… Яркая и независимая, но в то же время предельно эмоциональная и ранимая, Талли однажды забывает об осторожности и оказывается между жизнью и смертью. Кто помогает ей выкарабкаться? Какие события разворачиваются в семье Кейт? Что дарит Талли и особо дорогим ей людям надежду и силы жить дальше, позволяет шагнуть навстречу мечте Впервые на русском языке.

---

Джонни почувствовал, как рядом с ним словно материализуется Кейт и начинает тихо подпевать, слегка фальшивя, но когда он повернулся, то увидел лишь мрачный взгляд Мары.

– Что? Я не отправляю эсэмэски.

Он не знал, что ответить.

– Без разницы, – сказала Мара. Вид у нее был недовольный.

Зазвучала новая песня. «Когда ты видишь Ханалеи при свете луны…»

Красивая женщина с выгоревшими на солнце белокурыми волосами и ослепительной улыбкой вышла на миниатюрную сцену и стала танцевать хулу  [5]. Когда музыка смолкла, женщина подошла к их столику.

– Я вас помню, – сказала она Джонни. – В прошлый раз ваша жена хотела научиться танцевать хулу.

Уильям смотрел на женщину во все глаза.

– Она умерла.

– О! Мне очень жаль.

Господи, как он устал от этих слов!

– Ей было бы приятно, что вы нас помните, – все-таки поблагодарил он женщину.

– У нее была чудесная улыбка, – сказала она.

Джонни кивнул.

– Ну, – она похлопала его по плечу словно старого друга, – надеюсь, остров вам поможет. Если вы ему позволите. Алоха!

Потом, когда они возвращались к себе в лучах заходящего солнца, мальчики начали ссориться. Джонни понимал, что это от усталости, и не вмешивался; у него самого тоже не было сил. Дома он помог им приготовиться ко сну, подоткнул одеяла и поцеловал, пожелав спокойной ночи.

– Папа, а завтра мы будем купаться? – сонно спросил Уильям.

– Конечно, Завоеватель. За этим мы и приехали.

– Спорим, я буду первым? Лукас – трус.

– Нет, я не трус.

Джонни еще раз поцеловал их и встал. Потом провел рукой по волосам, вздохнул и принялся обходить дом в поисках дочери. Он нашел Мару на веранде; дочь сидела в шезлонге. Вода в бухте блестела от лунного света. Воздух пропитался ароматами моря и плюмерий. Сладкими, пьянящими, чувственными. Двухмильная дуга пляжа была усеяна яркими точками костров, вокруг которых танцевали или просто стояли люди. Сквозь шелест волн пробивался веселый смех.

– Нужно было приехать сюда, когда мама была жива, – сказала Мара. Она выглядела такой юной, печальной и отстраненной.

Это жестоко. Они хотели. Сколько раз они собирались в путешествие, но потом отменяли его по какой-то причине, теперь уже забытой! Ты думаешь, что впереди еще вечность, а потом вдруг понимаешь, что это не так.

– Может, она смотрит на нас.

– Да. Точно.

– Многие люди в это верят.

– Мне бы тоже хотелось.

– Да. – Джонни вздохнул. – И мне тоже.

Мара встала и посмотрела на него.

– Ты ошибся.

– В чем?

– Пейзаж за окном ничего не меняет.

– Мне нужно было уехать. Ты это можешь понять?

– Ну да. А мне нужно было остаться.

С этими словами она повернулась и вошла в дом. Раздвижная дверь бесшумно закрылась за ней. Джонни замер, пораженный словами дочери. Он вдруг понял, что до сих пор не задумывался, что нужно его детям. Их потребности были вытеснены его собственными, а он решил, что им всем лучше уехать.

Кейт была бы им разочарована. Снова. Но самое худшее – он знал, что дочь права.

Джонни хотел увидеть вовсе не этот земной рай. Ему нужна улыбка жены, которую уже не вернуть.

Пейзаж за окном ничего не изменит.

4

Даже в раю – а может, именно в раю – Джонни спал плохо, не привыкший к одиночеству, но каждое утро просыпался рано, разбуженный слепящим солнцем, голубым небом и шумом волн, которые катились по песку со звуком, похожим на тихий смех. Обычно он вставал первым и начинал день с чашки кофе на веранде, наблюдая, как солнце освещает синие воды залива, по форме напоминающего подкову. Он мысленно разговаривал с Кейт, говорил то, что не решался сказать раньше. В последние месяцы, когда Кейт умирала, атмосфера в доме была мрачной, как серая фланель, тихой и какой-то душной. Джонни знал, что Марджи позволяет Кейт говорить обо всем, что ее страшит – о том, что она оставит детей, зная, как они будут горевать, о своей боли, – но Джонни не мог этого слушать, даже в последний день.

«Я готова, Джонни, – сказала она тихим, как взмах пера, голосом. – И хочу, чтобы ты тоже был готов».

