Павел Бергер - Кавалер багряного ордена

• Название: Кавалер багряного ордена
• Автор: Павел Бергер
• Издательство: Вече, Лепта Книга, Грифъ
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4444-0231-3

В новом романе Павла Бергера советские чекисты пытаются спасти мир. Действие происходит в 1939 г. перед самой войной. По приказу свыше в НКВД создается особая группа для работы с явлениями и происшествиями, необъяснимыми с позиций материализма. Кто стоит за этими событиями — роковые случайности или могущественное тайное братство, ведущее историю от рыцарей ордена тамплиеров, и где границы власти тайных иерархов? Способны ли они управлять временем и дарить вечную жизнь? Все это предстоит узнать скромным служащим советского НКВД, готовым ради Родины и правды на все.

Книга для всех, кто любит тайны, приключения и деятельность спецслужб на пользу стране!

---

То есть, по всему выходило, учитывая печальную участь этого бывшего начальника Баева, бывшего же героя Гражданской войны, бывшего же товарища Шмидта, опустившегося до служения немецким наймитам, что его порученцу не пилочкой бы для ногтей, а самой настоящей пилой сейчас на лесоповале за Уралом орудовать. И то при исключительно благоприятном стечении обстоятельств. Что и говорить, неисповедимы пути Господни. Хотя Прошкин и сказал последнюю фразу про себя, но тут же на всякий случай прикусил язык. Что-то заносит его сегодня. С такими тенденциями мышления и самому на лесоповал недолго загудеть. А Корнев уже гудел, представляя его, Прошкина:

— Прошкин Николай Павлович. Проверенный наш товарищ. Тоже майор. Коммунист с восьмилетним стажем. Из наших местных кадров, со значительным опытом оперативной работы. Дисциплинированный человек и взвешенный. Так я говорю или нет, Прошкин?

Корнев строго посмотрел на Прошкина — тот оценил доверие руководителя и весомо кивнул.

Теперь Корнев перешел к последнему участнику первого инструктажа группы. Прошкин мог присягнуть: когда он зашел в комнату для заседаний, в ней не было никого, кроме него самого и феномена, оказавшегося товарищем Баевым. Двери, после того как вошел Корнев с бледным иностранцем, не открывались… Но в дальнем углу зала уютно расположился крупный мужчина слегка за сорок, в непримечательной поношенной гражданской одежде и с профессорской бородкой. Про него Корнев прочел прямо из блокнота:

— Профессор кафедры доктор Борменталь, беспартийный, — и с облегчением захлопнул блокнот.

— Доктор исторических наук. Буду выполнять обязанности эксперта по культам и ритуалам, зовут меня Генрих Францевич, — уточнил доктор Борменталь.

Теперь согласно кивнул уже Корнев.

Просто кино и немцы, хмыкнул про себя Прошкин. Осознал ситуацию и обреченно прикрыл глаза. Это что же затевается? Он — в одной группе с отозванным из Германии разведчиком, бывшим порученцем немецкого шпиона, признанного врагом народа, и с контриком-профессором. Эх, надо, надо было с утра перекреститься — и все, ехал бы уже к Белому морю… А что, и там люди живут! По крайней мере, была бы какая-то определенность. Участие в группе с таким составом путь к Белому морю просто отодвигало, да и до высшей меры пресечения могло довести. Сквозь грустные мысли до Прошкина долетала резковатая полу-иностранная речь Ульхта. Тот нес полнейшую ахинею, подтверждавшую самые скверные предположения Прошкина:

— Товарищи! Благодаря титаническим усилиям, приложенным советской военной резидентурой, сейчас в нашем распоряжении находится некоторое количество очень специфических материалов. Дело в том, что в целях поддержания боевого духа и достижения максимальной эффективности специализированные подразделения нацистских войск с момента их формирования обучают с применением магических практик, использовавшихся еще в Средние века друидами и викингами…

— Я позволю себе уточнить, — совершенно обыденно перебил инфернального выступавшего Борменталь. — Расцвет культуры друидов, а в равной степени и викингов относится к историческому периоду, значительно предшествовавшему Средневековью. Если я правильно понял, Йозеф Альдович сейчас ведет речь о материалах, представленных Германом Виртом на выставке «Наследие предков», имевшей место в Мюнхене в 1933 году. Там демонстрировался широкий спектр материалов, так или иначе относящихся к рунической магии и более широко подтверждавших положения книги самого Вирта «Происхождение человека»[2]. Автор условно подразделяет все человечество на потомков двух рас: нордической, к коей относит собственно немцев, шире — ариев, и гондванической, породившей так называемые низшие расы…

Баев, который совершенно по-девичьи подпер рукой щеку и приготовился усердно слушать длинную речь Ульхта, после реплики Борменталя выпрямился на стуле, мило улыбнулся, демонстрируя, что его вопрос носит чисто риторический характер и ответ ему хорошо известен, и спросил:

— Это была некая секретная выставка для представителей высшего партийного и армейского руководства Рейха?

