Юрий Степанчук - Звезда и ключ Индийского океана

• Название: Звезда и ключ Индийского океана
• Автор: Юрий Степанчук
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1987

В книге очерков Юрия Степанчука, работавшего длительное время на Маврикии, рассказывается о встречах с маврикийцами, об истории и современных проблемах страны. Большое внимание уделяется культуре и фольклору, былям и легендам, сложившимся на острове, оказавшемся на перекрестке интересов европейских государств и заслужившем название «гнезда корсаров».

Избранная автором форма изложения позволила ему создать яркую картину жизни маврикийцев, их труда и быта. Читатель познакомится с островом, где созданный природой «рай» не приносит счастья большинству маврикийцев.

---

Вот и деревня Памплемус, а за мостом белая решетка ограды сада. Шоссе бежит дальше на северо-восток, в округ Флак, а я сворачиваю влево, к главному входу. Сразу за воротами от небольшой площадки начинаются: аллеи, или авеню, как они именуются на табличках-указателях. Справа у входа весь в зелени домик, а рядом — первое чудо Памплемуса огромный баобаб. Его даже нельзя назвать деревом — это несколько деревьев, соединенных в гигантский конус, слегка прикрытый ветвями. Баобаб попал сюда из Центральной Африки, где столетиями многие племена считали его священным. Полагают, что этому баобабу не менее двух тысяч лет. Цветет он на безлистых ветвях. На шаровидных цветочных почках, раскрывающихся к вечеру или ночью, появляются крупные белые цветы.

Центральная аллея Лабурдоннэ, идущая в глубь сада, делит его на две части. Аллея Пуавра справа идет вначале параллельно аллее Лабурдоннэ, а затем поворачивает и доходит до ручья Ситрон, к мосту, поэтически названному мостом Вздохов. Тень высоких ветвистых камфарных деревьев с темно-зеленой листвой и тихое журчание воды располагают к задумчивости и размышлениям.

Вправо от аллеи Пуавра прямо по пологому спуску ко дну бывшего пруда (осушенного в 1868 году в связи с эпидемией малярии) пролегает аллея Бейкера. Так звали ботаника, изучавшего флору Маврикия и оставившего капитальный труд о растениях этого острова{Baker J. G. Flora of Mauritius and the Seychelles. L., 1877.}. Наконец у входа начинается также аллея Сере, но она расположена перпендикулярно аллее Лабурдоннэ. Погуляем по этим аллеям, познакомимся с некоторыми их обитателями.

Прямая, узкая и тенистая аллея Лабурдоннэ усажена группами высоких желтоствольных пальм, которые так и называются — хризалидокарпус желтоватый. Их родина — Мадагаскар. На этой же аллее попадаются красивые деревья с красноватой корой, называемые на Маврикии «ромовыми». Его листья пахнут одновременно мускатным орехом, корицей и перцем, поэтому его еще именуют «деревом всех специй». Из листьев получают масло, используемое в парфюмерии. К аллее Лабурдоннэ примыкает аллея Коммерсона, вдоль которой растут стройные невысокие пальмы с ровными, покрытыми темной корой стволами. Родина этих пальм — Маврикий и другие Маскаренские острова. Их верхние побеги очень ценятся как пищевой продукт. Маврикий является родиной и гиофорбы бутылочной.

Аллея Пуавра обсажена высокими и стройными королевскими пальмами двух видов. Их ровные стволы, тянущиеся по обеим сторонам аллеи, напоминают античные колоннады. Ее часто изображают на почтовых открытках, и она того заслуживает.

Среди пальм обращает на себя внимание небольшое дерево с листьями желто-оранжевого цвета из рода теветия. Его родина тропики Южной Америки. Твердые продолговатые орешки этого растения применяются для изготовления кулонов, брелоков, а также амулетов, якобы приносящих счастье. Вблизи растет причудливая группа сахарных пальм, называемых так потому, что при надавливании на цветки выделяет сок, который быстро затвердевает, превращаясь в коричневое кристаллическое сладкое вещество.

От аллеи Пуавра каменные ступени ведут к ручью Ситрон. Здесь можно встретить несколько пальм из рода рафии, привезенных с Мадагаскара. У них большие перистые листья, достигающие до 10 метров длины, из которых местные жители изготовляют циновки.

Нельзя не упомянуть еще об одном прекрасном африканском дереве, которое произрастает не только в Памплемусе, но и на Центральном плато. Это тюльпановое дерево с очень густой темно-зеленой листвой. Когда видишь его в цвету, оно просто завораживает. В темной зелени кроны далеко видны его ярко-красные соцветия. Семена, цветки и кора растения используются в медицине: в них открыли много полезных веществ.

Рядом с пальмами на аллее Пуавра между двумя манговыми деревьями приютился еще один эндемик Маврикия, называемый по-креольски «буа д’олив». У него гладкая, твердая, темная красноватого оттенка кора и похожие на оливки плоды. Его можно видеть и в других местах Маврикия, преимущественно на равнине. Любопытно, что листья молодого дерева достигают в длину 12–15 сантиметров, а с годами уменьшаются, приобретая овальную форму. Манговые деревья также произрастают не только в Памплемусе, но и по всему острову. Их плоды во множестве появляются на базарах Маврикия в ноябре — декабре и пользуются большим спросом.

