Gedzerath - Рождение легиона

• Название: Рождение легиона
• Автор: Gedzerath
• Жанр: Фэнтези

События, произошедшие во время праздника Теплого Очага счастливо разрешены. Большинство невиновных наказано, большинство непричастных награждено, и выжившие в замке Ириса отправились по домам. Но что же делать мелкой сталлионградской пегаске, поклявшейся себе не допустить повторения произошедшего и уберечь так понравившийся ей новый мир от древнего и мрачного наследия ушедшей эпохи войн и раздоров?

---

– «Da poshel ti!» – едва ли не плюнула я в след удаляющемуся земнопони, плюхаясь на круп рядом с остальными пассажирами. Испуганные разворачивающимися вокруг них, без сомнения, страшными событиями, пони испуганно жались друг к другу, и постарались отодвинуться от меня как можно дальше, испуганно глядя на меня широкими, как плошки, глазами. Понурившись, я отвела от них взгляд, и принялась рассматривать изгаженные доски перрона, крутя в копытах трофейное оружие и неимоверным усилием воли пытаясь не расплакаться.

«Крепись, Скрапс. В поезде его не было – значит, они забрали тело, туда же, куда и всех остальных» – лихорадочно раздумывала я. Не выдержав, я вскочила, и принялась расхаживать взад и вперед, переводя невидящие глаза с поезда на перрон, на котором уже суетилось не меньше полусотни бронированных пони – «О, как же мне нужна твоя помощь, старый циник! Куда же ты пропал? Сначала ты, потом… Потом… Стоп! Не плакать, не плакать, я сказала! Мы его найдем, слышишь? Даже если ты не можешь отвечать – знай, мы его найдем! И кажется, я знаю как, но… О богини, дайте мне сил!».

– «Эй, куда?» – буркнул плечистый истукан, посверкивая глазами из-под рифленого забрала – «К ним нельзя! Старшой приказал!».

– «Где старшой?» – поинтересовалась я, недобро глядя на связанных, словно куры для продажи, грифонов. Похоже, с младшим из них уже успел поработать кто-то, знакомый с ранами не понаслышке, и подрастающий бандит уже щеголял плотными повязками на боку и обрубке крыла – «Я хочу узнать у них, куда они могли потащить пленных. Боюсь, они могут их убить, когда наиграются с ними».

– «Эт бесполезно, мелкая» – кажется, в голосе здоровяка прорезалось сочувствие – «Они уж год как хватают пони, проходящих по этим лесам, но так много – эт впервые. Их в замок унесли какой-нить местный, а живущие там знатные унгоны покрывают своих. Известное дело – ничейная земля, проклятая. Хотя дело то хорошее – поспрошать… Ey, starshoy! Tut dopros hotyat utchinyt! Dozvolyaesh, al v zashey?».

– «Допросить? А чего их допрашивать-то?» – удивился седоусый ветеран, вновь подходя ко мне и недоуменно глядя на пленников – «Мы их поспрашивали ужо, так они молчат. Тут нужно с подходцем действовать, умно. Вот дождемся сотника – и отправим их по этапу, в местный штаб округа. Там-то с ними по-другому поговорят, ох и поговорят… Тебе, маленькая, даже благодарность вынесут – помяни мое слово. Надо же – живьем супостатов взяла, впервые за целый год! Ничче, теперь они от нас не уйдут. Вот вернуться наши Тридцать из Клаудсдейла этого – перестанут вражины так нагло над нашей родиной летать!».

– «Они убили моего мужа, «старшой». Убили и похитили его тело, судя по разговорам вот этих» – проговорила я, стараясь вложить в свой голос как можно больше убедительности, но кажется, все было зря. Старый ветеран отвернулся, давая понять, что разговор окончен, и я решила прибегнуть к тому, чем никогда и нигде еще не хвасталась, о чем еще не упоминала ни в одном разговоре, за исключением лишь посиделок с Твайлайт, расправляя огромные, покрытые сажей, пропахшие потом и гарью крылья – «Командир, посмотрите сюда. Я – одна из этих тридцати».

«Помоги же мне, Древний! Почему ты пропал тогда, когда я так нуждаюсь в твоей помощи?» – едва слышно шептала я, упираясь лбом в прохладное стекло вагонного окна – «Видишь, как все понеслось под откос? Едва получив свободу воли, свободу выбора, я только и делаю, что совершаю ошибку за ошибкой, и теперь, некому меня остановить, дать совет или просто поддержать, когда мне страшно и очень одиноко. Мне страшно и одиноко, ты слышишь, дух?».

– «Что, крылатая мразь, молишься своей богине? Она далеко, да и нет ей дела до вас, простых смертных. Она сидит далеко, в хрустальном дворце, и своими белоснежными крылышками делит с предателями мою родину, раздирая ее на куски! Ничего, скоро мы обо всем позаботимся, и тогда… Молись-молись, скоро придет и твой черед!» – грифон был связан и растянут, как курчонок, между скамеек сидячего вагона неодобрительно кривившимися земнопони. В отличие от них, охранявший пленников толстяк искрился нездоровым энтузиазмом и лично притащил мне котелок с горячими углями, «изнутри, из самой топочки достал, уголечки-то! Будет чем гостей крылатых угостить!», однако судя по его хитро блестевшим глазам, мой добровольный помощник явно делал это не совсем бескорыстно. Однако в тот момент мне было абсолютно все равно.

