Екатерина Васичкина - Лада все сладит

• Название: Лада все сладит
• Автор: Екатерина Васичкина
• Жанр: Любовно-фантастические романы

И снова про любовь. И немного про смерть.

---

— Другая. Ту я сжег сразу же, как умер мой отец.

Дан стоял на пороге, будто не решаясь войти. Я протянула к нему руки. Он остался стоять, будто не понимая, чего я от него хочу. Тогда я сама шагнула к нему, прижалась всем телом, дрожа, будто от холода.

— Дан. Дан, — это было все, что я могла выговорить.

Он будто очнулся, отвел меня к кровати, усадил к себе на колени, обнял, прижал к груди.

— Тихо, девочка. Тихо. Я тебя не обижу, слышишь? Никогда.

— Да разве в том дело? Дан, как же ты… как же ты жил тут?

Я разрыдалась, разрываемая на куски болью и отчаянием, а он только прижал меня покрепче, давая выплакаться, и ничего не говорил, до тех самых пор, пока я не успокоилась и не обмякла в его руках.

— Ты меня ненавидишь? — Он спросил это тихо, едва слышно, и от этих его слов у меня едва снова не приключилась истерика.

— Конечно нет! Почему?

— Потому что я — чудовище. Эти люди не зря меня боятся. Я сделал много зла. Знаешь, когда-то я искренне считал себя слабаком и честно старался оправдать ожидания отца. Девиц вот… да и не только… Нет-нет! — он снова услышал мои мысли, — младенцев я не варил, это моя мать… Ой, Лада, ну не плачь, пожалуйста. Не плачь, слышишь?

— Я люблю тебя, князь Дан. Неужто ты думаешь, что я могу не переживать за тебя? Не чувствовать твою боль?

— Это правда? — Голос его снова стал едва слышным, — Любишь? Меня? Но…

— Но что? Что?

— Не смотря на то, что ты сейчас обо мне узнала?

— А что я узнала? Что тебе не повезло с родителями? Была бы некроманткой, выкопала бы их и еще раз убила! — Я почти кричала, пытаясь хоть как-то излить свою ярость.

— Тише, девочка. Тише. Слуги услышат, решат, что я и с тобой что-нибудь нехорошее сотворил. И не плач больше. Все же хорошо, я здесь, с тобой, а они давно гниют на фамильном кладбище.

Он говорил еще что-то. Утешал меня, укачивал, как ребенка. И моя боль стала успокаиваться, укладываться куда-то в глубины души, чтобы остаться там навсегда.

— Дан! — Я чуть отстранилась от него, вспомнив о своем опрометчивом решении, — я… ты только не сердись. Я разрешила Хельне оставить ребенка. Это… ничего?

— Для тебя, что угодно, — он поцеловал меня в лоб и ссадил с колен, — пусть живет. И перестань переспрашивать меня по каждому поводу. Этот замок и Ваш тоже, госпожа княгиня.

— Спасибо тебе. Давай тогда пойдем обедать, а?

— Пойдем. И… не переживай больше.

К этому разговору он вернулся только вечером, когда мы лежали в постели закрывшись каждый в свои переживания.

— Лада… я должен с тобой поговорить.

— Давай. Только, мое сердце подсказывает, что ты хочешь какую-то глупость сказать.

— Провидица, — он слегка взъерошил мои волосы, но потом посерьезнел, — ты сказала, что любишь меня…

— Люблю. Да ты и сам это видишь. Ты ведь маг.

— Вижу. Поэтому и хочу поговорить. Я… я ведь темный. Темные не умеют любить.

— Ясно, — я потерлась щекой о его плече, не то утешая, не то ища утешения сама.

— Что тебе ясно, — он было вскинулся, но улегся на место, — что? Ты понимаешь, что любишь человека, который никогда не ответит тебе взаимностью?

— Послушай меня, Дан. Я скажу один раз и больше повторять этого не стану. Любовь это то, что дарится просто так. И этот подарок приносит дарящему удовольствие, которое не приносит ничто другое. Мне хорошо уже оттого, что я могу тебя любить. Мне ничего больше не надо.

— Вот как? А если я буду плохо с тобой обращаться, или… ну не знаю, по бабам буду ходить?

— Причем тут это? Моя любовь это не вся я. У меня есть еще гордость, есть инстинкт самосохранения, в конце концов!

Он помолчал, явно пытаясь осознать полученную информацию.

— Я…, кажется, я понял тебя. И ни по каким бабам я не пойду. Знаешь, я не хочу потерять тебя. И твою любовь.

— Да? Ну, тогда не ходи… по крайней мере, без меня, — я не выдержала накала страстей и выдала первую подвернувшуюся пошлость.

Он засмеялся и поцеловал меня, закрывая тем самым тему наших взаимоотношений раз и навсегда.

Дан

И ведь знал, что не стоит закрывать глаза на роман Хельны с каким-то пейзанином! Стоит выпороть обоих для острастки, чтоб другим неповадно было!

Да закрутился как-то, а потом и вовсе сам женился. Да и… как-то все равно мне было, чем там занимается моя дворня. Работают и ладно!