«Я не могу», – ответил он. А должен был: «Я всегда буду тебя любить». Нужно было взять ее за руку и сказать, что все у них будет в порядке.

– Прости, Кейт, – произнес Джонни. Слишком поздно. Ему отчаянно хотелось увидеть знак, что она его слышит. Ветер, треплющий волосы, или упавший на колени цветок. Что-нибудь. Но ничего не происходило. Слышался только неумолчный шелест волн, катящихся по песку.

Остров помог мальчикам, думал Джонни. От рассвета до заката они не знали ни минуты покоя: бегали наперегонки по двору, учились кататься на пенных гребнях волн, закапывали друг друга в песок. Лукас часто говорил о Кейт, почти каждый день упоминая о ней в их разговорах. У него выходило так, будто мама пошла в магазин и скоро вернется. Поначалу его слова расстраивали их всех, но со временем – это было похоже на неутомимый накат волн – Лукас вернул Кейт в их круг, сделал так, что она незримо присутствовала с ними, невольно показал им, как нужно помнить ее. Фраза «Маме бы это понравилось» превратилась в привычный рефрен, помогая пережить потерю.

Хотя, конечно, не совсем. Проведя на Кауаи неделю, Джонни по-прежнему не знал, как помочь Маре. Казалось, от дочери осталась лишь внешняя оболочка – красивая, изящная, ухоженная, но с пустыми глазами и автоматическими движениями. Пока Джонни с мальчиками плескались в волнах прибоя, она сидела на берегу, слушая музыку и набирая текст на телефоне, словно эта связь была ее единственным спасением. Мара делала все, о чем ее просили, и не только, но превратилась в тень самой себя. Она была здесь и не здесь. При упоминании о Кейт Мара неизменно произносила: «Она умерла» – и уходила. Она всегда уходила. Эти каникулы ей были не нужны, и она не упускала случая напомнить об этом. И ни разу не вошла в воду, даже ног не намочила.

Вот и сейчас Джонни стоял по пояс в голубой воде, помогая мальчикам поймать волну на своих маленьких пенопластовых досках, а Мара сидела в шезлонге, отвернувшись от них.

К ней подошла группа молодых людей.

– Не задерживайтесь, парни, – пробормотал Джонни себе под нос.

– Что, папа? – крикнул Уильям. – Толкай меня!

Джонни толкнул Уильяма навстречу набегающей волне.

– Работай ногами! – крикнул он, не глядя на сына.

На берегу молодые люди сгрудились вокруг его дочери, как пчелы вокруг цветка.

Парни были старше Мары, вероятно, студенты. Джонни уже собрался выйти из воды, пересечь полоску горячего песка и схватить одного из них за длинные волосы, как они отошли от девушки и двинулись дальше по пляжу.

– Только попробуйте вернуться, – прошептал он, шагая по двухфутовой пене прибоя к пляжу. – Что хотели эти парни с задворок? – самым непринужденным тоном спросил он дочь.

Мара не ответила.

– Они старше тебя, Мара.

Наконец дочь посмотрела на него. Солнцезащитные очки скрывали ее глаза.

– Я не занималась с ними сексом, папа. Мы просто разговаривали.

– О чем?

– Ни о чем.

С этими словами она встала и пошла к дому. Раздвижная дверь с громким стуком захлопнулась за ней. Всю неделю их разговоры ограничивались максимум тремя предложениями. Ее злость была словно тефлоновая оболочка. Иногда Джонни видел сквозь нее проблески боли, растерянности и горя, но это длилось лишь мгновение. Она пряталась за оболочкой из гнева, маленькая девочка внутри колючего подростка, и Джонни не знал, как к ней пробиться. Эта работа всегда ложилась на плечи Кейт.

В ту ночь Джонни лежал в постели без сна, закинув руки за голову и уставившись в потолок невидящим взглядом. Над ним лениво вращались лопасти вентилятора, и один раз за оборот их равномерный шелест прерывался щелчком. Решетчатые жалюзи на двери тихо позвякивали от ветра.

Его нисколько не удивило, что в эту последнюю ночь их отдыха – если их путешествие можно так назвать – он не может уснуть. Так и должно быть. Он посмотрел на часы: четверть третьего.

Откинув одеяло, Джонни встал, открыл дверь и вышел на веранду. В небе висела полная луна, неправдоподобно большая и яркая. Черные силуэты пальм раскачивались в пропитанном пряными ароматами воздухе. Пляж был похож на подкову из потускневшего серебра.

Джонни долго стоял, вдыхая сладковатый воздух и прислушиваясь к плеску волн. Немного успокоившись, он подумал, что, наверное, сможет заснуть.

Он обошел дом. За прошедшую неделю у него вошло в привычку вставать к детям по ночам. Джонни осторожно приоткрыл дверь в комнату мальчиков. Они спали на кроватях, приставленных вплотную друг к другу. Лукас сжимал в руках любимую игрушку – плюшевую касатку. У его брата не было необходимости в этих детских утешениях.