Джек Вэнс - Марун: Аластор 933

• Название: Марун: Аластор 933
• Автор: Джек Вэнс
• Жанр: Научная Фантастика

«Марун: Аластор 933»: Хотя Коннатиг знает всё, есть один человек, о котором он ничего не знает, один человек, который ничего не знает о себе. Пардеро намерен выяснить, кто он и какой безжалостный противник заставил его забыть свою собственную жизнь. Но когда он вернется домой на Марун, Мир 933, Скопления Аластор, эта загадка лишь углубится.

---

На расстоянии примерно пяти тысяч километров произошло привычно-неожиданное преображение — планета, висевшая где-то сбоку в пустоте, как гигантский елочный шар, стала необъятным миром, раскинувшимся далеко внизу. Открылась великолепная панорама белых облаков, голубого воздуха, сверкающих морей — «Серебристый волномах» спускался на Нуменес.

Центральный космодром в Коммарисе занимал территорию не меньше пяти километров в диаметре, окаймленную высокими пальмами-джасинтами и зданиями неизбежных портовых учреждений в характерном для Нуменеса приземисто-воздушном стиле.

Сойдя по трапу «Серебристого волномаха», Пардеро зашел в скользящий на магнитной подушке вагончик, доставивший его на космический вокзал, где он спросил у первого встречного, как проехать к госпиталю коннатига. Тот указал на справочное бюро, а служащий бюро направил его в пристройку вокзала, где находилось отделение скорой помощи. Там его встретила высокая худощавая женщина в белом халате с голубыми отворотами и манжетами. Она коротко представилась:

— Матрона Гюндаль. Насколько я понимаю, вы желаете, чтобы вас приняли в госпиталь коннатига?

— Да.

Матрона пробежалась пальцами по клавишам — очевидно, включая какое-то звукозаписывающее устройство:

— Имя, фамилия?

— Меня называют «Пардеро». Не знаю, как меня зовут на самом деле.

Матрона Гюндаль никак не прокомментировала сообщение:

— Место и дата рождения?

— Я не помню, где родился и когда.

— На что вы жалуетесь?

— На полную потерю памяти.

Матрона окинула его безразличным взглядом, свидетельствовавшим, вероятно, о некотором интересе к пациенту:

— Другие заболевания, травмы?

— В остальном я чувствую себя неплохо.

— Медсестра вас проводит.

Матрона повысила голос:

— Ариэль!

Вошла молодая блондинка — ее задорное веснушчатое лицо не вязалось с больничным халатом. Матрона Гюндаль указала на пациента лаконичным наклоном головы:

— Этого господина нужно проводить в госпиталь коннатига.

У Пардеро она спросила:

— Багаж у вас есть?

— Нет.

— Желаю скорейшего выздоровления.

Медсестра вежливо улыбнулась:

— Сюда, пожалуйста!

Пока аэротакси бесшумно несло их на север над зелеными и голубыми просторами Флор-Соланы, Ариэль поддерживала приятный разговор:

— Вы уже бывали на Нуменесе?

— Не знаю. Я ничего не помню, кроме последних двух-трех месяцев.

— О, прошу прощения! — растерялась Ариэль. — Ну, если хотите знать, на Нуменесе нет настоящих континентов, только острова. Зато здесь у каждого своя яхта, побольше или поменьше.

— Жить на яхте, наверное, интересно.

Ариэль осторожно коснулась вопроса об амнезии, краем глаза следя, не вызовет ли это у собеседника приступ раздражения или обиды:

— Не помнить себя очень странно. Что вы чувствуете, когда думаете о прошлом?

Пардеро задумался:

— Ничего особенного. Просто не помню, вот и все.

— Хорошо хотя бы то, что у вас ничего не болит. Представьте себе! Вы можете оказаться кем угодно — богачом, знаменитостью!

— Скорее всего, я был самым заурядным субъектом — дорожным строителем, бродячим собачьим парикмахером...

— Совершенно исключено! — заявила Ариэль. — Вы производите впечатление... как бы это сказать...

Она замялась, смущенно улыбнувшись, но закончила:

— Уверенного в себе, сообразительного человека.

— Надеюсь, вы правы, — Пардеро взглянул на излучавшую свежесть блондинку и вздохнул, опечаленный перспективой скорого расставания. — Что со мной сделают?

— Ничего страшного. Вашу болезнь изучат очень умные люди, с помощью очень сложных устройств. Почти наверняка вас вылечат.

У Пардеро сжалось сердце:

— Рискованное дело! Вдруг я — кто-нибудь, кем я совсем не хочу быть?

Ариэль не удержалась от усмешки:

— Насколько я знаю, люди теряют память именно по этой причине.

Пардеро удрученно хмыкнул:

— И вы не боитесь ехать в такси с субъектом, возможно, совершившим постыдные преступления?

— Мне платят за храбрость. Иногда приходится сопровождать опасных пациентов.

