Эксперт Эксперт - Эксперт № 24 (2014)

• Название: Эксперт № 24 (2014)
• Автор: Эксперт Эксперт
• Жанр: Публицистика

---

Компании всячески пытаются оптимизировать свою деятельность. Наиболее простые решения лежат не в сфере R&D. «Продаются целые подразделения, идет специализация в тех нишах, в которых компании чувствуют себя наиболее уверенно, — комментирует Сергей Давыдов. — Недавно швейцарская компания Novartis продала свое подразделение по производству вакцин английской компании GlaxoSmithKline, а взамен купила у нее бизнес по производству лекарств против рака. Канадская компания Valeant очень агрессивно себя ведет на рынке, все время что-то покупает, специализируясь в таких областях, как дерматология и офтальмология». AstraZeneca хочет сосредоточиться в основном на онкологии, сердечно-сосудистых заболеваниях и болезнях нарушения обмена веществ.

По словам управляющего партнера венчурного фонда Torrey Pines Investment Николая Савчука , практически все крупные компании произвели коренную ревизию своих портфелей. Они концентрируются на определенных направлениях (онкология, диабет, средства против боли, вакцины и проч.) либо занимаются орфанными препаратами, которые стоят очень дорого, но в развитых странах оплачиваются государством. В портфелях бигфармы примерно 30% всех кандидатов в лекарства — противоопухолевые средства. По данным компании IMS Health, доля этого сегмента в мире к 2015 году достигнет 75 млрд долларов. «Сейчас есть возможность зарабатывать на нишевых продуктах или орфанных, — говорит г-н Савчук. — Sanofi в свое время купила Genzyme, сделавший линейку орфанных препаратов стоимостью 200–500 тысяч на пациента в год. Если пациенты знают, что без инновационного лечения они гарантированно умрут в ближайшее время, а с новым препаратом гарантированно на 90 процентов выживут, они давят на государство. И здесь уже начинается область не экономики, а политики. Эта область всегда была достаточно политизированной. Всем хорошим правительствам — и даже плохим — нужно показывать непрестанную заботу о народе».

Таблица 2:

Общие расходы на здравоохранение в некоторых странах (% ВВП)

Укрепляясь в определенном сегменте, компания в какой-то степени преследует цель стать либо самым сильным игроком, либо вообще монополистом. Тогда ей будет легче разговаривать с чиновником, который в свою очередь несет ответственность перед пациентом.

Некоторые компании нацелились на стратегию создания персонализированных средств. «Разработка препаратов и сопутствующих диагностических тестов позволяет выявлять группы пациентов, для которых терапия данными препаратами будет наиболее эффективной, а побочные явления минимальными, — говорит Петер Хуг , руководитель подразделения компании Roche по Восточной Европе, Ближнему Востоку и Африке. — Подобный подход помогает избежать нерационального расходования бюджетных средств, направляя финансовые потоки в нужное русло». Таргетный препарат для персонализированной медицины не становится дешевле, но компания убеждает регуляторов, что в целом применение нового лекарства принесет выгоду. Давление на цены, по мнению Петера Хуга, не должно компенсироваться за счет базовой стоимости: «Это необходимое условие сохранения способности компании производить инновационные препараты, она должна быть в состоянии заработать средства, которые будут направлены на разработку новых продуктов в долгосрочной перспективе».

Еще один способ экономии — сокращение персонала. «Международные компании выставили на улицу десятки тысяч сотрудников, в основном тех, кто занимается исследованиями на ранних этапах; в иных компаниях сокращение исследовательских отделов составило 20 процентов, — рассказывает Николай Савчук. — Им помогает то, что в США сейчас достаточно оптимистичный инвестиционный бум в отношении публичного сектора. Многие биотеки разместили акции и получили доступ к публичным деньгам. Они расширяют свои исследования и подбирают квалифицированные кадры больших компаний. В свою очередь бигфарма рассчитывает, что, сократив расходы на исследования, она пополнит свой портфель за счет этих малых биотеков».

Слияния и поглощения тоже позволяют прилично сэкономить как на людских ресурсах, так и на производственных мощностях и маркетинге. «Компании покупают одна другую, но посмотрите, что потом остается от купленной, — говорит Сергей Давыдов. — Лишние заводы или подразделения никому не нужны, от них избавляются, ценность имеют только продукты».

