Эксперт Эксперт - Эксперт № 25 (2014)

• Название: Эксперт № 25 (2014)
• Автор: Эксперт Эксперт
• Жанр: Публицистика

---

Причина резкого обвала доходов у всех этих игроков очевидна: прибыль большинства розничных банков съели расходы на создание резервов. Свою роль сыграло ужесточение резервных требований Банка России, но все же основной причиной стало ухудшение кредитных портфелей. У «Хоум Кредита» доля кредитов с просрочкой выше 90 дней выросла за квартал с 11,7 до 13,8%, у ТКС-банка — с 7 до 8,9%. Тенденцию к стремительному росту просрочки демонстрируют и обобщенные данные Банка России: в мае доля просроченных розничных кредитов составила 6,8 против 5% годом ранее. «Основной объем просрочки, который накоплен банками в настоящее время, — это просрочка по займам, выданным в предыдущие годы бурного развития розничного кредитования, прежде всего необеспеченного, — рассказывает директор по маркетингу Национального бюро кредитных историй (НБКИ) Алексей Волков . — Если на 1 апреля 2013 года на необеспеченные кредиты приходился 71 процент этого объема, то на ту же дату 2014 года — уже 79 процентов».

Не самая хорошая ситуация и в других секторах. По данным НБКИ, на 55 млн действующих кредитов физлицам приходится около 6 млн займов, обслуживающихся с нарушением графика. А хуже всего то, что большая часть этих кредитов (72%) висит на злостных должниках — тех, которые не осуществляют платежей больше трех месяцев. При этом спрос на кредиты со стороны населения и не думает тормозить. «Кредиторы не отмечают падения спроса: поток входящих заявок не снижается», — отмечает г-н Волков. Однако банки существенно ужесточили подход к рассмотрению кредитных заявок: сегодня получить заем клиенту «с улицы» становится все труднее. «Банки стали гораздо тщательнее отбирать клиентов. Так, в первом квартале текущего года они запрашивали в полтора раза больше кредитных отчетов заемщиков в бюро кредитных историй, чем годом ранее, а количество счетов, находящихся на постоянном мониторинге, выросло в пять раз», — отмечает Алексей Волков.

Столкнувшись с проблемами, розничные банки не только ужесточили требования риск-менеджмента, но и начали активно работать с издержками. Пока что выражается это в массовом сокращении филиальных сетей, разросшихся за последние годы. Например, «Хоум Кредит» планирует к концу первого полугодия закрыть 200 отделений и сократить 1400 человек. Об оптимизации расходов еще в апреле заявили в «Русском стандарте» и «Ренессанс Кредите». А ТКС-банк в отсутствие офисов, которые могли бы попасть под закрытие, решил наверстать упущенную прибыль за счет комиссионных доходов. В банке Олега Тинькова уже в июле готовятся запустить зарплатный проект по обслуживанию компаний.

Время больших перемен

Пример ТКС-банка показывает, что послекризисная розничная модель, основанная на экстенсивном расширении и высокомаржинальном рискованном кредитовании, полностью себя исчерпала. «Вырос риск, и соответственно выросли потери при одновременном ужесточении требований регулятора к резервированию, ограничении максимальной ставки предоставления кредитов и ужесточении требований к расчету капитала, — описывает ситуацию Евгений Аксенов , член совета директоров Азиатско-Тихоокеанского банка. — Все это делает потребительские кредиты менее привлекательными не только по сравнению с прошлыми годами, но и по сравнению с другими направлениями банковского бизнеса». Действительно, если раньше банкиры могли отбивать высокие риски и дорогое фондирование запредельными ставками, то со следующего года стоимость кредитов для населения будет ограничена так называемой полной стоимостью кредитов (ПКС), которую ЦБ будет рассчитывать по всем сегментам розничного рынка. Максимальные ставки по рынку не смогут превышать ПКС более чем на треть, а значит, о кредитовании под 40–60% придется забыть (верхняя планка по кредитам наличными будет, например, ограничена 31–34%). Одиннадцать банкиров — руководителей основных розничных банков уже направили в ЦБ письмо с просьбой пересмотреть методику расчета ПКС, исключив из нее кредиты зарплатникам, которые, как правило, на 5–10 п. п. дешевле займов рядовым клиентам. В противном случае банкиры грозятся сокращением потребительского кредитования на 60%.

