Gedzerath - Рождение легиона

• Название: Рождение легиона
• Автор: Gedzerath
• Жанр: Фэнтези

События, произошедшие во время праздника Теплого Очага счастливо разрешены. Большинство невиновных наказано, большинство непричастных награждено, и выжившие в замке Ириса отправились по домам. Но что же делать мелкой сталлионградской пегаске, поклявшейся себе не допустить повторения произошедшего и уберечь так понравившийся ей новый мир от древнего и мрачного наследия ушедшей эпохи войн и раздоров?

---

– «Они не вернутся?» – поинтересовался хозяин замка, придирчиво рассматривая свои когти – «Мне бы очень не хотелось применять против них грубую силу. Это так не эстетично…».

– «Они будут следовать приказу, и к утру выйдут к железной дороге» – уверенно сказал Джус, отстраняясь от меня и вытирая поданным ему платком следы крови – «Однако, я бы не советовал вам подгонять их, сеньор. Иначе, боюсь, вы не досчитаетесь многих и многих бойцов, а приоритеты моего командования могут со временем и измениться. Ведь нам сейчас так не хватает врага, против которого можно сплотить нацию, в то время как владелец нового кантона, хоть и успевший обзавестись несколькими полезными знакомствами, вполне подходит на эту роль…».

– «Да-да, я понимаю. Обсудим это позже» – дернул глазом грифон, делая пренебрежительный жест лапой – «А теперь уведите ее. Чуть позже я возжелаю увидеть все прелести моей новой «служанки», а пока – киньте-ка ее к Вонючке. Я уверен, у него уже давно не было столь миловидных гостей».

– «Эй, просыпайся! Мы привели к тебе гостью!».

Дверь тюремной камеры захлопнулась, наглухо отрезая от меня звуки, царившие в длинном, низком коридоре. Вой, плач, выкрики и стоны доносились со всех сторон, из множества камер, чьи тяжелые, дубовые двери были снабжены лишь маленькими окошками, закрытыми деревянными заслонками. Та, что приняла меня в свои темные объятья, была едва ли не последней, и вскоре, глумливый смех стражников оборвался, когда тяжелая дубовая дверь с грохотом влипла в каменный косяк, толкая меня вперед, на холодный каменный пол, покрытый скользкой, полусгнившей соломой.

– «Ыахкм» – донеслось до меня из угла. Ни единого лучика света не проникало в этот каменный мешок, и лишь какие-то здоровенные, фосфорицирующие грибы на потолке и стенах пещеры скудно освещали сочащуюся влагой каменную кладку, покрытый соломой пол да отвратно пахнущее отверстие в углу камеры.

– «Агкем-кхем-кхыыыыы».

Кажется, постоялец этой камеры проснулся, и теперь разглядывал меня, сверкая из темноты глазами. Я вновь услышала шорох, и невольно сделала шаг назад, когда поднявшаяся в противоположном углу фигура расставила ноги и с шумом втянула в себя воздух – «Укмха-ха!».

– «Да уж, полное «ха-ха», ты прав» – убито подтвердила я. Кажется, скоротечная схватка немного отрезвила меня, позволив ненадолго сбросить ледяное оцепенение, но похоже, я проиграла этот бой – «Наверняка, ублюдки сидят за дверью и делают ставки, как скоро отсюда донесется первый крик. Как думаешь, чей он будет?».

– «Мрррххххкхаххх» – вновь прошипело существо, обдавая меня запахом гниющей под солнцем навозной кучи – «Ахх ты сссама кхакх думмаешшшшь?».

– «Я пока не решила» – все так же ровно ответила я. Рванув, я развязала стягивающую меня скатерть и морщась, подвигала заломленным крылом, разгребая на полу достаточно места, чтобы бросить туда изгвазданную простыню. Похоже, этот ублюдок Джус не понаслышке знал, как укоротить строптивого пегаса, и в моей застывшей душе, впервые с того злосчастного утра, появился крошечный, очень недобрый огонек – «А ты чьих будешь?».

– «Йааааааааа?» – казалось, мой вопрос поставил существо в тупик – «Йа… Йа ношу много имен, но все они… кха-кха-ха-ха… не мои. Йа Слепой Вонючка, и йа же «О богини, прошу, не надо!», а так же «Святая, помоги мне умереть!», кхе-хе-хе-хе. Какое из них выберешь ты, сладенькхая?».

– «Смотря по твоему поведению» – усевшись, я уставилась на темную фигуру, покачивавшуюся в своем углу – «Если будешь хорошо себя вести, то остановимся на Вонючке, раз оно так к тебе прилипло. Да и запах, сам понимаешь… А вот если плохо…».

– «То… кхе-кхе-кхехем…. То что?» – шагнув вперед, мой собеседник подошел ко мне и навис над моей фигуркой, сидящей на белеющей во мраке камеры простыне – «Что токхда будет, а?».

– «Тогда тебе придется сменить имя» – пожала плечами я, морщась от запаха гниющих отходов и давно не мытого тела – «Например, на «Стража, заберите ее отсюда!» и «О Селестия, мои глаза, она вырвала мои глаза!». Думаю, ни одно из них тебе не придется по вкусу».

– «А ты не боишься, маленькха-кха-я. Я чую, дааааа. В тебе страха неееет» – после недолгого молчания, вновь захрипела, закашляла фигура – «Но кудаже он… кхе-кхе-кхе… делся? Нынешние пони все такие мягкие, такие жалкхие – откхуда ты взялась?».

