Иннокентий Сергеев - Запретная Зона

• Название: Запретная Зона
• Автор: Иннокентий Сергеев
• Жанр: Научная Фантастика

---

4

- Просто мне интересно, как ты жил всё это время... - Да никак,- сказал он, пожав плечами.- Как все. - А как жили эти два года все? - По-разному... - В этом городе, говорят, каждый день происходит масса событий, это правда? - А ты забыл? - Нет, но когда происходит так много событий, что-то может и измениться. - В этом Москва не меняется. - В переменчивости? - Да. И за это стоит выпить. Я придвинул ему свою рюмку. Он налил. - Это и значит, быть современным,- сказал он. - Что именно? Пить? - Нет. - А что? - То самое. - Жить в Москве? - Вот именно. - И что значит, быть современным? Каждый день менять своё мнение? И за этим ты остался здесь? - А зачем ты уехал? - Я вернулся. - Тогда зачем ты вернулся? - Не знаю. - Ты можешь и не знать, но что-то думать об этом должен же! - Я ничего не должен,- отрезал я. - Мне - нет. А себе? - Стоп,- сказал я.- Давай посмотрим на вещи просто: есть то, чего нельзя делать - это запретные зоны, табу. И если ты оказываешься перед выбором нарушить свои принципы, или уйти, то ты выбираешь второе... - Нет, это ты выбираешь второе,- поправил меня он. - А ты, стало быть, выбираешь первое? Чтобы быть современным? - А что значит, табу? - Это значит, нельзя. - То, что было нельзя вчера, сегодня оказывается можно. - Например, многопартийная система? - Хотя бы. - Нельзя - это то, что нельзя. То есть, если ты сделаешь это, ты перестанешь быть... собой... может быть, перестанешь себя уважать... Хотя на самом деле, последствия этого скажутся не сразу и окажутся куда глубже и серьёзнее, чем ты даже можешь себе представить... - Это страх,- уверенно заявил он. - Страх? Что значит, страх? Страх оказаться лжецом или страх перед правдой? - Просто страх, и всё. О каких принципах ты говоришь? Ты посмотри, что происходит вокруг! Ты отстал от времени. - А что происходит? - Дезориентация, девальвация... Всё каждый день меняется, и во всех этих переменах главным становится их темп, а не смысл, в результате чего самый смысл утрачивается... - И это тебя радует? - А тебя это огорчает? - Так в чём же смысл всех этих перемен? - Вспомни, как раньше, лет десять, может быть, пятнадцать назад всё было просто - мы знали, что одно хорошо, а другое - плохо. Что любовь и дружба - это хорошо, а... - А советская власть - это плохо. - Да. А теперь? Завтра американцы заявят, что любовь - это плохо, а дружба и вовсе отвратительна, и весь мир согласно залает: "любовь - это плохо, любовь - это плохо", и ты останешься в одиночестве. И все скажут, что ты несовременен. - Кто скажет? - Все. - Ну и ладно. - Что, ладно? - Ну и пусть несовременен. - Так ведь женщины не любят несовременных мужчин. Женщины любят тех, кто современен. - То есть, таких как ты,- заключил я.- Значит, для тебя главное быть современным. Только зачем тебе это, если у тебя уже есть жена. - И она меня разлюбит, как только я стану несовременным. - Это правда?- спросил я у Жени. - По-моему, вы два идиота,- сказала она.- А ты, к тому же, ничего не ешь. - Я ем,- сказал я.- Всё очень вкусно. Сергей усмехнулся. - Вот видишь,- сказал он.- И она тоже. А для тебя это тем более важно, потому что, я же чувствую, в чём дело - ты просто не можешь быть один. - Женщины любят богатых,- напомнил я. - Да,- согласился он.- Успешных, да. Но быть успешным - это и значит, быть современным. Толпа всегда хочет того же, чего хочет женщина. - Лучше налей по новой. - Наливаю,- кивнул он и налил. - Может быть, наоборот? Женщина хочет того же, чего хочет толпа, потому что её формирует среда, общество, или как это назвать ещё, конъюнктура, время... - Какая разница!- отмахнулся он.- Женщина всегда современна, если это женщина. И в этом вся суть. - То есть, конъюнктурна. - То есть, конъюнктурна, если, конечно, дело не касается природных инстинктов там... - Слушайте, а вам удобно обсуждать меня в третьем лице, ничего?- сказала Женя. - Ничего,- сказал Сергей. - Мне лично ужасно неловко,- признался я. - Так вот,- сказал он.- Какая разница, что и откуда? Главное, как. - По-моему, ты напился,- заметил я. - Нет. - Да? - Не напился. - Значит, чтобы нравиться женщинам, нужно предать свою родину? - Как это?- не понял он.- Объясни. - Петь хвалу американцам? - Ну в общем... в каком то смысле, да. В данный момент. - Кем данный? - Да никем. Просто. - А как это делать? - Я не знаю,- сказал он.- Я ещё не современный человек. Я только учусь. - А как стать современным? Уходить от острых вопросов, не выражать явно своё мнение, когда оно может войти в конфликт с чьим-то ещё? Приспосабливаться, всегда вторить и никогда не говорить первым? Что нужно делать для того, чтобы тебя сочли современным человеком? Затеряться? - Я не знаю,- сказал он.- Ты заговорил о каких-то табу, о каких-то нормах и рамках, а я сказал, что всё это уже неактуально. - Несовременно? - Ну да. Всё очень просто. Нужно быть нейтральным и ругать тех, кого принято ругать. В настоящий момент - Россию, а завтра, не знаю. Завтра современно будет ругать кого-то ещё... Может быть, индонезийцев. - Мне это неинтересно,- заявил я.- К тому же, эпоха американского владычества когда-нибудь кончится. - Ну, это будет ещё нескоро, и вряд ли мы доживём до этого. И потом, всегда будет кто-то ещё. Сегодня американцы, завтра китайцы или русские... Какая разница? - Вот именно,- сказал я. - Что, вот именно? - Падение Европы - это всего лишь новое падение Рима. И снова владычество варваров, снова Средневековье... - Ну, и?.. - Достаточно того, что здесь и сейчас мне это неинтересно. - А что тебе интересно? Как сделать яичницу, не разбив яйца? - Или решить, что важнее - яйцо или яичница. - Или сохранить своё собственное. - Какое именно?- сказал я. - Я имел в виду кокон, в котором ты живёшь. - Скорлупу? - Да. - Когда-то люди полагали, что небо - это скорлупа земли... - Но давно уже выяснили, что никакого неба нет. - Я хочу танцевать!- заявила Женя. - Да?- сказал Сергей.- А я не хочу. Она вопросительно посмотрела на меня.

