Станислав Сенькин - Совершенный монастырь. Афонские рассказы

• Название: Совершенный монастырь. Афонские рассказы
• Автор: Станислав Сенькин
• Жанр: Религия: прочее
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9946-0062-7

Сборник «Совершенный монастырь» завершает цикл афонских рассказов Станислава Сенькина. Первые две книги — «Украденные мощи» и «Покаяние Агасфера» — за короткий срок выдержала несколько переизданий. Станислав Сенькин три года прожил на Святой Горе Афон. В своих рассказах автор, не избегая современных художественных приемов, повествует о жизни уникальной «монашеской республики». Наполненный юмором, любовью и тонким знанием быта святогорцев, новый сборник рассказов будет интересен и воцерковленному читателю, и только начинающему интересоваться православием неофиту.

---

Это были минуты торжества рыжего кота отца Гавриила!

Но сейчас ему было совсем не до этих победных воспоминаний — умирал его старый кормилец, с которым он прожил очень долго, лет семь-восемь! Если бы Мурзик умел думать как человек, он бы догадался, что помочь кормильцу может тот самый «Костыль-нога». Но коты — не люди. Они всего лишь бессловесные твари. Но тут произошло то, что христиане всего мира называют чудом.

Отец Гавриил — хозяин Мурзика — понимал, что умирает. Он тихо и почти безнадежно молился Матери Божией. Монах давно не бывал у духовника, и нераскаянных грехов у него было много. Так уж получилось, что родился он семнадцатого декабря, в день памяти святой великомученицы Варвары, которой молятся об избавления от наглой, внезапной смерти. Отец Гавриил считал великомученицу своей покровительницей. Он был ревностным монахом, но иной раз в голову его закрадывалась греховная мысль о том, что христианская кончина — безболезненная, непостыдная, мирная — ему уже как бы обеспечена.

Но случилось непоправимое: он умирал, не получив отпущения грехов от духовника. Еще немного — и его сердце остановится и, возможно, вечная тьма поглотит его грешную душу без остатка. Отец Гавриил слезно молил великомученицу Варвару простить ему дерзкие мысли о том, что он заслужил мирную, безболезненную смерть. Он просил дать ему умереть непостыдно, исповедавшись у духовника и причастившись Святых Тайн. Ведь милостивая святая не могла не помочь, если, конечно, этому не препятствовал непостижимый промысл Божий. Страх перед посмертными муками придал ему сил, и смерть на время отступила. Тихо было в келье. Время уходило, и отец Гавриил приступил к сосредоточенной молитве — вся его долгая молитвенная жизнь была лишь подготовкой к этому последнему обращению к Богу.

И молитва эта была услышана: коту по имени Мурзик, твари Божией, неразумной и бессловесной, неожиданно стало ясно, что следует сделать.

Если сам он не может вырвать из лап смерти своего кормильца, то это наверняка сделает грозный бровастый дядька «Костыль-нога».

Нужно было мчаться к нему и каким-то образом звать на помощь. Мурзик двинулся было к двери, но внезапно вспомнил о черном коте. Их последняя стычка произошла совсем недавно, и победил в ней черный кот. Теперь он настолько осмелел, что околачивался возле кельи отца Гавриила. Черный кот и смерть, пришедшая за кормильцем, были на сей раз союзниками. Мурзик не мог совладать со смертью, но мог попробовать потягаться с черным котом.

Но тут в сердце Мурзика возникло колебание, которое духовный человек мог бы назвать искушением. Жизнь старика была дорога Мурзику — монах взял его к себе еще котенком и выкормил. Хотя и не без расчета — Мурзик был отличным крысоловом и не подпускал ядовитых ехидн к дверям кельи. Они хорошо ладили друг с другом — Мурзик и отец Гавриил. Но монах иногда уезжал с Афона на месяц, а то и на два, и судьба кота его мало интересовала. В это время Мурзик бродяжничал в окрестностях и однажды, конечно же, с боями, прибился к кухне Продрома. Он выживет, даже если старик умрет. Стоит ли рисковать жизнью — ведь черный кот будет стоять насмерть — из-за человека, которого отметила смерть? Он не настолько любил отца Гавриила, чтобы умирать за него. Можно снова податься в Продром и там отвоевать себе место под солнцем. Будет у него другой кормилец. Лучше, хуже — разница? Главное, чтобы побольше рыбной требухи выбрасывали котам из огромных кастрюль. Тогда и делить будет нечего.

Мурзик колебался минуты две. Потом кормилец страшно захрипел, искушение закончилось и кот со всех ног помчался к келье «Костыль-ноги».

На улице стремительно темнело, и кипарисы уже не казались пассажирам проплывающих кораблей рождественскими елками. Афон напоминал своими очертаниями громадного кита, погружающегося в пучину ночи. Звездам и луне не нужно было указывать коту путь — он хорошо видел то, что было скрыто от глаз человеческих. Кот выбрал не самый короткий путь к келье «Костыль-ноги» — окольную звериную тропу, в надежде, что черный враг не учует его.

