Иннокентий Сергеев - Либретто для жонглёра

• Название: Либретто для жонглёра
• Автор: Иннокентий Сергеев
• Жанр: Научная Фантастика

---

....

Когда мы приехали, оказалось, что метро уже закрыто. Я не подумал об этом, а если бы и подумал, это ничего бы не изменило. Денег на такси не было. У Элиссы тоже. И мы пошли пешком через весь город. Великое Пробуждение застало нас в пути, и мы ещё успели проехать на метро четыре остановки. - Так это и есть та самая блудница на семиглавом чудовище? - сказала Элисса насмешливо. - Мы шли всю ночь, и нас никто даже не окликнул. - По воле Господа расступились перед нами волны багряного моря, и мы прошли по суше его дна к обетованной земле, - я показал ей на корпус общежития. Уставшая, она уснула на моей кровати, а я был так возбуждён, что не мог успокоиться. Я выбежал в коридор и некоторое время бесцельно слонялся, мучительно пытаясь сосредоточиться хоть на какой-нибудь мысли. Например. Попробовать придумать, где мы будем жить? И вообще... - Что это за женщина? - спрашивали меня, а я вместо того чтобы горделиво подбочениться начинал путано объяснять, что неплохо бы где-нибудь комнату, в общем, комната нужна. В ответ мне сочувственно вздыхали и говорили: "Красивая". Иногда вздыхали завистливо, но мне было не до этих тонкостей. Если я не сплю ночь, то проявляется это прежде всего в том, что я начинаю плохо соображать. Второй признак - испарина, которой покрывается всё тело, ужасно, ужасно! Но комнату я всё же нашёл. А когда проснулся, долго пытался вспомнить, где она находится, и было ли вообще всё это, или мне это приснилось? Но Элисса была. Наяву.

Уснул я на диване в комнате одного моего друга, - как был, сидя. Когда я проснулся, он выдёргивал из розетки "паровую машину чайник". - Кофе будешь? - спросил он, заметив, что я открыл глаза. - С коньяком. Я кивнул. Он поставил две чашки и банку кофе. Потом достал сахарницу и две ложечки. Я подумал: "Значит, всё это правда". - Сколько я спал? - Часа три, - сказал он. - Присаживайся. - Не знаю, приснилось мне это, или на самом деле было? - Было, - сказал он. - Будто бы кто-то сказал, что уступает мне свою комнату, потому что я ему нравлюсь. - Приснилось, - сказал он. - Я был похож на чокнутого? - Немножко. - Что же мне теперь делать? - А чего ты суетишься - Не знаю, - сказал я. - Мы всю ночь пешком шли. Метро уже закрыли. - Понятно. Это бывает. Угощайся. Я взял мармеладку. Спасибо. - Всё лето ты один в комнате. Значит, до сентября место есть. - И правда, - согласился я. - Чего я распсиховался? - А там снимешь квартиру. Можем скооперироваться. - В каком смысле? - Если подвернётся недорогая двухкомнатная, то возьмем по комнате. - Идёт, - обрадовался я. - Только ведь, наверное, это денег стоит. - Заработаешь, - сказал он просто. ....

Когда я вошёл, Элисса уже не спала. Я поцеловал её и сказал: "С добрым утром". Так мы поцеловались с ней в первый раз.

....

И явился ему ангел, и от крыльев и лика ангела исходило сияние. И, открыв глаза, он увидел небеса и землю, и лестницу от земли к небу, лестницу всех восходящих, и поражённый невиданным зрелищем, он воскликнул: "Я вижу всё так ясно! Неужели я сплю?" - Тебе кажется, что ты спишь, - отвечал ангел.

Money Talks

- Сколько дискет ты сможешь заполнить? - спросил он. Я подумал немного и сказал: "Штук двадцать - тридцать. Может быть, больше". - Сколько у тебя своих? - спросил он. - Пять, - сказал я. - Хорошо, я добавлю. Я уезжаю десятого числа. - Успею, - сказал я. Я предложил ему десятую часть от выручки с моих дискет, он сначала отказывался, говоря, что делает это просто по дружбе, но потом согласился на пятьдесят процентов. Я не сомневался, что у него дело выгорит. У кого же, если не у него? Так оно и вышло. Я получил кучу денег. Нелегальная продажа матобеспечения так, кажется, это называется. К тому времени я уже снял квартиру, - жить в общежитии становилось всё более неудобно, - и деньги оказались как нельзя кстати. Впрочем, когда они бывают лишними?

Дождь, кипящее варево в каменной печи Города, фонтан на площади, ядовитая накипь ярких зонтов. В глиняном котле площади варят, варят ведьмы сонное зелье, помешивая его стальными мечами ветра. Как холодно! Дождь. Ты у камина читаешь книгу, ты сидишь в кресле, ты поднимаешь голову и смотришь в окно, и в твоих глазах солнце.

....

В оконном провале церкви я увидел девушку красоты необыкновенной, она улыбалась мне и, казалось, звала меня взглядом. Я поспешил внутрь здания, но, войдя, обнаружил, что церковь разрушена, и от убранства её ничего не осталось, и нет ни единой лестницы, по которой можно было бы подняться к тому, что некогда было окнами. И тогда я понял, что мне явился сам ангел, и чувство благоговения охватило меня, и из глаз моих полились слёзы.