А зря, как оказалось. Я вышел из лаборатории и едва не провалился сквозь пол, услышав разговор супруги и Макара. И понял, что уж теперь-то она точно перестанет быть такой нежной!

Моей яростью пожилого слугу снесло в сторону и впечатало в стену. Я влетел в комнату к Хельне, кипя желанием стереть с лица земли человека, который разрушил мое счастье одним своим появлением на свет.

Хельна уже спала. Младенец сучил ручками и ножками в своих пеленках, под умиленным взглядом Гудред. Дети самой старухи погибли в котле моей матушки.

Я остановился.

Гудред подняла на меня глаза и прижала руки ко рту. Если уж они Лады боялись, которая и мухи не обидит, то явление взбешенного меня было и вовсе событием ужасающим.

— Не надо, господин, прошу Вас!

И где только смелости набралась заговорить со мной?

В глазах служанки светилось такое глухое отчаяние, что даже мне стало как-то… ну, не жаль ее, конечно, но ярость осыпалась с меня как песок под дуновением ветра. Я молча развернулся и вышел вон.

Вышел и остановился, не понимая, что теперь скажу Ладе. Что я не виноват и меня отец заставил? Что за чушь! Не ребенок ведь. И было мне больно.

Больно от того, что больше не обнимут меня такие теплые руки. Нет, спать-то я с ней буду, пока не забеременеет. А значит, долго. Темному и ведунье сложно зачать ребенка, уж слишком мы разные. И мне таки придется увидеть слезы бессилия и отвращения на ее прекрасных глазах.

Откуда-то слева раздалось кряхтение. Я перевел туда свой взгляд, уже снова начинающий закипать яростью, но увидел лишь Макара. И в памяти всплыли бесчисленные разы, когда тот врачевал мои раны и ушибы, после папиных внушений. Тьма! Да этот человек меня еще мальчишкой выхаживал! Он знает каждый шрам на моем теле!

И снова ярость улеглась.

— Зачем ты ей сказал? — я усадил дворецкого спиной к стене и быстро прощупал его на предмет повреждений. Несколько переломов, гематома, жить будет.

— Да вам колдунам разве соврешь? — видимо, слуга решил, что я его добью и терять ему нечего.

— Смолчал бы, — тьма в моих руках может не только убивать. Срастить кости я могу не хуже Лады.

— Да как же смолчишь? Княгиня ведь, — Макар почувствовал, что боль уходит, и удивленно поднял на меня глаза.

— Что мне теперь делать? — я настолько растерялся, что впервые в жизни обратился за советом. Да к кому! К слуге!

— Дак, что ж ты тут со мной возишься? Ведь худо же ей стало! Иди к ней.

И я пошел, совершенно не зная, что буду делать.

И уже когда я свернул за поворот, на самом пределе слышимости до меня донеслись тихие слова Макара.

— Храните тебя боги, Дан. Добрый ты, хоть и князь.

Я помотал головой и решил, что мне почудилось.

Лада была в истерике. Я остановился на пороге, едва не падая от бури боли и ужаса, бушующих сейчас в ее душе. Она смотрела на кровать, нашу супружескую постель и рыдала, словно сумасшедшая. И билась в ее голове всего одна мысль.

— Другая. Ту я сжег сразу же, как умер мой отец.

Я заставил себя говорить спокойно, хотя больше всего мне сейчас хотелось самому отпустить на волю свои чувства и разрушить пару деревень. Ворваться туда огненным вихрем, убивая всех без разбора и чувствуя на губах вкус человеческой крови.

Она протянула ко мне руки, будто для объятий, но не могла же она, в самом деле…

Могла. Пока я из последних сил удерживал себя от приступа ярости, она подошла ко мне сама и прижалась всем телом, дрожа и называя меня по имени. Мне ничего не оставалось, кроме как ошарашено обнять ее в ответ и просто ждать, пока истерика прекратится и она сможет говорить внятно, а не бормотать нечто неразборчивое, на что я отвечал машинально, совершенно не задумываясь над смыслом сказанного.

— Ты меня ненавидишь? — Лада притихла, уткнувшись мокрым лицом в мою грудь, и я решился, наконец, спросить.

— Конечно нет! Почему?

— Потому что я — чудовище. Эти люди не зря меня боятся. Я сделал много зла. Знаешь, когда-то я искренне считал себя слабаком и честно старался оправдать ожидания отца. Девиц вот… да и не только… Нет-нет! — я снова услышал ее мысли, — младенцев я не варил, это моя мать… Ой, Лада, ну не плачь, пожалуйста. Не плачь, слышишь?

Ее ответ заставил меня окончательно потерять голову и насовсем смыл с меня ярость.

— Я люблю тебя, князь Дан. Неужто ты думаешь, что я могу не переживать за тебя? Не чувствовать твою боль?

Я оказался таким идиотом, что переспросил, правду ли она говорит. Что за глупость, ведь просто всмотревшись в ее сердце, я сразу же увидел там свое отражение. И как я раньше не замечал?