В последнее время все активнее применяется стратегия партнерства. В частности, фармкомпании, по словам Николая Савчука, стремятся разделить риски с венчурными фондами. После кризиса те заметно отощали, потому что перестали получать долю от инвестприбыли многих традиционных консервативных партнеров, которую направляли в сравнительно высокорискованные биотеки. Сейчас уже большая фарма практически нанимает венчурные компании, чтобы те занимались сбором возможностей, и общие вложения уменьшают риски для всех партнеров: «При этом фарма гарантирует выходы венчурных фондов по инвестициям. Можно вспомнить подобные сделки GlaxoSmithKline и Avalon, Sanofi с Third Rock, Johnson & Johnson с “ХимРар Венчурс”».

Гранды также входят в партнерство с маленькими биотеками или академическими лабораториями, авансируя разработки и не отвлекая большие ресурсы до подтверждения концепции. Разделение финансирования и рисков происходит и за счет объединения усилий крупных компаний по принципу «лучше поделиться, чем провалиться». Такие альянсы по отдельным продуктам могут касаться как разработки, так и клинических исследований. Партнеров иногда находят и в других странах, где затраты, к примеру, на клинические исследования существенно ниже. Партнерства помогают немного сэкономить уже на стадии R&D. «Этому же может способствовать и тактика, которую сейчас применяет GlaxoSmithKline, — говорит Сергей Давыдов. — Они выделили некоторые исследовательские подразделения, сделав их достаточно независимыми. Есть базовое финансирование, но основное — по результату».

Существенное сокращение издержек в R&D может произойти в будущем, когда будут привлекаться новые технологии, например геномные. «Создание современных платформ для получения препаратов на основе неких продуктивных конструкций, связанных, к примеру, с РНК, теоретически может привести к сокращению издержек как минимум раза в три», — прогнозирует один из основателей известной биотехнологической компании Biogen нобелевский лауреат Филип Шарп .

Инвестиции в один инновационный продукт постоянно растут. Затраты на одну молекулу за пять лет, с 2002 по 2007 год, в среднем составляли 2,8 млрд долларов, с 2007 по 2011-й — уже 4,2 млрд

Фото: ИТАР-ТАСС

Без инноваций не обойтись

Известный экономист Фрэнк Лихтенберг , профессор школы бизнеса при Колумбийском университете и научный сотрудник Национального бюро экономических исследований США, много лет занимается доказательством влияния инноваций на улучшение здоровья населения и продолжительность жизни. За это он в 1998 году получил Премию Шумпетера, а в 2010-м — Премию Гарфилда за работу «Влияние новых зарегистрированных лекарственных препаратов от рака на продолжительность жизни американских пациентов с диагнозом рак».

«Я провел очень большое исследование по раку, — говорит Лихтенберг. — Если бы вы посмотрели на график смертности от этих заболеваний, то увидели бы, как в 1970–1990-е кривая ползет вверх. В последние же двадцать лет она стала снижаться. Безусловно, существенный вклад в это внесли меры по ограничению курения: рак легких был в лидерах по причинам смертности. К улучшению ситуации привело и развитие диагностики, появилось оборудование, которое позволяет выявлять болезнь на ранних стадиях. Но мои расчеты показывают, что инновационные лекарства внесли вклад вдвое больший, чем инновации в диагностике».

Лихтенберг проводил такие исследования во многих странах. Он убедительно доказывает, что инновации продлевают жизнь. В Швеции, к примеру, продолжительность жизни выросла с 78,4 года в 1997 году до 80,3 в 2010-м. За это время каждый год в стране появлялось 20 новых молекул. Фрэнк Лихтенберг анализировал, как увеличивалась продолжительность жизни в различных сегментах онкологии в зависимости от появления инноваций: он на цифрах показывает: там, где их было мало, ситуация почти не изменилась, но в тех областях, которым с новыми лекарствами повезло, продолжительность жизни существенно увеличилась. Инновационные препараты, по мнению профессора, позволяют уменьшить и количество дней, которое пациенты проводят в больницах. В той же Швеции в 2000 году пациенты провели там 10 млн дней за год, а в 2009 году — 9,7 млн. «Новые лекарства позволяли людям избегать госпитализации, — говорит Лихтенберг. — Я посчитал, что без инноваций шведы провели бы в больницах примерно 11 миллионов дней. Поскольку средние затраты на больничный день составляют примерно полторы тысячи евро, то мы можем говорить, что инновации сэкономили государству два миллиарда евро». Исполнительный вице-президент компании AstraZeneca Марк Маллон на одном из форумов также приводил пример расчетов, показывающих, что в 30 странах — участницах ОЭСР с 2000 года продолжительность жизни увеличилась на два года, и на 73% тому способствовало применение инновационных препаратов.