Пока я бродил по аллеям, темные облака сменили пушистые белые, они уже не закрывали солнца, а играли с ним — на дорожках парка появились солнечные блики.

Аллеи, проложенные более двухсот лет назад, были почти густыми. Легкий ветер шевелил ветви пальм, шумел в зарослях бамбука. Они были точь-в-точь такие же, какими представали перед взорами посетителей в камзолах и париках.

Ботаники, чьими именами названы теперь великолепные аллеи всемирно известного сада Памплемус, можно сказать, по крохам собирали то, что сейчас восхищает тысячи людей, прилетающих на Маврикий со всех концов земли. Растения из Ирана, Китая, Перу, с Явы, Молуккских и Канарских островов; здесь обитатели гор, там жители с берегов Ганга. Безводные пески Аравии, болотистые равнины Мадагаскара, восхитительные долины Кашмира послали в сад своих представителей. По каналам, проложенным в разных направлениях, текла прозрачная вода, принося прохладу в темные аллеи.

Когда в октябре 1772 года Пьер Пуавр покинул остров, по его рекомендации управление поместьем Монплезир было поручено Сере, который, как считал Пуавр, способен был продолжить начатое. Сере было в то время 35 лет, он родился на острове, учился в Париже, участвовал в морских походах, затем вернулся на Иль-де-Франс. Он вызывал симпатии добросердечием и привязанностью к ботанике. Пуавр не ошибся: сад Памплемус стал еще прекраснее и богаче. Сере увлекся ботаникой. Особенно много внимания он уделял внедрению на острове культуры мускатного ореха, гвоздичного и других пряных деревьев.

В первые же годы Сере пришлось нелегко. Он вынужден был бороться за сохранение Ботанического сада. Новый губернатор оказался человеком слишком узкого кругозора. Сере было отказано в финансовой помощи, и только благодаря собственным средствам ему удалось сохранить сад. Более того, при нем привезли и посадили много фруктовых и декоративных деревьев. Путешественник Мелон писал в 1786 году, что сад Иль-де-Франса — один из самых совершенных в мире. Климат этого острова, отмечал он, позволяет выращивать растения со всех континентов. Посетитель видит собранными в одном месте более 600 видов деревьев и кустарников. Далее он добавляет, что не все еще достигло совершенства, необходимы время и заботы, чтобы деревья акклиматизировались. Это требует наблюдений, проницательности и размышлений, что было свойственно Пуавру и его ученику Сере. Манговое дерево 20 лет не давало хороших плодов, сейчас же обильно плодоносит. Можно сказать то же самое и о многих других деревьях.

Маврикийский писатель Харт рассказывает о том„как Сере помог ученому-ботанику Пти-Туару, который в 1793 году прибыл на остров, чтобы помочь своему брату, капитану судна, посланному на поиски Лаперуза. На острове он узнает о гибели судна и брата — горе сражает его. Сере делает все возможное, чтобы ученый вернулся к своей работе. Пти-Туар в дальнейшем пишет труды, с частности, по орхидеям Маскаренских островов, собирает богатую коллекцию растений, пополнившую потом многие гербарии мира.

О работах Сере по выращиванию пряностей стали писать в Европе. Он становится известным среди ботаников. «Вы не можете себе представить, — писал Сере в одном из писем в 1778 году, — сколько времени занимает… корреспонденция. Я нахожусь в постоянной переписке с более чем 100 лицами, которых никогда не видел и не знал… Все идет хорошо, и никогда сад не был в таком прекрасном состоянии. Он вызывает всеобщий интерес».

Спустя несколько дней после моего посещения Ботанического сада позвонил Ананд и спросил, видел ли я дерево, посаженное адмиралом Масловым. О нем не упоминается в путеводителе. Мы договорились, что Ананд мне его покажет.

В одну из суббот мы отправились знакомым уже маршрутом. Мой спутник был тих и задумчив, а я радовался новой встрече с садом. Его деревья теперь не были для меня просто безликой зеленой массой. Я узнавал их как старых друзей, каждый из которых имеет свое неповторимое «лицо».

Мы оставили машину у входа и стали осматривать аллеи, медленно продвигаясь к пруду, где росли лилии, — одному из самых замечательных мест сада. У аллеи Чарлза Дарвина, примыкающей к пруду, стояли две машины. Чернобородый молодой индиец фотографировал женщину и девочку на фоне бразильских водяных лилий с их огромными зелеными листьями и поднятыми кверху краями. Другая группа туристов расположилась под развесистым махагоновым деревом, которому более ста лет. В путеводителе сказано, что эти деревья посажены около 1870 года, а аллея названа в честь Дарвина потому, что ученый посетил Маврикий во время кругосветного путешествия на корабле «Бигль» (1832–1836). Говорят, он поднимался на гору Пус, и раскинувшаяся перед ним панорама города и порта вызвала у него неподдельный восторг.