А. Манько - Брачные союзы Дома Романовых

• Название: Брачные союзы Дома Романовых
• Автор: А. Манько
• Жанр: Научпоп
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-3883-7

Доктор исторических наук, профессор А. В. Манько раскрывает малоизвестную тему — династические связи Дома Романовых с представителями европейских правящих династий. Династическим бракам традиционно придавалось огромное значение как важному элементу внешней политики, и Романовы следовали общемировой традиции. Читатель узнает о поисках заморских невест для царя Михаила Федоровича — родоначальника династии; несомненный интерес представят сведения о детях и потомках императора Павла I. Весьма любопытны морганатические браки великого князя Константина Павловича, императора Александра II, великих князей Михаила Михайловича и Михаила Александровича.

Для широкого круга читателей, интересующихся отечественной и мировой историей.

---

В ночь на 1 сентября 1674 года, день Святого Симеона Летопроводца, вся Москва молилась. Среди глубокой ночи загудел колокол Ивана Великого. Тотчас же откликнулись все сорок сороков московских церквей, и во всех них началась заутреня. Москвичи, затеплив в своих домах лампады перед темными ликами образов, поспешили в храмы.

Древний Кремль быстро наполнялся народом. В Успенском соборе патриарх совершал литургию, после которой крестный ход выступил из собора на площадь.

Лучи осеннего солнца мягко горели на золотых крестах и куполах кремлевских соборов. В то сентябрьское утро людно было в Кремле, куда из приходских церквей спешил народ православный.

Посреди соборной площади, напротив Красного крыльца, стоял помост, пол которого устилали дорогие персидские ковры.

На помосте стояли аналои с иконами, зажженными свечами перёд ними и стол для освящения воды. Патриарх поднялся на помост вместе с высшим духовенством в драгоценных облачениях.

И в этот же момент от дворца показалось царское шествие. Окруженный знатными боярами в «золотах», поддерживаемый ближними стольниками, в большом царском наряде шел Алексей Михайлович. Он двигался между двух рядов стольников, дьяков в золоченых кафтанах, стрелецких голов, дворян и гостей, иноземных послов и стрельцов, стоявших ратным строем с ружьями и знаменами.

За царем шел его тринадцатилетний сын Федор, старший из оставшихся в живых сыновей, застенчиво потупив взоры в землю, робкий и слабый, с умным и добрым лицом. Для Федора это был великий день: отец объявлял его своим наследником, показывая его всему Московскому государству.

Как только царь взошел на помост и встал у своего «Государева места» — позолоченного, резного трона, — началось «действо многолетнего здравия». Все духовенство по двое в ряд подходило к царю и кланялось ему и патриарху. Потом пели молебен, и патриарх, осеняя Алексея Михайловича крестом, говорил: «Здравствуй, царь-государь. Нынешний год и впредь идущие многие лета в род и вовеки…»

Потом выступал царевич Федор. Он поздравлял отца и патриарха, и тихой флейтой звенел и дрожал его детский голос, едва слышный на огромной кремлевской площади. Низко кланяясь, стали подходить и поздравлять царя, царевича и патриарха бояре и все служилые. А затем и весь народ московский в один миг пал на землю, ударившись в нее челом, приветствуя царя с новолетием [7]. На этом торжество закончилось: царь с царевичем вернулись во дворец, народ разошелся.

Царица и ее сторонники, привлекшие к себе царскую милость и любовь, вызывали у Милославских все более досаду и ненависть. И если первая придворная партия — Нарышкиных — пока торжествовала, то вторая могла утешить себя тем, что дождется праздника и на своей улице: ведь после смерти царя наследство должно было перейти к старшим сыновьям Алексея Михайловича от первого брака. Хотя и здесь у Милославских в душе таился страх: царь, переживший уже трех своих сыновей от первой жены, переживет и остальных двух, и тогда высшая власть естественным и законным путем перейдет к Петру и еще более укрепит Нарышкиных у кормила государства.

Однако ожидания и опасения двух придворных партий не сбылись. «Царь Алексей Михайлович умер неожиданно, не достигши старости, и оставил семейство свое в очень печальном для государства положении», — констатировал С. М. Соловьев в «Истории России с древнейших времен».

Еще в самом начале 1676 года Алексей Михайлович слег и уже не смог встать. Перед смертью он призвал царевича Федора и благословил его венцом Мономаха. Умиравший властитель наказывал своему юному наследнику, чтобы любил и хранил своих братьев и сестер, почитал царицу Наталью как мать родную, а для Петра был бы отцом. Патриарх, заметив, что тихая смерть приблизилась к государю русской земли, начал читать отходные молитвы, и вечером 29 января 1676 года царь Алексей Михайлович скончался. Он прожил 47 лет, из которых тридцать один год царствовал.

С горестью узнали москвичи эту печальную весть и поспешили в Кремль попрощаться с покойным государем.

Новым царем на русском престоле был объявлен старший сын Алексея Михайловича, четырнадцатилетний Федор. В день смерти отца больной царевич лежал в постели; его на руках принесли в Грановитую палату и посадили на трон.