Гимн Афродите

В приюте оперы многоязыкий шёпот пересохших губ, здесь бредят музыкою те, кто с корабля услышал пенье морскою пеной оперённых дев. Она обходит их и поит с рук, спустившись с неба в украшенном алмазами халате, в лазурной чаше не топливо мотора Джона Лилли, а кровь - вот таинство её, а ветер читает тексты гималайских барабанов, перебирая чётки цветов, и падает звезда, тогда серпом луны он их срезает, на лепестках роса. Цвета двух королев, на лепке капителей бронза и золото падений и восходов, и россыпи рубинов и опалов. Там, где следы богини душистой поросли травой, трава нам ложем станет. Вокруг же, посмотри, янтарь вскипает, и валятся деревья, и дриады в испуге разбегаются от них, как кролики Гонгоры из недр холма, и птицеловы торопливо спасают паутину клеток. На эту буффонаду глядя, хохочут небеса, так гулко. Младенцы новорожденные боги улыбкой отвечают им во сне.

.... ..........................

Lie Back And Enjoy It

Сюда не заходят на минутку, не заглядывают, проходя мимо, здесь не смотрят, ёрзая, на часы, сюда приходят на всю жизнь, и делают её мгновением, чтобы успеть прожить её без остатка, и, умерев, рождаются заново, и мгновение длится бесконечно как поцелуй счастья, сюда приносят свою тоску и свою любовь, а всё остальное оставляют за дверью на автомобильной стоянке. Расслабься, дай отдых глазам, здесь ты дома, здесь твоя жизнь, здесь ты умрёшь. Здесь ты воскреснешь из мёртвых. В твоей голове взорвалась новая вселенная, в твоём сердце вспыхнуло новое солнце, в твоих глазах развернулось небо, от тела твоего родилась новая земля, ты не заметила этого? Твоя голова покоится на коленях мамы - космической ноченьки; дай отдых глазам. Здесь и теперь ты дома. Не бойся. Никто не тронет тебя здесь, никто не найдёт тебя. Те, кто устремились в погоню за тобой, выбиваются из сил, облетая кругами свои хижины и казармы, они кричат и громко, и воинственно, но им никогда не увидеть земель, где не бывает зимы. Ты дома, не бойся - никто не тронет тебя здесь, никто не потревожит тебя во Дворце Солнца.

....

The Day I Die

Мысль о смерти не вызывала у меня особых эмоций, я встречал её как старую знакомую, шутил, мы неплохо проводили время. Я знал, что умру, быть может, завтра. Мы накроем на стол, посидим, поболтаем, послушаем музыку, выпьем шампанского, а потом я пойду в ванную и вскрою себе вены. Когда умираешь, нужно думать не о том, что было, а о том, что будет, и тогда умирать не страшно. Может быть, это не универсально, но мне помогает.

Мы торжественно решили, что умрём вместе. Мы были готовы к этому; каждый новый день мы принимали как царский подарок и потому были так беспечны. Мы ничего не запасали впрок, даже пачки стирального порошка покупали самые маленькие, это вошло в привычку, мы даже не задумывались о смысле, заложенном в таком образе действий, или отсутствии всякого смысла, - кто знает. Поэтому когда разразился табачный голод, мы почувствовали его на себе мгновенно. У меня оставалось полпачки "Шумера", у Элли - пачка без двух сигарет. В газетах трастили о том, что Америка бросает курить. Ну какое мне дело, скажите на милость, до Америки? Вот если бы они бросили, а мы подобрали...

Сцена из "Америка Тунайт"

Кристина (жизнерадостно): А ты знаешь, Юджин, говорят, что в Вавилонии совсем нет сигарет! Юджин (не глядя на неё, тоном человека, которому сообщили, что он выиграл миллион): Да ну! Надо бросать курить! Я вот не курю, а ты, Кристина? Кристина (в полном восторге, переходящем в крутую экзальтацию): Я тоже! Ха-ха! Юджин (совершенно счастливый): Я - Юджин! Кристина (счастливая до невозможности): Я - Кристина! Хором: Мы вас любим, а вы нас?!

Очень поздно или очень рано? Утра ещё нет. Серый экран неба, и где-то резкие крики ворон среди дрожащих ветвей. Озноб, и два жёлтых эллипсоида - лимоны на чёрном блюдце. Подсвечник, обросший седой бородой, над ним огонёк. "Ночь догорает в зеркале", - подумал я. В голову гаденько заползла мысль, что если подойти к самому открытию магазина, то, может быть, удастся купить сигарет, о боже!.. Я стал смотреть на крылья ангела на картинке, мысленно отмахиваясь от серного дыма дневной скверны, мои цветы... Так тихо, и так красиво. Она здесь, и мы вместе... .......................... .... - Надо бы сходить в магазин, - услышал я голос Элиссы. - Если подойти к самому открытию...

....

Девочка в библиотеке

При свете луны на синем песке аллеи учёные мужи чертят знаки, стирают, зачёркивают, пишут заново, спорят, - она дёргает их за края одежд, досаждает им, отвлекает от диспута, они сердятся, отворачиваются, говорят о чём-то своём, непонятном. Ночь в саду луна. В окнах дворца красивый свет. Картинки витражей - птицы, рыцари, драконы и ангелы. Кто-то в чёрной маске прячется у фонтана, убегает пугливо; лошадь не видит его, потому что спит; в окошке кареты темно. Во всех окнах свет. Музыка. Ночь в саду ворота светятся.