Клаус Манн - На повороте. Жизнеописание

• Название: На повороте. Жизнеописание
• Автор: Клаус Манн
• Издательство: Радуга
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1990
• ISBN: 5-05-002554-0

Клаус Манн (1906–1949) — старший сын Томаса Манна, известный немецкий писатель, автор семи романов, нескольких томов новелл, эссе, статей и путевых очерков. «На повороте» — венец его творчества, художественная мозаика, органично соединяющая в себе воспоминания, дневники и письма. Это не только автобиография, отчет о своей жизни, это история семьи Томаса Манна, целая портретная галерея выдающихся европейских и американских писателей, артистов, художников, политических деятелей.

Трагические обстоятельства личной жизни, травля со стороны реакционных кругов ФРГ и США привели писателя-антифашиста к роковому финалу — он покончил с собой.

Книга рассчитана на массового читателя.

---

Стремясь стать интеллектуально независимым от отца, успокоить «борющиеся чувства», Клаус Манн ищет родственные себе души за рубежом. Он обращает взор к Франции, к молодым французским писателям, своим сверстникам: Жану Кокто, Реймону Радиге, Рене Кревелю. Но особенно привлек внимание Клауса Манна Андре Жид своими произведениями, своей гордой непреклонностью и самоанализом. С ним он познакомился лично и долгие годы считал его эталоном писателя европейской литературы нашего столетия.

Нашло ли это какой-нибудь отклик в творчестве Клауса Манна? Заметны ли следы влияния? Говорить о прямом влиянии было бы неверно. Но если сравнить «Благочестивый танец» Клауса Манна, появившийся в годы знакомства с французским писателем, и роман «Имморалист» Андре Жида, то можно обнаружить некоторые параллели. Основой обоих произведений явился схожий материал. В них рассказывается история молодых людей, которые стоят перед выбором пути, оба находятся на распутье, на повороте судьбы, потеряли ориентацию. Герой «Благочестивого танца» молодой немец Андреас Магнус сетует, что он «еще не нашел свою мелодию», а герой «Имморалиста» Мишель в растерянности спрашивает: «Куда я иду?»

В романах «Александр» и «Вулкан» используется сложный композиционный принцип, который мог быть позаимствован из «Фальшивомонетчиков» Андре Жида, Привязанность к Жиду не охладеет на протяжении всей жизни, и он воздвигнет ему своеобразный памятник. Клаус Манн посвятит ему несколько статей и потом напишет своеобразную, очень личную книгу, состоящую из пересказа всяких случаев из жизни Жида, встреч с ним автора, размышлений, раздумий о его писательской индивидуальности. И назовет эту книгу «Андре Жид. История одного европейца».

На пути к творческой зрелости, в поисках своего «я» Клаус Манн искал «зеркало», глядя в которое он мог бы разглядеть свои собственные черты. В его дневниках появляются все новые писательские имена — Бодлер, Гейне, Гамсун, Уитмен. Пока он писал в «тени титана», он должен был противостоять искушению не попасть под влияние отца, не стать его эпигоном, должен был вступать с ним в творческое соревнование, чтобы обрести литературную эмансипацию. На этой почве возникало некое внутреннее напряжение, досада, конфликт поколений, конфликт сына и отца. И этому конфликту, на мой взгляд, в литературе о Клаусе Манне придается преувеличенное значение. Что представлял из себя этот конфликт отца и сына? В 1925 году Томас Манн опубликовал новеллу «Непорядки и раннее горе», в которой довольно прозрачно изобразил свою семью. Со свойственной ему добродушной иронией обрисовал писатель молодых людей, мюнхенский кружок друзей Эрики и Клауса. В рассказе профессор Корнелиус говорит о своем шестнадцатилетнем сыне Берте, что он «недурной мальчик, возможно даже с лучшими задатками… ничего не умеет и способен только гаерничать». Разумеется, как бы ни были литературно завуалированы высказывания, они задели Клауса Манна и послужили толчком написать на эту же тему свой рассказ. Так через год появилась «Детская новелла». Безмятежная, близкая к природе жизнь, напоминающая идиллию, протекает в предгорьях Баварии в уютной вилле с красной крышей. Читатель узнает в ней загородный дом Маннов в Тельце.

В новелле изображены дети и родители. Но если у Томаса Манна все происходящее рассматривалось глазами отца, то в «Детской новелле» Клауса Манна все оценивается с точки зрения детей. Родители, гувернантка и домашний учитель находятся как бы в стороне. Мир детства изображен с большим теплом и очарованием. Как видите, творческое состязание отца и сына налицо, но его не следует рассматривать как полемику. Клаус Манн достиг в «Детской новелле» подлинного мастерства, нашел «свою мелодию», подтвердил свою оригинальность, свою литературную независимость от отца. Если говорить строго, то не было серьезного конфликта между отцом и сыном. Конечно, у них были разные характеры, разные привязанности и вкусы — Клаус Манн предпочитал патетическое ироническому, эксцентрическое сдержанному, музыкальное пластическому. Но из этого не стоит конструировать противоречие, противостояние. Бунт сына, его отречение от родительского поколения, был риторическим, абстрактным. Уже в первой своей автобиографии «Дитя этого времени» (1932) Клаус Манн пишет: «Конфликт с отцом был в моей жизни актуален менее одного года. Я воспринимаю его, и об этом свидетельствует положение вещей, как излишнюю и наименее интересную из всех проблем». Остатки этого конфликта, если они и были, исчезли в период изгнания. Их объединила общая судьба эмигрантов, общая борьба против фашизма. У них сложились отношения доброго товарищества. Клаус Манн не раз говорил, что он почитатель литературных произведений отца. Цитаты из его книг можно встретить в письмах, образ отца угадывается в новеллах и романах сына. Клаус Манн усердно читает «Иосифа и его братьев» и восторженно отзывается от этом романе-мифе. Он с большим интересом отмечает намерение отца в «Докторе Фаустусе» изобразить сделку с чертом одного талантливого немецкого композитора и даже называет имена конкретных людей, которые могли бы послужить прототипом для создания художественного образа.

