Виктор Некрас - Дажьбожьи внуки Свиток второй. Земля последней надежды

• Название: Дажьбожьи внуки Свиток второй. Земля последней надежды
• Автор: Виктор Некрас
• Жанр: Фэнтези

После гибели Ростислава Владимирича Всеслав Чародей продолжает борьбу с Ярославичами. Война стремительно втягивает в свою орбиту всё новые земли, и, наконец, в битве на Немиге Ярославичи и Всеслав сходятся лицом к лицу…

---

Белоголовый прерывисто вздохнул в полусне.

И как всегда в такие мгновения, вспомнилось осеннее разорение веси от плесковского боярича и то, как он, Бус Белоголовый, стал холопом.

Белоголовый очнулся только на рассвете. Отрыл глаза и застонал — от каждого, даже самого маленького движения всё тело схватывала боль. Закусив губу, мальчишка ощупью нашёл рану. Стрела с узким бронебойным наконечником ударила в подмышечную впадину, разорвала и кожу, и мясо и прошла насквозь.

Всхлипнув, Белоголовый потянул из ножен короткий нож, перерезал окровавленное древко и, скрежеща зубами и ругаясь, потянул стрелу из раны. Вытащил и повалился навзничь, от невероятного облегчения мало вновь не обеспамятев. Перед глазами всё поплыло, в голове и по всему телу появилась странная лёгкость. Он словно плыл над землёй, отрываясь от неё и взлетая неведомо в какие дали, затянутые синеватой дымкой. Разворачивались иные земли, поросшие густыми лесами, вздымались высокие горы, на каменистых уступах и осыпях которых змеились узкие дороги, широким ковром стелилась степь, морщилось и ходило хмурыми волнами незнакомое море с торчащими каменными клыками у песчаных берегов…

Белоголовый вздрогнул и открыл глаза. Ему вдруг стало не по себе — душа мало не отлетела в вырий сама, оставив на земле тело на потраву волкам да воронью.

Скрипя зубами, Белоголовый сел — голова опять закружилась. Разом вспомнилось ВСЁ, и Белоголовый заплакал…

В ночи печально и тягуче веяло гарью — несло терпким дымом уже угасшего пожарища, тянуло жаром ещё рдеющих угольев. Скулил где-то меж угольями осиротелый домовой да выл у опушки испуганный случайно уцелевший пёс.

Сквозь сон Бус слышал, как заскрипел лежак под ключником. Старческий кашель прорезал тишину и Белоголовый старательно зажмурил глаза.

Я сплю! Сплю-ю-ю…

Меня вообще здесь нет…

Белоголовый дошёл до опушки и устало упал на колени — теперь можно было и отдохнуть. Над чапыжником ясно виднелись островерхие кровли, слышался прерывисто-ленивый лай псов. Мальчишка привалился спиной к коряво-шершавой коре старого дерева и прикрыл глаза. Лесной великан ласково склонился ветвями над маленьким человеком, словно стремясь его от кого-то укрыть.

А и было от кого укрывать — для него, Буса, сейчас не поймёшь, кто свой, а кто чужой. Корчму и весь разорили плесковичи, а старшим был сын боярина — своего боярина! — кметь, которого все всегда считали добрым и весёлым. В Лужках, должно быть, посчитали, что из Неклюдовой корчмы и живых-то никого не осталось. А самого Буса просто не нашли. И немудрено. Да и из самих-то Лужков жив ли кто, — вдруг подумалось Белоголовому.

Потому и подался раненый и битый жизнью парнишка на полдень, к дальней родне, про которую слышал едва краем уха — где-то около Руссы, в Выселках жила у него дальняя родня. А одному в лесах мыкаться — последнее дело. Пропасть он бы не пропал — не таков был. И с голоду бы не помер, и от зверья отбился бы, а то и от человека лихого, татя шатучего. Да только негоже человеку одному жить. Тем более — мальчишке.

Почти засыпая, Славутич успел подумать — а всё же, что там за кровли над кустами — неуж всё-таки добрался до Выселок? Но заснуть не пришлось. Сквозь наваливающуюся дрёму настороженный слух Буса всё же уловил лёгкие, почти неслышные шаги. Не человечьи, нет.

Человек несведущий, какой-нибудь горожанин, немедленно сел бы, а то и вскочил, начал бы озираться. Бус же даже не пошевелился — только слушать стал внимательнее втрое, да медленно-медленно открыл глаза.

Мимо, совсем рядом, бесшумно кралась по лесной дорожке большая лисица. Сторожко косилась на лежащего мальчишку, но не убегала. Просто шла по своим делам. Небось курей красть в деревню, — подумал Белоголовый, веселея. Хорош же он, однако, что его уже даже и зверьё не боится — должно быть, за то время, пока по лесам мыкается, человечьего духа в нём совсем мало осталось.

Бус чуть улыбнулся, жалея, что придётся прервать рыжей хищнице охоту, звонко щёлкнул пальцами и шевельнулся. Лису как ветром сдуло, не углядел, куда и девалась. И верно охотники говорят, что у зверья в лесу сто дорог.