Но все это хороший стимул для смены розничной модели в пользу менее прибыльного, но более надежного залогового кредитования, в первую очередь ипотеки. Ипотека сможет сгладить перекосы и уменьшить закредитованность населения. В настоящее время в кредитные отношения вовлечено более 85% экономически активных граждан страны, при этом их долговая нагрузка не превышает 20% доходов. «По сравнению с другими экономиками цифра очень невелика, — считает Алексей Волков. — Например, в США, Западной Европе заемщики должны банкам порядка 100 процентов годового дохода. Но надо учитывать, что в этих странах основная задолженность приходится на долгосрочные кредиты — ипотеку. Выплаты растянуты на много лет, и долговая нагрузка — отношение ежемесячного платежа к ежемесячному доходу — находится на уровне 10–20 процентов. В России основная задолженность сконцентрирована в необеспеченных кредитах. Это относительно небольшие сроки, относительно высокие ставки и, как следствие, высокая долговая нагрузка».

Скалы родных берегов

В корпоративном кредитовании ситуация еще интереснее. Впервые за два года оно резко пошло вверх: с 12,7% годового прироста в январе до 18% по итогам мая. Но, как ни парадоксально, это видимое улучшение свидетельствует об усугубляющихся проблемах. Во-первых, кредитный портфель вырос вовсе не из-за того, что российские компании стали больше инвестировать. «Есть, конечно, момент валютной переоценки, но есть и существенный реальный рост, основанный на трех факторах, — рассказывает Михаил Матовников , исполнительный директор — главный аналитик Сбербанка. — Во-первых, после закрытия внешних рынков компании берут кредиты на рефинансирование своего внешнего долга. Следующий фактор — в какой-то момент стала очевидной тенденция роста ставок, и некоторые заемщики явно взяли “про запас”, руководствуясь тем, что лучше занять сейчас по низкой ставке, чем потом по высокой. Ну и, наконец, третий фактор — серьезные проблемы на внутреннем рынке облигаций: после того как пенсионные накопления не были переданы в пенсионные фонды, источник длинных денег на рынке исчез, ну а геополитическая ситуация существенно снизила на российском фондовом рынке долю нерезидентов».

К чему все это ведет? Во-первых, одномоментный переход с низких западных ставок на высокие российские мало какая компания может выдержать безболезненно. Вслед за резким повышением учетной ставки ЦБ с 5,5 до 7% в марте, а затем до 7,5% в апреле стоимость долга для реального сектора выросла и в госбанках. Например, у Сбербанка ставки подскочили на 1–1,5 п. п. И это только начало — период роста ставок лишь стартовал. «Наша стоимость фондирования выросла чуть меньше чем на один процент, — рассказывает Евгений Аксенов. — Но реально она будет выше: все обязательства не переоцениваются в один момент. Часть ресурсов, которые были привлечены до повышения ставок, пока еще не переоформлена. Поэтому и получается рост менее чем на один процент для банка при росте ставок на рынке на полтора-два процента».

Во-вторых, появление на внутреннем долговом рынке корпоративных тяжеловесов резко ухудшило возможности средних и малых предприятий. «На ограниченное количество денег сейчас претендует большее количество игроков, — говорит Евгений Аксенов. — К тому же крупные компании сократили свои инвестиционные программы, по которым деньги должны были оказаться в малых и средних предприятиях».

Одновременно растет корпоративная просрочка. Статистика ЦБ, правда, демонстрирует ее снижение: с 4,6% в начале прошлого года до 4,3% в мае, но этим данным далеко до репрезентативности. С одной стороны, при растущем кредитном портфеле неработающие кредиты всегда перекрываются свежевыданными. С другой — просрочку в отчетности корпоративного банка в принципе трудно разглядеть. «В кризисной ситуации корпоративная просрочка не является надежным индикатором динамики качества портфеля, — объясняет Михаил Матовников. — Все-таки розничными просрочками куда сложнее манипулировать. А вот что касается долгов предприятий, то первая реакция на их проблемы у банка — не банкротить заемщика, а договориться о реструктуризации. В этой ситуации российские банки если и показывают ухудшение корпоративного портфеля, то с определенным лагом». Так что смотреть на просрочку не очень интересно. Куда показательнее, по словам Михаила Матовникова, объемы создаваемых резервов. На фоне роста портфеля какая-то часть резервов относится, конечно, к новым кредитам, но резервы под свежевыданные кредиты все-таки существенно ниже, чем под проблемные. «Так что большая часть сформированных в этом году резервов — это, конечно, не обязательно дефолты, но явное свидетельство того, что банки видят, как портится финансовая отчетность их должников, и отражают это в своих показателях резервирования», — резюмирует аналитик.