— Ну что вы, Александр Дмитриевич, — недоуменно покачал головой Борменталь, — что вы! Это была довольно тенденциозная, но вполне открытая выставка, я и сам на ней побывал. О, эта коллекция — ее археологическая часть — не лишена научного интереса. А из собственно, как их принято называть в газетах, «нацистских бонз» ее посетил только Генрих Гиммлер… Лично Гитлера не было, что весьма разочаровало организаторов…

— Надо же! Наша резидентура действительно получает девяносто процентов данных прямо из открытых источников информации, — еще шире и дружелюбнее улыбнулся Баев.

Ульхт брезгливо поморщился:

— Это не принципиально — мы будем не диссертацию писать, а заниматься практическими аспектами применения этих, с позволения сказать, магических практик. С целью повысить эффективность идеологической работы, боеспособность соединений и, самое главное, разработкой — я подчеркну специально для Генриха Францевича — сугубо практических методик, позволяющих результативно противостоять воздействиям магического характера и наносить упреждающие удары по массовому сознанию гражданского населения потенциального противника. Благо информации у нас для этого предостаточно…

Когда Ульхт закончил свою речь, Корнев стандартно завершил инструктаж:

— Товарищи, будьте добры зайти в канцелярию подписать документы о неразглашении — это раз, ознакомиться с рабочими материалами — это два. Там же получите необходимую литературу — это три. На адаптацию, так сказать, и обработку литературы у вас трое суток. Материалы из здания Управления, понятно, выносить нельзя — будете прямо в канцелярии работать. Какие проблемы с бытом у иногородних возникнут — ко мне обращайтесь без обиняков или к начхозу Управления Дмитрию Агеевичу. А по остальным вопросам — к товарищу Ульхту. О точном времени следующего инструктажа вас информируют дополнительно…

Ульхт быстро вышел, словно ему не хватало воздуха в просторной комнате, а остальные начали двигать стулья.

— А вас, Прошкин, я попрошу остаться.

Прошкин остался. Корнев взял его под локоть и повел по длинному коридору к своему кабинету, по дороге вводя в истинный курс дел:

— Ты, Николай, человек у нас проверенный. Ну оступился раз, не без того. С любым бывает, время тем более смутное… За что честь такая нашей области и группа эта — понять не могу. Хотя и не дурак. Вон — аттестацию намедни прошел, — на петличке Корнева действительно красовалась новая шпала, — был бы дурак, сам понимаешь, где был бы. Публику прибывшую ты видел. Ох и не нравится мне вся эта возня! Положиться мне не на кого. Разве что вот на тебя. Потому и ходатайствовал о том, чтобы тебя в эту группу включили. Мотивировал: раз в нашей области группа числится, так хоть одного местного товарища в нее включите. Так что будешь моим глазом и ухом. Сейчас я тебе исхлопотал по одному давнему делу в Москву командировку — дуй туда, всех, всех — слышишь — всех, кого можешь, на ноги поставь и узнай всю подноготную про этих кадров да про саму затею… Только тихо так — неофициально… Времени у тебя — три дня, до следующего инструктажа. На машине Управления поедешь. Созвонись отсюда с соучениками по Академии, денег в бухгалтерии возьми и кати. Очень на тебя рассчитываю…

С этими словами Корнев как раз уперся в дверь своего кабинета и скрылся за ней, хлопнув Прошкина на прощание по плечу, а сам Прошкин — без особого, впрочем, энтузиазма — поплелся в бухгалтерию.

2

По Москве Прошкин летал как соленый заяц (хотя и не был уверен, что такой заяц существует и тем более может летать). Зато много интересного выяснил. То есть при других условиях всего этого осторожный Прошкин предпочел бы не знать. Да и сейчас помочь такое знание ему лично могло мало. Вот разве Корнев, который Прошкина не в пример умнее, оттого и поставлен над ним начальником, углядит в этой разрозненной информации какую-нибудь путеводную нить…

Поэтому, вернувшись, Прошкин не раздеваясь помчался на пригородную тренировочную конюшню, где его ждал изнывающий под бременем ответственности Корнев и где можно было общаться на природе и без посторонних ушей.

— Излагай, — коротко сказал Корнев.

И Прошкин изложил.

В порядке возрастания важности.

Профессор Борменталь — невинная жертва

Профессор Борменталь пал жертвой недоразумения. Любой сотрудник НКВД может в дружеской обстановке про десяток подобных казусов рассказать. Даже позабавнее.

Борменталь мирно окончил Петербургский университет, политической активностью не отличался, все время посвящал научным изысканиям — то в полевых экспедициях, то в библиотечных залах. Читал лекции. Строчил статьи. Пока…