– «Думаю, оттуда же, откуда и все».

– «Ох… Ох… Охкха… кха… Кха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!» – поперхав, внезапно захохотало существо. Запрокинув голову, оно хрипело, захлебывалось, и продолжало хрипло хохотать, трясясь и хлопая себя по бокам – «Ха-кха-ха-ха-ха-хааааааа! Откуда… Кха-ха-ха… Откуда и все…».

– «Ну, чувство юмора у тебя еще осталось, и это хорошо» – буркнула я, когда отсмеявшись, завернутая в тряпки фигура подползла ко мне поближе, устраиваясь на краешке простыни – «Имя твое я не спрашиваю – судя по запаху, сидел ты тут долго, потому-то его и лишился. А вот кашель мне твой не нравится совершенно. Как бы не туберкулез… Кровь при кашле не замечал?».

– «Посмотри на мкхеня, смелая кхобылка, посмотри и подумай, может ли меня беспокоить хоть что-то» – прохрипело в ответ. Скинув покрывавшие его тряпки, рядом со мной трясся скелет пони с натянутыми на него ниточками мышц. Грязная шкура давно уже превратилось во что-то невразумительно серое с кучей черных пятен и полос, напоминающее побитый жизнью половичок, заканчивающий свою жизнь в общественном туалете. Грива вывалилась напрочь, оставив после себя лишь воспоминание черной кисточкой на конце хвоста. И глаза… Насколько я могла видеть, глаза его были затянуты белесой мутью, видимой даже в неверном свете форфорицирующего мха – пони был слеп, и за много лет научился ориентироваться в камере по звукам, находя приносимую ему еду… И скорее всего, подбрасываемых беззащитных жертв.

«Тоже мне, паладинша выискалась. Тут кажется, кто-то хотел умереть? Ну так вот тебе и шанс. Пока он будет есть твою переднюю часть, задняя ему тоже на что-нибудь сгодится…».

– «Понятно. Паршиво ты выглядишь» – глухо произнесла я, вновь накидывая на Вонючку его гнилые, грязные лохмотья – «Хотя если отмыть да откормить, может, я бы и доверила тебе какую-нибудь непыльную работенку у себя в кентурии. Например, рекрутов пугать».

– «Кхен-тху-кху-кху-рии?» – заинтересовался пони, с кашлем придвигаясь поближе – «Рекхруты? Кто ты, незнакхомкха?».

– «Скраппи Раг. Кентурион Первой кентурии Эквестрийского Легиона… Бывшая кентурион».

– «Бывшкха-я?» – казалось, Вонючка задумался о чем-то, словно вспоминая то, о чем долго старался забыть – «Вас разбили? Тебхя взяли в плен?».

– «Нет. Я… Мы были в отпуске. Медовый месяц» – я и сама не знала, зачем рассказываю все это. Броня изо льда намокла, но все еще не поддавалась, и я чувствовала, что застыла на каком-то страшном перепутье, не зная, куда я покачусь, как стоящий на вершине пирамиды шар – «Грифоны… Они напали на наш поезд. Искали себе рабов. И они…».

– «И онхи скхватили… кхе-кхе… вас?».

– «Они убили Графита» – признание далось так тяжко, словно тяжелый молот, опустившийся на спину – «Я сама пришла сюда во главе сотни, но...».

– «Но тхы пришла схюда не за этим, нет-нет» – прохрипел мне пони, поднимая голову к потолку и зачем-то нюхая спертый воздух – «Ты пришла сюда умирать. Так что это бхыло? Предхательство? Тебя пркхе-хе-хедали?».

– «Да. Да, меня предали. Предал тот, кому была дана большая власть!» – внезапно рыкнула я, заставив Вонючку отшатнуться – «Да, я говно, а не командир. Да, я достойна этой камеры, раз не смогла разглядеть предателя. Да, я поганый страж, раз так позорно попалась этим грифонам, но Графит… За что умер мой муж?».

– «Смкхерть – это только начало» – повозившись, заявила фигура. Отойдя от меня, пошатывающийся земнопони начал аккуратно, на ощупь, срывать со стены блестевшие во мраке шляпки грибов и широкие пласты мха, бросая их точно в мою спину – «А йа-то все сидел и дхумал, откхуда в тебе эта… кхе-кхе… эта сталь. Холодная… Кхе-хххххеееее… сталь».

– «Какая сталь, Вонючка? Я просрала все на свете, и пришла сюда лишь за одним – увидеть тело моего милого. Я знала, что это дорога в один конец, но что бы так вот…».

– «А что тхы думала, а, кентхурион?» – спросил меня голос странного пони. Подошедшая ко мне фигура остановилась сзади, и принялась осторожно обкладывать меня мерцающими кусочками мха и грибов, размещая всю эти икебану в странном, одному ему известном порядке – «Тхы понадеялась на благхо-хо-хородство врагов? Или думала, что тебе все будут тут сочхувствовать, обнимут, расцелуют, и выпроводят прочь с телом милого дружкха? Тхак что ли?».

– «Да, ты прав. Я поступила как последняя дура. Я знала, что поступаю глупо, но в тот момент… Черт возьми, даже сейчас мне кажется, что я думаю, что это будет правильно… Но ведь это не так, да?».