– «Что, пожирательница травы, поджилки затряслись?» – вновь подал голос атаман, видя, как я неуверенно отворачиваюсь от окна. Убить в бою, летящего к тебе врага – это одно, а вот так, в холодной ярости пытать связанного пленника… Я зажмурилась, чувствуя, как рот наполняется кислой слюной – «Да, это небе не железом размахивать, мразь, и не калечить беззащитных юнцов. Тут нужно стальные яйца иметь. Так что развяжи-ка меня, а я, может, и шепну чего своим, когда тебя вязать прилетят. Думаешь, бароны местные – они тут просто так сидят, гнида кантерлотская? С ними даже гвардия ваша связываться боится, а уж тебя они вообще оприходуют так, что ходить потом не сможешь!».

– «П-прошу тебя…» – слова дались мне нелегко, просить о чем-то убийцу, отдавшего тот самый роковой приказ, было неимоверно сложно. Я чувствовала, что медленно вонзаю острый нож себе под ребра, неторопливо, с садистским сладострастием, ведя его прямо к сердцу, но вытолкнула, выплюнула, выжала из себя эти слова. Ради памяти своего милого я была готова на все – «Прошу, скажи мне, куда забрали убитого пегаса… Или… Или его тело».

– «Известно куда, пизденка – уволокли его, монстра этого» – осклабился атаман, нагло улыбаясь краями рта, увенчанного костяным колпачком клюва – «Сейчас ребятки эту тушу в лагерь принесут – и расчленят, ебатраха твоего, на кусочки. Славная добыча, клянусь перьями Хрурта! Еще никто не мог похвастаться, что поймал фестрала, мы первые будем, славные трофеи из него сделаем!».

«О нет! Блядь, что же делать, что же делать…».

– «А ты меня отпусти!» – видя выражение беспомощности, застывшее на моей мордочке, лукаво предложил мне грифон. Желтые глаза метнулись в сторону окон вагона, под которыми стояли так и не представившиеся мне вооруженные пони – «Отпусти, и ничего с тобой и не случиться. Пасть в бою – самое милое дело. Ты себе еще кого-нибудь найдешь, а хочешь – я сам тебя провожу, в лагерь наш. Там ты и тело увидишь, раз так рвешься к своему монстру… Вот только птенцов этих мы с собой возьмем. Без них – никуда не полечу!».

Надеюсь, эти записи никто и никогда не прочтет. Я давно закончила отсылать свои «дневники», больше похожие на рапорты, принцессе, но по старой памяти, все еще веду эти записи для себя. Надеюсь, они пойдут в хлам, и моим детям не придется читать о том, как кричала и плакала, как отчаянно молила их мать мерзко улыбающееся, химероподобное существо, вальяжно висевшее на растянувших его веревках. И я верю, что в этом мире есть хоть немного справедливости для маленькой, пятнистой кобылки, которая сдалась – и принялась раскручивать тугие, неподатливые веревки».

– «Да-да-да, вот так!» – удовлетворенно клекотал грифон, с презрительной ехидцей глядя на мою заплаканную мордашку – «Не бойся меня. Просто развяжи эти веревки, и уговори этих крига отпустить моих… Моих подопечных. И я сам отнесу тебя в лагерь. Клянусь крашеными перьями Хрурта – я не прикоснусь к тебе и когтем!».

«Да он же обманывает меня!».

Откровение, свалившееся мне на голову, было похоже на холодную волну, ледяной волной окатившую мое дрожавшее, словно в лихорадке, тело. Застонав от горя и разочарования, я отшатнулась от мерзко лыбящегося грифона, и упала на скамейку, спрятав морду в копытах.

«Кентурион? Какой из тебя кентурион? Ты потеряла голову, развесила сопли и едва не совершила самую большую глупость в своей жизни!» – бурный ледяной поток растекался по всему телу, вымывая из него липкий жар неуверенности, и холодной льдинкой поселяясь в бешено колотящемся сердце, остужая, замедляя его бег. Покалывающий холодок достиг головы, остужая колотящийся в панике разум, и наконец, я смогла, я услышала где-то вдалеке, на грани слышимости, чей-то едва заметный голос. Он был настолько тих, что я не могла разобрать ни слова, ни интонации, ни даже его пол, но что-то во мне уверенно подсказывало – я, наконец, смогла дозваться своего невидимого симбионта.

И он мне ответил – как мог.

– «Значит, не тронешь и когтем?» – мой голос изменился настолько, что грифон вздрогнул от неожиданности, глядя на меня круглыми глазами, в которых появилось какое-то новое, незнакомое мне чувство – «А твои подельнички – они тоже не тронут?».

– «Ну, я все еще их атаман-барон!» – попытался импровизировать мой пленник, но я уже поняла, что это все ложь – «И если ты придешь сама, приведя меня и моих птенцов, то может быть, хорошенько извинившись перед ними, ты и загладишь свою вину настолько, что…».