Лидия Чуковская - Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987)

• Название: Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987)
• Автор: Лидия Чуковская
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-86793-879-6

Переписка Алексея Ивановича Пантелеева (псевд. Л. Пантелеев), автора «Часов», «Пакета», «Республики ШКИД» с Лидией Корнеевной Чуковской велась более пятидесяти лет (1929–1987). Они познакомились в 1929 году в редакции ленинградского Детиздата, где Лидия Корнеевна работала редактором и редактировала рассказ Пантелеева «Часы». Началась переписка, ставшая особенно интенсивной после войны. Лидия Корнеевна переехала в Москву, а Алексей Иванович остался в Ленинграде. Сохранилось более восьмисот писем обоих корреспондентов, из которых в книгу вошло около шестисот в сокращенном виде. Для печати отобраны страницы, представляющие интерес для истории отечественной литературы.

Письма изобилуют литературными событиями, содержат портреты многих современников — М. Зощенко, Е. Шварца, С. Маршака и отзываются на литературные дискуссии тех лет, одним словом, воссоздают картину литературных событий эпохи.

---

Рад, что мой пустячок о Корнее Ивановиче понравился Вам. Я боялся, что не понравится. Попробую (и уже пробую) в этом духе дальше. Браться же за большой портрет я не имею права.

Печатать воспоминания о Маршаке в сборнике «Советского писателя» я запретил, не подписал и не вернул корректуру. Последнее время только этим и занимаюсь, т. е. запрещениями. Занятие это не такое уж веселое. И не очень прибыльное.

Послезавтра я возвращаюсь в Питер.

331. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву

20/V 71.

Дорогой Алексей Иванович.

Нет, это никак не может статься, чтобы я не прочитала Ваших воспоминаний! Очень хочу, жду и могу.

«Возможны варианты»:

1) Вы посылаете мне I экземпляр, перепечатанный на свежей ленте, на машинке с крупным, а не мелким шрифтом, через 2 интервала, с хорошими полями. Тогда я читаю сама (через удобнейшую лупу).

2) Вы посылаете мне экземпляр в любом виде, и мне его читают вслух Люша или Фина. Или начитывают в диктофон, а я потом слушаю сколько угодно раз подряд.

Только очень прошу Вас — пришлите не одну главу, а все.

_____________________

Да, да, очень горько — и неприбыльно! — своей рукой запрещать и запрещать печатанье того, что написано в полную силу умения и от души. (Как Ваши превосходные, щедрые, правдивые, влюбленные воспоминания об С. Я.) Знаю я это — о! может быть, никто не знает этого с такою ясностью, как я, и не совершал этого подобия самоубийства, как я. Но я всегда для себя решаю таким способом: когда мне будет больнее — увидеть вещь напечатанной в искалеченном виде или не увидеть ее напечатанной совсем? Вот в зависимости от степени боли и решаю.

_____________________

Посочувствуйте мне: я на днях вынуждена буду увидеться с Эликом. Сначала ко мне приедет С. С. Чулков (завтра) — показать письма С. Я. ко мне, отобранные для 8 тома, и комментарий. С ним рвался прийти Элик, но я отклонила, сказав, что сначала должна все посмотреть и обдумать сама, а потом уже увидеться с ним.

Не знаю, чем кончится этот визит — каким увечьем. Бедная Вера Васильевна больна до сих пор. Правда, ей лучше, и ее снова из города перевезли в Переделкино, и t° уже нормальная, но с ногою еще плохо, и застала я ее лежащей (вчера). И все случилось после разговора с Эликом.

Отпишу Вам, что и как будет.

332. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской

Ленинград, 24.V.71.

Дорогая Лидочка!

То, что я хотел Вам показать, — не воспоминания. Это статья, где я «делюсь опытом». Сборник («Как мы пишем») составляет для московского Детгиза некий А. Вислов.

Теоретик я — никакой. Статьи писать не умею, получается что-то громоздкое, неуклюжее.

Если удастся выполнить все Ваши условия, пришлю Вам эту статью.

Сейчас у меня очень тревожные дни. Мы сделали большую ошибку, когда позволили Маше вернуться в школу, не воспользовались отпуском. Ее спровоцировали, уговорили вернуться. Боялись, что она уйдет из школы, перейдет в другую, и будет скандал. А потом стали делать все, чтобы она не смогла учиться, провалилась на экзаменах. Страшно выписывать на бумаге эти слова, но это так. Вы не представляете, какой это черносотенный вертеп, как люто ненавидят там интеллигентов. Тоже страшно. Ведь ШКОЛА!

Врачи дали Маше освобождение от экзаменов (у нее гипертония и плохо с глазами). Бумагу эту не приняли: опоздали, мол! Хотят, чтобы она шла на экзамены, а там ее провалят — так предсказывают доброжелатели.

Элико борется. У меня нет сил.

Тем более что и другие дела требуют этих сил и нервов.

Вчера из письма Ивича узнал фантастическую новость: вышел IV том моего собрания! (Он где-то прочел оповещение.) Следовательно, издатели сделали то, что казалось мне лишь угрозой, средством запугивания: выправили нежелательное своими руками, «явочным порядком».

Боюсь взять в руки и раскрыть эту книгу.