5

Я положил руки ей на талию. - Ну что?- сказала она.- Ты рад меня видеть? Я посмотрел на Сергея. Он наблюдал за нами. - Да... Конечно. - Что?- она приблизила губы к моему лицу. - Да,- сказал я. - Я ждала тебя. - А я думал о тебе, но боялся позвонить. - Почему? - Потому что... - Ты боишься? - Да,- сказал я и снова посмотрел на Сергея. Он накладывал себе салат. - Скажи, что это правда,- прошептала она. - Это правда,- сказал я. - Нет, не так! - Всё равно это правда. И не всё ли равно, как об этом сказать. - Но ты чего-то боишься,- сказала она. - Сделай музыку громче,- сказал я, отпуская её.- Или давай я сделаю. - Зачем? - Затем, что так нельзя. Я подошёл к магнитофону и сделал музыку громче. Вернулся к ней. Положил руки ей на талию. - Чего ты боишься?- сказала она. Её глаза блестели. - Ты, наверное, пьяная уже? - Не говори со мной так. - Чего ты хочешь? - Правды. - Всё это правда. - Тогда чего ты боишься? - Я ничего не боюсь. - Ты боишься. - Есть то, чего делать нельзя. - Значит, ты не любишь меня? - Может, мы... - Нет, сейчас!- потребовала она. - Я не могу так,- сказал я. - А что ты можешь?- сказала она. - Тебе нужно верить в меня, ведь так? - Да. - Тогда просто поверь мне. Есть грань, которую нельзя переступить. - Значит, ты не любишь меня? - Я люблю тебя. Она опустила глаза. Я чувствовал, что близок к обмороку. Её тело под моими руками пылало, и от вожделения у меня кружилась голова, и во рту пересохло, каждое слово давалось с трудом, как будто слова были валуны, которые я перекатывал в пространстве, заведомо зная, что труд этот бесцелен. "Я буду корчиться от боли",- думал я.- "Будет больно, я не смогу дойти до метро. Нужно отпустить её, не смотреть на неё". Я посмотрел на Сергея. Он смотрел на нас, держа в руке рюмку. Я закрыл глаза. Мы медленно двигались в танце. Музыка кончилась. Я отпустил её. Мы стояли посреди комнаты. Она смотрела на меня. Я снова закрыл глаза, а когда открыл их, она уже вернулась к столу и наливала себе вино. Сергей пытался вырвать у неё бутылку, чтобы налить ей сам, и вино проливалось на скатерть. В комнате было тихо. Я подошёл к магнитофону и перевернул кассету. Музыка заиграла снова. Я вернулся за стол. - Я хочу поставить другую кассету,- резко заявила Женя и встала. Я убрал колени, чтобы пропустить её, но она вышла из-за стола мимо Сергея. Он посмотрел на меня. - Ты чего скис? - Я? Нет, ничего... - Давай выпьем,- сказал он, беря бутылку и свинчивая с неё крышку. Женя вернулась за стол. - Может, принести кофе? - Кофе? Он вопросительно посмотрел на меня. - Я пока не хочу,- сказал я, пожав плечами. - А ты сам-то знаешь, чего ты хочешь?- сказала она. - Да. - Да? - Да. - И чего же? - Ничего. - Ты ничего не хочешь? - Хочу, и ты знаешь, чего. - Ты очень сильно этого хочешь? - Да. Так сильно, что схожу с ума, и было бы счастьем сойти с ума, но у меня не получится. Это невозможно, и я не знаю, почему это так. В этом мире нет места для счастья. Если я это сделаю, это буду уже не я, а значит, счастлив будет кто-то другой, а меня просто не станет. Или просто не будет никакого счастья, ни для кого. - Ты так любишь свои слова? - Да что ты пристала к нему!- вмешался Сергей.- Оставь его в покое. Давай лучше выпьем! - Я не буду пить больше,- заявила она. - Ну как хочешь,- сказал он.- А мы выпьем, правда? - Да,- согласился я, беря свою рюмку. - Я вам не мешаю? - Да что с тобой сегодня!- возмутился Сергей.- Чего ты добиваешься? - Ничего,- сказала она. - Значит, ты ничего не хочешь?- сказал я. Она посмотрела на меня. - Уже ничего. - А я хочу танцевать,- сказал я.- Ты составишь мне пару? - Нет. - Я тоже хочу,- сказал Сергей и протянул ей руку.- Я приглашаю тебя. - Я сказала, нет! Налей мне лучше вина. - Ты же сказала, что не будешь сегодня больше пить. - Мне что, просить? - Вот такие они, женщины,- сказал он мне. - Они все такие, кроме одной. И вот она-то и есть женщина. - Это точно. Женя резко встала и вышла из комнаты.