В ответ на положительный отзыв отца о романе «Вулкан» Клаус Манн написал, что ему очень повезло быть частицей такой семьи и принадлежность к ней избавляет его от одиночества. А романом «Вулкан» он хотел доказать, что он нечто большее, чем только «папенькин сынок и ветрогон».

«Вулкан» — всеохватывающий художественный синтез, вбирающий в себя мироощущение автора, лучшее произведение, которое написал Клаус Манн в изгнании, но до этой вершины предстояло еще преодолеть долгий и трудный путь скитаний и борьбы. Гонимый судьбою писатель должен был пройти суровую школу гражданского мужества. Около тысячи немецких писателей покинуло нацистскую Германию после прихода к власти Гитлера. И среди них были десятки художников слова с мировым именем. Это была совесть народа, его голос. Немецкие писатели не просто уезжали в эмиграцию, они были изгнаны, отлучены от родины, как когда-то изгонялись Данте, Микеланджело, Вольтер, Виктор Гюго, Генрих Гейне. Клаус Манн одним из первых расстался с Германией и одним из первых был лишен немецкого гражданства. И он сразу же включился в активную борьбу. При поддержке Генриха Манна, Андре Жида и Олдоса Хаксли он начинает издавать литературный ежемесячник «Ди Заммлюнг».

Трудности были огромные, не только финансовые и политические, но и чисто организационные. Немецкие писатели-эмигранты были разметаны по всему белому свету. Они обитали в СССР и Мексике, Франции и Швейцарии, Южной Африке и Палестине, Бразилии и США. Среди эмигрантов были люди самых разных убеждений — коммунисты и анархисты, либералы и пацифисты. И новая духовно-моральная общность могла возникнуть под чужими небесами постепенно, из сознания совместных проблем и общей угрозы. Писатели с международным авторитетом не могли сразу примириться, что волею судеб они, словно в библейском мифе, оказались в одном ковчеге, в одной спасательной лодке с писателями неизвестными, с начинающими. Основным средством, связующим разные страны и континенты, стали письма. В век телеграфа и телефона зачахшее, казалось бы, искусство переписки вновь, как в прошлом столетии, стало популярным, пережило свою эпоху Возрождения.

Первый номер журнала «Ди Заммлюнг» вышел в сентябре 1933 года в прогрессивном амстердамском издательстве «Кверидо» и повлек за собой осложнение внутри редакции. В программной статье Клауса Манна было сказано, что начинающее свой путь периодическое издание будет выполнять не только литературную, но и политическую миссию, соединять в себе духовность с воинственностью. Это напугало некоторых знаменитых писателей, они вышли из редколлегии и только позже преодолели свою непоследовательность.

Задуманный Клаусом Манном журнал должен был стать журналом для молодых. И действительно, ни один эмигрантский печатный орган не мог представить так много новых имен, как этот. Разумеется, произведения молодых не заполняли полностью страницы периодического издания. На них появлялись известные авторы. В журнале публиковал свои эссе Генрих Манн, которого считали неоспоримым вождем немецкой эмигрантской литературы, в нем участвовали писатели других стран: А. Жид, Э. Хемингуэй, И. Эренбург, О. Хаксли, что придавало изданию интернациональный характер. Клаус Манн стремился познакомить европейских читателей с талантами немецкой эмиграции, а немецким писателям дать представление о литературном процессе тех стран, в которых они нашли пристанище. В этом смысле журнал «Ди Заммлюнг» («Собирание») оправдывал свое назначение как издание собирающее, объединяющее антифашистские духовные силы.

Конечно, журнал, созданный в трудных условиях, как бы на марше, не лишен был недостатков. Либерализм многих его авторов делал публицистику недостаточно острой, мало было глубокой, профессиональной, действенной критики, мало произведений прогрессивной прозы. У журнала все-таки не было цельной антифашистской программы, не удалось ему объединить на единой платформе буржуазных и социалистических писателей. Да и неутомимый, разносторонне одаренный, Клаус Манн не был все же властителем дум своего времени, не был писателем такого масштаба, который мог бы повести за собой все слои художественной интеллигенции. Тем не менее журнал «Ди Заммлюнг», просуществовавший лишь два года, сыграл выдающуюся роль. Вместе с выходившими в Москве под редакцией Иоганнеса Бехера и Вилли Бределя «Интернационале литератур» и «Дас Ворт», а также издававшимся в Праге, Виландом Херцфельде «Нойе дойче блеттер» он является лучшим изданием немецкой литературной эмиграции.