Джеймс Тейбор - Заледеневший

• Название: Заледеневший
• Автор: Джеймс Тейбор
• Жанр: Триллер
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-71163-5

Микробиолог и специалист по подледному дайвингу Халли Лиленд прибывает на удаленную научную станцию на Южном полюсе. Это самое опасное место на Земле, где дуют ураганные ветры, царит смертельный холод и властвует непроглядная тьма. Халли предстоит помочь ученым завершить научную работу, начатую ее подругой Эмили Дьюрант, которая умерла якобы от передозировки наркотиков. В первую ночь своего пребывания здесь Халли случайно находит в комнате Эмили видеофайлы с записями, сделанными скрытой камерой. Из них становится совершенно очевидно, что Эмили убили. Но Халли приходится молчать об этом, поскольку она не знает, кому можно доверять. А потом, одна за другой, умирают еще три женщины. Станция погружается в панику, паранойю и атмосферу враждебности…

---

Она прошептала что-то на ухо мужчине… и заснула.

Это показалось Халли более чем странным. Эмили никогда не пользовалась наркотиками, нечасто пила пиво, довольствуясь одним бокалом, и чрезвычайно редко разрешала себе пропустить еще один. Так что же тогда произошло? Может, потеряла сознание?

Мужчина сидел на койке, прислонясь спиной к стене, и смотрел на нее. И снова — какая досада! — Халли видела только верхнюю часть его головы, плечи, бедра и ничего больше. Через несколько минут, спустившись с койки, он исчез из кадра. Когда незнакомец снова возник на экране, его руки были в плотно прилегающих латексных перчатках. Действуя аккуратно и неспешно, он расстегнул молнию на костюме Эмили и снял его, оставив ее в бюстгальтере и трусиках.

Да этот сукин сын накачал ее наркотиками. Из той самой фляжки? Но он и сам из нее пил. А может, всего лишь делал вид, что пьет? Или он дал ей что-то до того, как они вошли в комнату?

Дыхание Халли участилось. Ее охватили злость и страх за Эмили. Не сдержавшись, она громко сказала:

— Не смей дотрагиваться до нее!

Мужчина снова исчез из кадра и появился вновь с двумя шприцами для подкожных инъекций. Цилиндры шприцев были одного размера, но игла в одном оказалась намного длиннее иглы в другом. Используя меньший, он ввел Эмили что-то в вену правой руки, в то место, откуда обычно производят забор крови. Халли с нарастающим ужасом следила за тем, что он делает.

— Оставь ее! — не сдержавшись, почти выкрикнула она.

Ей показалось странным, что этот тип в одежде. Если он собирался изнасиловать Эмили, то к данному моменту должен был быть уже раздетым. А он стоял перед койкой и смотрел на спящую Эмили — ее грудь медленно поднималась и опускалась. Через несколько минут глаза женщины медленно раскрылись. Она не двигалась и не пыталась заговорить.

Халли напряженно всматривалась в экран, но лица мужчины так и не увидела.

Он залез на койку и встал на колени между раздвинутыми ногами Эмили. В одной руке, поднятой кверху, он держал шприц с длинной иголкой; держал так, чтобы женщина его видела. Она часто заморгала, лицо ее заблестело от пота. Незнакомец сделал глубокий вдох — плечи его сначала поднялись, затем опали, — после склонился над ней и пустил шприц в дело. Глаза Эмили расширились, тело напряглось, но она оставалась недвижной.

Он ей до этого ввел что-то, вызывающее кратковременный паралич.

О господи! Халли боялась, что ее стошнит. Трясясь от гнева, она поняла, что надо остановить воспроизведение. Ей потребовалось время, чтобы прийти в себя и снова возобновить просмотр. Теперь вопроса смотреть или не смотреть не существовало. Это дело она должна довести до конца.

Мужчина снова принялся за работу.

«Господи, прошу тебя, сделай так, чтобы он прекратил», — взмолилась Халли.

Но он не прекратил. Ужас словно лишил Халли способности говорить. Челюсти сжались так сильно, что все лицо свело от боли. Желудок как будто наполнился глиной; она пододвинула ближе к себе мусорную корзину.

Крови на экране видно не было. Только агония. Мужчина наблюдал за происходящим до той минуты, пока тело Эмили не обмякло.

Слезы сострадания и злости катились по щекам Халли, застилая глаза. Стерев их и поморгав некоторое время, она снова обрела способность ясно видеть.

«Я найду тебя, — мысленно поклялась она. — Даже если на это уйдет вся моя жизнь, я все равно найду тебя. Уил Бауман поможет мне. И ты заплатишь за все».

Мужчина слез с койки. Халли все еще так и не смогла увидеть его лицо, но выпуклость под животом не оставляла никаких сомнений в том, что его пенис был в состоянии эрекции.

Эмили лежала в бессознательном состоянии. Но все еще дышала. Пальцем левой руки, на которую была надета перчатка, мужчина прижал ее правую руку в надлоктевой области, чтобы проявилась вена, и, орудуя шприцем с меньшей иглой, проколол ее в нескольких местах, ничего при этом не вводя. Затем, взяв правую руку жертвы, прижал кончики ее пальцев к шприцу, а подушечку большого пальца — к верхушке плунжера, после чего подвел руку с зажатым в ней шприцем к вене на левой руке. Он плавно ввел иглу и надавил на плунжер, выпустив все, что было в цилиндре. Опустошенный шприц оставил в вене.