Гроб с телом царя Алексея Михайловича провожали в Архангельский собор, усыпальницу русских царей, царица Наталья Кирилловна, новый государь Федор в носилках, его братья и сестры в траурных платьях.

16 июня 1676 года в Кремле состоялась торжественная коронация четырнадцатилетнего Федора на царство. Новый государь, как и все сыновья Алексея Михайловича от первой супруги, Марии Милославской, был «хилого телосложения и слабого здоровья». Он был небольшого роста, бледным и слабым, и, страдая ногами, всегда ходил с палкой. Есть утверждения, что на приемах иностранных послов в Кремле Федор без посторонней помощи не мог даже снять с головы царский венец. Он отличался набожностью, любил нищих и убогих, всегда помогал им. Московский народ знал Федора еще царевичем, был наслышан о его доброте и начитанности. Москвичи жалели Федора Алексеевича за болезненность, доброту к людям и перенесли на него всю любовь, какую питали к его отцу. Царедворцы с полным основанием могли предвидеть, что Федор Алексеевич проживет недолго.

Новый царь был воспитанником знаменитого богослова, ученого, писателя и поэта, монаха Симеона Полоцкого. Последний прибыл в Москву в 1656 году, когда царь Алексей Михайлович, узнав о его просвещенности и большой мудрости, определил просвещенного монаха наставником к царевичу Федору. В то время именно Симеон Полоцкий первым из посторонних мужчин перешагнул порог царского терема. Федор хорошо знал латинский, свободно говорил и читал на польском языке, увлекался писанием стихов. Не случайно молодого царя окружали такие образованные люди, как И. М. Языков и А. Т. Лихачев, которых он приблизил к себе в 1679 году, предпочитая их своим родственникам Милославским со старыми, косными взглядами. В частности, Федор Алексеевич понимал, насколько важно для просвещения народа заимствовать лучшие достижения западных стран. Именно по его инициативе был разработан проект первой в истории России Славяно-греко-латинской академии. Что же касается внешней политики московского правительства в первые годы царствования Федора Алексеевича, то она была главным образом сконцентрирована на решении украинских (малороссийских) дел, связанных с турецкой экспансией.

Ранняя смерть царя Алексея Михайловича сразу же повернула колесо придворной фортуны: резко изменилось положение вдовствовавшей царицы Натальи Кирилловны, ее сына Петра и всей родни Нарышкиных, а также Артамона Матвеева. Над ними не замедлила разразиться давно собиравшаяся гроза. Как писал Н. И. Костомаров, в семействе второго государя династии Романовых господствовал раздор. Шесть сестер царя, тетки, старые девы, дочери царя — все они давно втайне ненавидели мачеху Наталью Кирилловну за ту любовь, которую питал к ней Алексей Михайлович. И теперь их ненависть стала явной. Сам Федор Алексеевич чувствовал себя глубоко несчастным человеком, ибо после смерти отца оказался в эпицентре обострившейся борьбы между Милославскими и Нарышкиными за влияние на нового царя [8]. В самом начале его правления в Кремле сложилась странная ситуация: на престоле находился сын Милославской, а у кормила государства — воспитатель и родственник царицы Натальи Нарышкиной, боярин Артамон Сергеевич Матвеев.

Милославские, боявшиеся умного и честного Матвеева, разоблачавшего их казнокрадство еще при Алексее Михайловиче, путем интриг и подлогов добились от юного царя отстранения ближайшего друга его отца от государственных дел и затем отправки в ссылку в далекий Пустозерск, на крайний северо-восток Архангельской губернии.

Месть Милославских обрушилась и на других родственников царицы Натальи Нарышкиной. Постепенно все они были отстранены от царского двора, а братья Натальи — Иван и Афанасий, ложно обвиненные в умысле на лишение жизни Федора, были сосланы на южную окраину России.

Крайне тяжелым стало и само положение царицы Натальи Кирилловны: теперь ей пришлось на себе испытать участь опального члена царской семьи. Оставив кремлевский дворец, она с малолетним Петром поселилась в подмосковном селе Преображенском, постоянно опасаясь за свою судьбу.

Софья: устремленная к власти

Главной опорой партии Милославских была царица Софья, шестой ребенок царя Алексея Михайловича от первого брака. Родившуюся 17 сентября 1657 года царскую дочь крестил сам патриарх Никон в Успенском соборе, и крестины, по свидетельству современников, сопровождались богатым пиром. В отличие от своих сестер, она, кроме крепкого телосложения и цветущего здоровья, отличалась умом, энергией и образованностью. Как писал о ней один современник, «эта царевна была великого ума и самых нежных проницательств, более мужеска ума исполнена дева». Большинство считают, что природа обошла царевну внешними дарами: ее женский стан при начинавшейся полноте не показывал той женственности и грации, которые так присущи возрасту двадцати пяти лет [9]. Она не отличалась красотой, была невысокого роста, и только глаза выражали ум и большую внутреннюю силу. По натуре Софья скорее напоминала своего отца, но еще больше брата Петра: те же живость, страстность, порывистость, впечатлительность.