Пардеро, не забывавший любоваться видами острова Флор-Солана, заметил впереди высокий шатер из прозрачных панелей, разделенных светлыми ребрами и поясами — рядом угадывались многочисленные сооружения, прячущиеся за пальмами-джасинтами и киноварисами.

По мере приближения из окна такси стали видны шесть куполов вокруг центрального шатра. От каждого купола лучами расходились шесть продолговатых строений.

— Это и есть госпиталь? — спросил Пардеро.

— Госпиталь занимает огромную территорию — отсюда все не увидишь. Это Гексад — вычислительный центр. Здания поменьше — лаборатории и операционные. Палаты пациентов — во флигелях корпусов. Здесь вы будете жить, пока не поправитесь.

Пардеро застенчиво спросил:

— А вас я еще когда-нибудь увижу?

Веснушки на лице Ариэли чуть потемнели:

— Вы хотите, чтобы я вас навестила?

Пардеро трезво проанализировал свои неоднозначные влечения:

— Да.

Медсестра отозвалась почти игриво:

— Вы будете так заняты, что скоро меня забудете.

— Я больше никогда ничего не забуду!

Ариэль задумчиво закусила губу:

— Вы ничего не помните из прошлой жизни?

— Ничего.

— Может быть, вас кто-то любит, у вас где-то есть семья, дети.

— Все может быть... Почему-то мне кажется, что ни семьи, ни детей у меня нет.

— Ха! Все мужчины так говорят, оказавшись далеко от дома... Ну хорошо, я подумаю.

Аэротакси приземлилось. Пардеро с медсестрой прошли к Гексаду по тенистой пальмовой аллее. Ариэль искоса следила за подопечным — предчувствие беды, явно отражавшееся у него на лице, пробудило в ней сочувствие. Она произнесла бодро-утешительным «докторским» тоном:

— Я здесь часто бываю. Как только вы начнете лечение, я вас навещу.

Пардеро через силу улыбнулся:

— Буду рад вас видеть.

Ариэль проводила его в приемный зал, обменялась парой слов со служащим и собралась уходить. Обернувшись через плечо, чтобы попрощаться, она забыла придать голосу формальную безразличность:

— Не забывайте! Я скоро вернусь.

— М. Т. Колодин, — представился грузный, помятый человек со слишком большим мясистым носом и редкими, взъерошенными темными волосами. — «М. Т.» означает «младший техник». Зовите меня просто «Колодин». Вы у меня в списке, так что нам предстоит видеться довольно часто. Пойдемте, я вас устрою.

Пардеро принял ванну и прошел медицинский осмотр. Ему выдали похожий на пижаму легкий светло-голубой костюм. Колодин показал подопечному его палату в одном из флигелей, после чего они вместе пообедали на террасе. Колодин, немногим старше Пардеро, но неизмеримо более умудренный жизнью, живо интересовался состоянием нового пациента:

— Уникальный случай! Ни разу не слышал о полной, непериодической потере памяти. Когда мы вас вылечим, медицина потеряет редчайший экспонат.

Пардеро выдавил кислую улыбку:

— Говорят, люди теряют память потому, что хотят что-то забыть. Может быть, прошлое лучше не ворошить.

— Затруднительное положение, — согласился Колодин. — Но в конечном счете все может объясняться самыми безобидными причинами.

Колодин взглянул на большой палец — по ногтю бежали светящиеся цифры:

— Через пятнадцать минут вас посмотрит С. Т. Рейди. От него зависит методика лечения.

Они вернулись под шатер Гексада. Колодин пропустил Пардеро в кабинет старшего техника. Рейди — тощий человек средних лет с пронзительными глазами — появился минуту спустя. По-видимому, он уже просмотрел данные пациента:

— Как назывался звездолет, доставивший вас на Брюс-Танзель?

— Я его плохо помню.

Рейди кивнул и прикоснулся сначала к одному, потом к другому плечу Пардеро жестким квадратным губчатым тампоном:

— Инъекция поможет вам успокоиться и сосредоточиться... Откиньтесь на спинку кресла, расслабьтесь. Думайте о чем-нибудь приятном.

В кабинете потемнело — Пардеро представил себе веселое лицо Ариэли. Рейди продолжал:

— На стене — пара изображений. Внимательно их рассмотрите — или, если хотите, просто закройте глаза и отдыхайте... Лучше всего будет, если вы полностью расслабитесь и будете слушать, что я говорю, в полном покое... как будто кроме моего голоса ничего нет... Когда я скажу, что вы можете заснуть, вы можете заснуть...

Сложные орнаменты на стене поплыли, расползаясь в стороны. Тихий звук, временами становившийся чуть громче, пульсировал, подстраиваясь к какому-то медленному ритму — казалось, он поглотил и заслонил все звуки мира. Настенные узоры увеличились, полностью потеряли резкость и окружили его — единственной реальностью оставался он сам, его внутренний мир.