Стивен Сейлор - Орудие Немезиды

• Название: Орудие Немезиды
• Автор: Стивен Сейлор
• Издательство: Крон-пресс
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-232-00520-0

72 год до нашей эры. Восстание Спартака охватило юг Италии, угрожая жителям Рима.

Убит управляющий огромной виллой. Таинственный клиент срочно вызывает сыщика Гордиана. Все улики указывают на двух рабов, как считают, убежавших к Спартаку. Владелец виллы — Марк Красс, самый богатый человек в Риме. Красс решается применить старинный римский закон: в случае убийства рабом его господина должны умереть все рабы этого дома. И вот через три дня, в день похорон, девяносто девять рабов будут убиты на арене. Красс обращался к Сенату с просьбой доверить ему военное командование в войне со Спартаком. Теперь, приговаривая к самому тяжелому из возможных наказаний оставшихся рабов, он превращает политическую неудачу в политический переворот.

Разгадка убийства гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Поиски правды ведут Гордиана по невероятному пути — от адского спуска к рабам-гребцам на римской галере до визита к прорицательнице Сивилле и на страшный бой гладиаторов. По мере приближения часа убийства рабов Гордиан обнаруживает все больше многочисленных, но противоречивых улик. Продвигаясь к разгадке, Гордиан понимает, что правда может повлечь за собой и его собственную гибель.

---

И все же я видел, как именно по этой тропе поднялась к нам Олимпия с корзинкой в руке — пустой, если не считать ножа и нескольких корок хлеба, и подол ее столы для верховой езды был мокрым. Я видел, как она побледнела, когда Дионисий решил рассказать мне историю о том, как Красс несколько недель скрывался в морской пещере.

Я приготовился к тому, что вода могла быть холодной, и перелез через валуны на узкий пляж. Почти в тот же миг волна обдала мне ноги, окатив их до колен, и тут же откатилась, заплескавшись на уровне лодыжек. Пришлось вцепиться в камни за спиной, чтобы сохранить равновесие. Волны отступали и накатывались снова, поднимаясь каждый раз все выше, промочив меня до колен. Я двинулся вперед вброд, теперь вода была уже по пояс. По мне с силой били волны, а песок уходил из-под ног так быстро, что едва удавалось сохранять равновесие. В таком узком месте, подумалось мне, отлив может в один миг унести человека в море.

Что я надеялся найти? Чудесную пещеру, которая вот-вот разверзнется в камне по моему хотению? Здесь не было никаких тайн, ничего, кроме камня и воды. Я сделал еще один шаг. Вода словно облизывала какую-то каменную глыбу, торчавшую из пены наподобие головы черепахи, и, стекая с нее, окатывала мне лицо. Я сделал следующий шаг. Волны подкатывались мне под ребра с такой силой, что вполне могли унести на глубину. Я хватался за скалу, как лист за ветку во время урагана. Холод затруднял дыхание. И тут я различил перед собой какие-то пятна.

Я увидел черное отверстие с неровными краями в темной скале, похожее на разинутую пасть беззубого зверя.

При высокой воде прилива проникнуть в это отверстие было невозможно. Это было понятно всякому разумному человеку. Но разумный человек не полез бы по шею в холодную воду, цепляясь за скользкие камни. Мне удалось оторваться от скалы, приблизиться к расселине, зацепиться за покрытые пеной края и подтянуться на руках внутрь. Сзади на меня обрушились волны, и я оказался в ловушке, не имея возможности двинуться ни вперед, ни назад. Бушевавшие струи забивали нос соленой водой. Когда волны наконец отступили, я стал карабкаться вперед и ударился головой о низкий каменный свод. Очевидно, в этот момент и закровоточила снова рана на голове.

В глазах потемнело. Силы оставили меня, следующая волна обрушилась, как неумолимый поток. Я был уверен, что она унесет меня вместе с собой, чудом мне удалось удержаться.

Очередная волна загнала меня в глубь расселины, и я увидел над головой отверстие, в которое лился солнечный свет. Я оказался внутри пещеры.

Света было мало, но в глубине пещеры, на ложе естественного каменистого выступа, я увидел страстно слившуюся друг с другом молодую пару. В женщине, несмотря на сумрак, я сразу узнал Олимпию.

Чистые и стройные линии ее совершенного тела поразили меня, и сыщик Гордиан вознес благодарственную молитву богам, которые утешали его за перенесенные страдания. Загоревшее до бледного золота тонкое тело Олимпии хрупким назвать было нельзя из-за зрелой налитой груди и крутых бедер. Она повернулась на бок, и светлая волна волос прикрыла ее наготу.

Мужчина выпрямился во весь рост, пытаясь защитить ее, и со всей силы ударился о каменный свод. Олимпия вынырнула из-за его плеча и подала ему большой кинжал, похожий на серп, но сделала это неловко, как раз в то время, когда мужчина, ударившись, пригнулся. Она едва не отсекла ему блестящее свидетельство его мужских способностей. Юноша инстинктивно отпрянул от кинжала, снова стукнувшись головой и не сдержав ругательства. Я рассмеялся, несмотря на жалкий вид и насквозь промокшую одежду.

Молодой человек являл собой прекрасный образчик мужественности, не столь изящной, как у Аполлона. Было нечто стихийное, мощное во всем облике юного фавна. Густая каштановая шевелюра венчала словно высеченное скульптором лицо фракийского раба, ибо я уже догадался, что передо мной — Александрос.