Мурзик бежал уже несколько минут, из-за деревьев показалась келья бровастого старца, но тут он почувствовал запах черного кота — к едкому мускусу примешивался запах лютой ненависти. Черный почуял его присутствие. Мурзик поступал дерзко — он покушался на основы их звериного мира. Наказание за это должно было быть ужасным.

Черный кот был сильнее и крупнее Мурзика как минимум в полтора раза и гнался за соперником изо всех сил. Мурзик напрягся — келья «Костыль-ноги» была уже метрах в пяти, но он чувствовал, что через несколько мгновений черный кот настигнет его и начнется смертельный бой.

Тогда он остановился и дико заорал, как орал только в марте. От неожиданности черный кот опешил и тоже остановился. Это был дикий вопль, способный разбудить и мертвого. Мурзик вопил так, будто его люто пытали. Ошеломленный черный кот не понимал, что ему делать, и только рычал, стоя поодаль.

Наконец дверь кельи открылась, и на пороге появился «Костыль-нога». Черный кот, увидевший своего кормильца, тут же с урчаньем набросился на Мурзика и принялся остервенело драть его обеими лапами. Он словно хотел оправдаться в глазах своего кормильца за то, что подпустил к их келье опасного конкурента. Драка началась не на жизнь, а на смерть. «Костыль-нога» спокойно зашел в келью, вынес оттуда кастрюлю холодной воды и вылил ее на разгоряченных котов. По мнению старца, таким способом можно было остановить любую кошачью войну. И правда — его черный кот скрылся в кустах, но только не Мурзик!

Кот бросился в ноги старцу и снова дико завопил; из его рта от напряжения текла слюна.

Старца прошиб холодный пот — не взбесился ли кот старого Гавриила? Тот уже неделю не просил сделать ему столь необходимый укол инсулина. Может быть, Мурзик, у которого налицо все признаки бешенства, его покусал, и старик в муках умирает у себя в келье? Кот тем временем медленно удалился в ночную тьму, оставив «Костыль-ногу» в напряженных размышлениях.

Так что же произошло в келье отца Гавриила? Они были соседями не один год, близко знали друг друга, бывало, ссорились, впрочем, мирились легко и с удовольствием. Правда, последняя их ссора была скорее спором, принципиальным спором.

Отец Никодим был врачом и сказал старцу при последнем их общении, что тому надо бы увеличить дозу инсулина, чтобы иметь силы содержать келью и исполнять свои молитвенные обязанности. Иначе он скоро свалится и умрет.

— Вот что! — ответил тогда отец Гавриил. — Ты младше меня и не понимаешь многих духовных вещей. Я знаю — ты врач и искренне хочешь помочь мне, но кому как не тебе знать, что увеличение дозы инсулина — признак скорой смерти.

Старец замолчал, не решаясь сказать другу, что отказывается принимать лекарства, потому что не боится смерти.

— Как, отец Гавриил?! Без уколов ты долго не протянешь! Но если ты считаешь, что готов уйти, то сделай это в монастыре и уйди достойно, как схимник, исповедавшись во грехах и причастившись Святых Тайн. Останешься в келье — смерть может застать тебя неожиданно, даже в туалете. Не шути с этим, брат, — тихо сказал отец Никодим.

— Нет, отец Никодим, все наши беды оттого, что мы слишком доверяем мирским вещам. Разве остается после этого в наших сердцах место для Бога? Я родился в день памяти святой великомученицы Варвары, живу в келье рядом с храмом, престол которого освящен в память той же святой. Ты знаешь, что она избавляет от наглой смерти и не дает верующему уйти без покаяния? Так что пусть обо мне позаботится святая, а не твой инсулин.

«Что ж, — подумал тогда Никодим. — Мой сосед старше меня и опытней духовно, не буду настаивать на своем». Так он и ушел, но теперь очень об этом жалел. Хоть внешне они расстались друзьями, отец Никодим затаил в душе обиду на то, что сосед отверг его помощь. Поэтому он решил пока не навещать соседа, надеясь в глубине души, что отец Гавриил передумает и сам прибежит к нему с просьбой сделать укол. Упрямец не появлялся несколько дней — заупрямился и отец Никодим: «Ладно, посмотрим, отец Гавриил, на сколько тебя хватит! Если ты так надеешься на помощь святых, что отвергаешь помощь друга, то кто я тебе, чтобы читать мораль…»

Сейчас, когда бешеный Мурзик скрылся в кустах, отец Никодим почувствовал угрызения совести. Взяв большой фонарь, он немедленно похромал к келье соседа, где, возможно, его уже ждал хладный труп отца Гавриила. До места он добирался минут десять.

Дверь кельи была открыта. Отец Никодим переступил порог кельи и увидел соседа — тот лежал на постели и почти не дышал. Признаков бешенства у него не наблюдалось, но было ясно, что без инсулина старец умрет в течение получаса.

Отец Никодим хорошо знал, где у старца хранятся лекарства. Набрав в один шприц инсулин, а в другой витамин В-6, монах вернулся в комнату и, сделав уколы, сменил старцу одежду и поставил капельницу.