Затем положил пустой флакончик на койку и поместил рядом с телом еще несколько флакончиков, но полных. Мужчина снова ненадолго исчез с экрана, а когда возник снова, у него в руках была та самая фляжка. Он смочил из нее бумажную салфетку и обтер губы Эмили, шею и другие места на теле, которых касался ртом.

Стирает ДНК… Он намерен заставить людей поверить в то, что причиной смерти стала передозировка. Но неужели найдется хоть кто-то, кто этому поверит?

Мужчина снова, теперь уже окончательно, исчез с экрана. Прошло несколько секунд, и мерцающий свет угас — незнакомец задул свечу.

Плеер еще примерно три минуты проработал в режиме воспроизведения, затем видео остановилось.

Халли не могла припомнить ничего более ужасного, чем то, что она сейчас видела. Девушка едва успела подтянуть к себе мусорную корзину, как ее стало рвать. Она пыталась посмотреть, что делается за окном, но снаружи стояла непроницаемая темень. Вытянув руки в стороны, она почти касалась пальцами противоположных стен. Халли казалось, что комната уменьшилась в размерах.

Было такое ощущение, будто что-то старается вырваться из нее наружу. Она чувствовала тошноту, отвращение, ярость. Будь сейчас этот мужчина здесь, перед ней, она, наверное, попыталась бы убить его, используя для этого все, что имелось в комнате и чем можно разорвать на куски его плоть и переломать кости. Халли могла бы расправиться с ним даже голыми руками.

Из горла вырвался странный необычный звук: полурыдание-полустон. Уткнувшись лицом в подушку и сев на пол, девушка рыдала до тех пор, пока не почувствовала боль в желудке. Превозмогая усталость, она встала и, опираясь одной рукой о койку, попыталась трезво обдумать ситуацию. Изображение этого мужчины и того, что он сделал с Эмили, были в ее распоряжении. «Надо попытаться во всем разобраться», — сказала себе Халли.

Сильный порыв ветра неожиданно накатил на станцию; здание затрясло, как самолет, попавший в зону турбулентности. Свет под потолком несколько раз мигнул, и откуда-то из комнаты послышался звук, похожий на жужжание мухи. Последний порыв, самый сильный из всех, обрушился на станцию, и в комнате воцарилась тьма. У Халли закружилась голова. Потеряв равновесие, она стала хвататься за воздух, ища опору, и в конце концов схватилась за койку.

Светильник под потолком снова включился, помигал и продолжил освещать комнату мертвенно-тусклым светом.

«А что, если этот мужчина все еще здесь?» — подумала Халли.

8

— Дакка, возможно, — единственное место на земле, где погода в феврале такая же, как погода в Вашингтоне в июле.

Дэвид Геррин весело посмотрел на собеседников. Ему было под шестьдесят; черноволосый, сухощавый, хорошо развитый физически, он долгое время принимал участие в марафонских забегах, пока десять лет назад не повредил колено. Геррин был эпидемиологом, не то чтобы великим, но одну из университетских лабораторий назвали в его честь. А несколько научных книг, вышедших из-под его пера, добавили ему известности.

— Не мешало бы слегка охладиться, — сказал Йэн Кендалл. — Лично я чувствую себя так, словно нахожусь в какой-то чертовой парилке, вы ничего такого не ощущаете?

Жан-Клод Бельво промолчал. На нем был белый льняной костюм, надетый им из уважения к конференции и превратившийся сейчас в орудие пытки. Достав мокрый носовой платок, он вытер лицо.

Была вторая половина дня. Трое мужчин, возвращаясь в отель после заключительного дня работы Всемирной конференции ООН по проблемам окружающей среды и устойчивого развития, попали в скопление тел, заполнивших тротуар, излучавших в окружающее пространство столько тепла, будто это была не людская толпа, а гигантская жаровня. Выйдя из здания Центра международных конгрессов, Кендалл рассчитывал взять такси, но Геррин напомнил ему, что в столице государства Бангладеш скорость движения транспорта по улицам намного ниже скорости пешехода. Днем и ночью массы тел, заполнявшие тротуары, аллеи, дороги, выплескивались на главные автомагистрали, благодаря чему плотный поток чадящих автобусов, грузовиков и легковых машин мог двигаться со скоростью, не превышающей одного ярда в час.

— Именно так, — подтвердил Геррин и добавил, что во время пешей прогулки принятые ими принципы «Триажа» получат дальнейшее осмысление и конкретизацию.

Не видя перед собой ничего, кроме спин, затылков и голов, Геррин все-таки сумел зацепиться взглядом за женщину, сидящую на краю тротуара под знаком, запрещающим справлять на публике большую нужду. Эта женщина выглядела ужасающе старой — у нее во рту было больше десен, чем зубов, а кожа не отличалась по цвету от пепла. Она накренилась и медленно повалилась на бок, откинув в сторону левую руку; правая рука оказалась прижатой телом к мостовой. В пальцах правой руки было зажато несколько монет. Голова, откинутая под каким-то немыслимым углом к линии плеч, покоилась на грязном тротуаре. Глаза моментально облепили мухи. Также мухи поползли в ноздри; женщина, едва шевеля языком, пыталась вытолкнуть их изо рта.