Казалось невероятным, чтобы такая девушка, как Олимпия, с талантом и разборчивостью, могла отдаться рабу с конюшен, пусть даже и с явными умственными способностями. Тем более в эту минуту, когда он выглядел довольно тупым и неотесанным, потирая ушибленную голову и протягивая руку к Олимпии за кинжалом.

— Оставьте в покое оружие, я пришел не для того, чтобы сделать вам вред, — устало проговорил я.

Они смотрели на меня с сомнением, широко открытыми глазами. Взгляд Олимпии смягчился — только в этот момент она узнала меня. И то сказать, что у меня должен был быть за вид! Вылезший из забитого пузырившейся пеной тоннеля, обмотанный волокнами морской травы, с каплями стекавшей по лицу крови! Александрос смотрел на меня как на какое-то морское чудовище.

— Погоди, — шепнула ему Олимпия, положив руку на плечо Александросу. — Я его знаю.

— Да? Но кто он такой? — переспросил он с сильным фракийским акцентом, и в его голосе прозвучала какая-то дикая, отчаянная нота. Моя рука скользнула под тунику, где скрывался мой кинжал.

— Сыщик, — ответила Олимпия. — Из Рима. Я говорила тебе о нем.

— Значит, он наконец меня нашел. — Александрос сбросил с плеча руку Олимпии и вытянул вперед свою. Длинное лезвие сверкнуло бледной полосой солнечного света. Он отступил к задней стенке пещеры, глядя на меня как загнанный зверь.

— Именно так, Гордиан? — с подозрением посмотрела на меня Олимпия. — Вы пришли, чтобы отдать его Крассу?

— Отложите в сторону ваш кинжал, — прошептал я, крепко стиснув зубы, чтобы они не стучали. — Вы можете развести огонь? Меня пробирает холод, и я чувствую некоторую слабость.

Олимпия задержала на мне взгляд, потом, словно собравшись с мыслями, потянулась за своей одеждой. Быстро оделась. Затем шагнула ко мне и тронула рукой подол моей туники.

— Прежде всего снимите это, если вы действительно умираете от холода, а не от страха перед кинжалом. Боюсь, что огня здесь разжечь не удастся — нельзя допустить, чтобы кто-то увидел дым, — но мы можем дать вам что-нибудь теплое.

С самого начала пещера мне показалась огромной. Однако в действительности она такой не была. Она представляла собой высокую, выточенную в камне наклонную полость, и пол ее поэтому постепенно поднимался ступенчатыми каменными террасами. Когда моя дрожь отступила, Олимпия положила передо мной несколько кусков черствого хлеба с сыром и даже кое-что из деликатесов, как я понял, принесенных ею Александросу с поминального стола. Я было отказался от еды, не чувствуя голода, но, начав есть, едва смог остановиться.

Скоро я почувствовал себя лучше, хотя приступы боли в голове возникали при каждом резком движении.

— Как скоро выход из пещеры снова будет свободен от воды? Я имею в виду, настолько, чтобы не утонуть, выбираясь отсюда?

Александрос посмотрел в сторону отверстия, где вспененная вода, кажется, отступала. Уже сейчас можно пробраться по воде до выхода и выйти на тропу, не рискуя жизнью.

— Хорошо. Что бы ни случилось, я должен быть там, рядом с ареной, где предстоят погребальные игры. И во что бы то ни стало найти Экона.

— Мальчика? — переспросила Олимпия. Она, видно, не запомнила как следует его имени.

— Да, мальчика. Моего сына.

— Это немой мальчик, — объяснила она Александросу. — Я говорила тебе о нем, помнишь? Но Гордиан, что вы имеете в виду, когда говорите, что должны его найти? Где он по-вашему?

— Ночью, отправившись в Кумы, мы поехали дорогой, которой ехали с вами. На нас напали на обрыве над Авернским озером.

— Лемуры? Эти неприкаянные мертвые души? — шепотом спросил Александрос.

— Нет, хуже: живые люди. Двое, как мне показалось, но я не могу быть в этом уверен. И в этой сумятице исчез Экон. Я потом искал его, но моя голова…

Я дотронулся до раны и вздрогнул от боли. Кровь больше не сочилась.

— Иайа знает, что с этим сделать, — заметила Олимпия. — Ну, так что же Экон?

— Пропал. Я не нашел его и снова потерял сознание. А придя в себя, отправился сюда. Если он вернулся на виллу Гелины, то может пойти на погребальные игры один. Он и раньше видел поединки гладиаторов со смертельным исходом, но резню… Я должен вернуться до ее начала. Эти старики-рабы, и Аполлон… и маленький Метон…

— О чем вы говорите? — посмотрел на меня озадаченный Александрос. — Олимпия, что он имеет в виду под словом «резня»?

Она закусила губу и уныло посмотрела на меня.

— Вы ничего ему не сказали? — спросил я. Олимпия скрипнула зубами. Александроса охватила тревога.

— Что вы имеете в виду под словом «резня»? И что вы говорите о Метоне?

— Он обречен, — ответил я. — Все они обречены на смерть. Все рабы, с полей, из конюшен и из кухонь, будут публично зарезаны на потеху почтенным жителям Залива. Это политика, Александрос. И не просите меня объяснять суть политики Рима. За преступление, совершенное истинным убийцей, которого он не может найти, Красс намерен уничтожить всех рабов в своем доме.