И что теперь делать? Куда кидаться? В какие инстанции?

Следовало, вероятно, как я сейчас понимаю, реагировать на угрозы, писать куда-то, пытаться предотвратить то, что они сделали.

Но я, признаться, не принял всерьез эти угрозы. Думал — не посмеют.

Сочувствую Вам. Встреча с Эликом — тоже стоит нервов. Я бы не мог. Постучись он еще раз в мою дверь — не приму.

333. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву

29/V 71.

Дорогой Алексей Иванович.

Да, и это Школа…

Я чуть не плакала, читая Ваше письмо. Жалко Машеньку, жалко Элико и Вас, жалко — детей.

Герцен когда-то по другому поводу писал:

«Что же вы, анафемы, сделали изо всех усилий наших…»

Насчет IV тома.

Если бы я могла достать его и глянуть! Но некому мне его доставать.

А у меня еще есть надежда, слабая правда, что, может быть, они и не совершили своего преступления.

(Запрещали ли Вы им письменно?)

Что посоветовать Вам?

Я сделала бы так (если издательство поступило бы вопреки моей авторской воле):

1) Написала бы заявление в Охрану Авторских Прав.

2) В Издательство.

3) В Союз Писателей (там есть специальная Комиссия — во главе с борцом за справедливость Грибачевым — по разбору отношений между авторами и издателями).

4) Рассказала бы об этом на писательском собрании.

5) Написала бы письмо в «Литер. Газету».

По закону об авторском праве они так поступать не могут. Они действуют не по закону, а по инструкции, по звонку.

Закон ясен: без воли автора издательства ничего не имеют права ни вставлять, ни изымать.

Но — и тут я подхожу к главному моему пункту — Тамара Григорьевна правильно говорила всегда, что не следует брать на себя ношу не по плечам. Вы больны. Зрение не шутка, а оно вполне зависит от нервов. Что поделаешь! Дух силен — плоть немощна. Бороться — это дорого стоит, и Вы, взвесив свои силы, имеете моральное право на любое решение.

Приведу пример.

Издательство «Советский Писатель» потребовало, чтобы К. И. из книги «Высокое искусство» выкинул 2 страницы, где он говорил о безобразных переводах нашего друга на иностранные языки[478]. Он сопротивлялся 8 месяцев! (Хотя эти 2 страницы были совершенно мимоходные.) Звонки, приезды редакторов, вымогательства, угрозы рассыпать книгу и пр. После каждого разговора — бессонная ночь, сердечный приступ и пр. Было ему тогда 85 лет… Тогда я взяла это дело на себя и уговорила его снять эти 2 страницы, чтобы книга вышла. Потому что у него не было на борьбу достаточных физических сил.

Вам не 85, но Вы больнее, чем был К. И. А сделать Вам еще надо много. Взвесьте свои силы — нервные.

Поговорите с юристом — а потом решайте, сохраняя здравость.

_____________________

Меня тянет и тянет воевать за книгу Ахматовой, принятую, подписанную к печати, составленную мною и Герштейн с предисловием К. И. и остановленную неизвестно кем и почему. Пока что я только обратилась с письмом к Суркову, председателю Ахматовской комиссии. Ответа нет… И я отложила последующие шаги до осени — пока не кончу Воспоминания о К. И. Иначе они будут сорваны.

_____________________

Впрочем, работа моя срывается и так разными способами каждый день.

Посещение Элика мне удалось отклонить учтиво. Вместо него — С. С. Чулков прислал мне на просмотр комментарий к письмам С. Я. ко мне и К. И. Комментарий совершенно безграмотен; С. С. Чулков — может быть, и неплохой человек, но о литературе детской не знает ничего. Ноль. И вот я сижу, сижу, сижу и не пишу свое, а слушаю чужую галиматью о людях и книгах, которую я не имею права оставить так. Люша, Фина, Клара Израилевна пишут и дают справки — хронологические, биографические, библиографические — у меня ни памяти, ни глаз, а Чулков сообщает, что

Шорин написал книгу «Одноглазки»[479].

Введенский — сборник стихов «Кто».

Бронштейн — повесть «Солнечное Вещество»; не понимает обстоятельств, отношений; не видел книг, и вот я уже 10 дней гашу останки зрения этой чепухой.

Теперь насчет Вашей статьи. Вы пишете: «Если смогу исполнить Ваши требования — пришлю». Помилуйте! Какие требования? Шлите в любом виде; если в «хорошем» — прочту сама, если в «плохом» — прочтут мне.

Шлите непременно!

334. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской

Ленинград. 1.VI.71.

Дорогая Лидочка!

Посылаю Вам статью о ремесле и мастерстве. Буду благодарен, если вернете рукопись с Вашими пометками и замечаниями.

О моих делах с Собранием я писал Люше. Вы очень правильно сказали о степени боли.

Ненапечатанный «Маршак» причиняет мне меньше боли, чем причинил бы напечатанный. Тем более что во всем остальном я битву с издателями выиграл.

Машка сдала немецкий на «5», с утра до глубокой ночи сидит над математикой и мечтает сдать ее на тройку.

Пишите, пожалуйста!

335. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву

5–6/VI 71.