Весь была немаленькой — почти три десятка дворов. Однако и в такой любой новый человек сразу на виду. И потому Бусу сразу не понравился мальчишка лет пяти-шести, который крутился чего-то у околицы и проводил чужака настороженным взглядом. Даже захотелось остановиться и поворотить обратно. Но тут Белоголового уже взяло зло, и он, куснув губу, зашагал к крайним домам. И уже подходя ближе, понял, что обманулся — не три десятка дворов, а все полсотни.

Зато вот предчувствия его не обманули — Буса встретили уже за пятым домом. Трое высоких — лет по тринадцать, а то и пятнадцать — мальчишек. И тот, с околицы, — сзади всех. И когда успел только, — мельком подивился про себя Белоголовый, — небось по репищам скакал.

Они остановились так, чтобы чужаку нельзя было их обойти. А во дворах уже заливались лаем собаки — тоже почуяли чужака. Бусу стало не по себе — больно уж неприветливо глядели деревенские. Плохо дело, — подумал он, низя глаза.

— Гой еси, — сказал он, остановясь.

— И ты не хворай, — холодно бросил передний. — Кто таков?

— А ты кто таков, чтоб я тебе отчёт давал? — огрызнулся Белоголовый. Его страх вдруг прошёл, осталась только весёлая злость.

— Грубит! — весело воскликнул мальчишка с околицы. Он так и рвался вперёд, и Бус недобро усмехнулся — ТАК драться он тоже умел. Сначала маленький нарывается, а потом ввязываются остальные — вроде как заступиться.

— Что это за деревня? — вдруг спросил он миролюбиво.

— Сам ты деревня! — не дал себя сбить с толку младший. — Это не деревня, а весь!

— Много о себе мнишь, — бросил в ответ Бус и заверил. — Деревня.

Этого ребята не снесли и ринули к нему все разом.

Тут Буса, замученного скитаниями по лесу, окончательно взяла злость. Он метнулся навстречь, и сошёлся вплоть с передним, с самым старшим и сильным. Тот явно не ожидал от чужака такой прыти. Белоголовый проскочил у него под рукой и сильно ударил в подбородок — весь в стремительном движении. Парня снесло с ног и крепко приложило оземь. Бус же проскочил сквозь деревенских и остановился, готовый к дальнейшей драке.

— Ну? — злобно спросил он. — Трое на одного, что ли?

Они оскорблённо взвыли, но отступили. По одному было страшно, а всем вместе — стыдно. Остыли. Вожак хрипел, ворочаясь на траве, с усилием прогоняя воздух в горло. Бус коротко усмехнулся — вспомнил, как его самого впервой вот так приложили, и как он тоже силился вдохнуть.

— Это что здесь ещё? — вдруг грозно грянул за спиной голос. Деревенские испуганно дёрнулись, но тут же остановились, и на их лицах возникло торжество — сейчас этому пришлому нагорит по первое число. Бус — терять было уже нечего — спокойно оборотился.

Поглядеть было на что — мало не сажень росту, да и мяса на плечах нарощено изрядно, не на животе. Русая голова стрижена в кружок и повязана тонким ремешком. По прожжённой во многих местах искрами рубахе и кожаному переднику Белоголовый вмиг угадал в мужике коваля. И не только — его противники вмиг как-то притихли. Похоже, что коваль был ещё и кем-то вроде войта. А то и самим войтом.

Сбитый с ног Бусом парнишка привстал, бросил взгляд на коваля и смутился.

— Отче…

А ещё коваль был отцом тому, кого разозлённый Белоголовый мало не искалечил.

— И что же ты ищешь? — искоса глянул на Буса коваль. Он уже знал почти всё.

Белоголовый прожевал хлеб, бросил по сторонам настороженный взгляд — невзирая на то, что коваль привёл его к себе домой, мальчишке всё ещё казалось, что сейчас его погонят прочь.

— Родных ищу, — он пожал плечами и уцапал с блюда ещё одну печёную репину.

— Здесь? — удивился коваль. Кивнул кому-то за спиной Буса, Белоголовый оборотился, но успел увидеть только, как мелькнула в дверном проёме рубаха его недавнего противника и хлопнула дверь.

— Ну… — мальчишка пожал плечами. — Мне в Выселки надо.

Коваль чуть приподнял бровь, и Бус нехотя пояснил:

— Это недалеко от Руссы. Я и дороги-то толком не знаю, блукаю уже с седмицу, а то и больше.

— И здоров же ты врать, парень… — коваль покачал головой. По-доброму сказал, но Бус мгновенно вскипел.

— Да вот!.. — он бросил взгляд на тябло и замер — оттуда глядели скорбные лики христианских икон. Впрочем, меж ними виднелись и резные столбики чуров. Хозяин кланялся разом и Христу и своим богам. Такое, впрочем, не было на Руси редкостью…

— Ну-ну… — у коваля едва заметно дрогнул уголок рта, словно он хотел засмеяться и сдержался. — А кто у тебя там, в Выселках-то?

— Там двоюродник отцов живёт, — ответил Бус. — Мироном звать. Тоже коваль…