Gedzerath - Рождение легиона

• Название: Рождение легиона
• Автор: Gedzerath
• Жанр: Фэнтези

События, произошедшие во время праздника Теплого Очага счастливо разрешены. Большинство невиновных наказано, большинство непричастных награждено, и выжившие в замке Ириса отправились по домам. Но что же делать мелкой сталлионградской пегаске, поклявшейся себе не допустить повторения произошедшего и уберечь так понравившийся ей новый мир от древнего и мрачного наследия ушедшей эпохи войн и раздоров?

---

– «Вот тхы обо всем и догадалась сама» – удовлетворенно проскрипел Вонючка. Поднявшись на задние копыта, он зачем-то начал разглаживать мою гриву, осторожно касаясь грязными копытами моего лба, затылка и шеи. Прикосновения его грязных ног рождали у меня нервную дрожь, но спустя недолгое время, я внезапно поняла, что расслабилась и прилегла, поддавшись магии несильных нажатий и подергиваний, то сдвигавших мою шкурку на самые глаза, то натягивавших ее на самый затылок. Присев прямо передо мной, странный пони откинул голову и о чем-то молча размышлял, ощупывая своими ногами каждую ямку, каждый бугорок на моей голове, и его дыхание, прежде шумное, как неисправный аппарат ивл[104], замедлилось до редких, едва слышимых вдохов – «Кхаааааааа…. Хаааааааа…».

– «Ч-что за «кхаааа» такое?» – веки подчинялись мне с трудом, и я изо всех сил пыталась не соскользнуть в наваливающуюся на меня дрему – «Чт-то ты там удумал?».

– «Кхаааааа… Кхаребеду Валиш. Виндьяго Валиш. Зиииибууууус, зиииииииибуууууууус» – кажется, крыша у этого пони все-таки съехала далеко, и явно не собиралась возвращаться на прежнее место – «Вижу я сталь в тебе, сталь без формы и местха в жизни этой. Литая заготховка не может выковать себя самха. Лишь те, ктхо достоин, в чьем сердце тхы заняла свое место, смхогут выковать из тебхя… Нхет, это не меч. Это чтхо-то другое…».

– «Вонючка, ты чего там несешь, а?» – поглаживания и ощупывания заставляли мои глаза закрываться, но в тоже время, я прекрасно слышала этот надтреснутый, влажный голос, речной галькой пересыпавшийся в моих ушах – «Мог бы и просто удушить во время сна… Извраааааах… Извращенец».

«Черт бы его побрал, Кашпировского недоделанного… Странно, вроде и спать совсем не хочется… Но почему же так странно тяжелеют веки?».

– «Твхои друзья нуждхаются в тебе, Гханима. Тот, кто тебя любит – стрхадает, но делхает это радхи тебя, слышишь? А тот, кому тхы веришь, кто любит тебя дажхе больше, чем самогхо себя… Он предхает тебя, и ведхет на гибель».

– «Вонючкаааа… Убери… свои… ног…».

– «Спхи, юная Гханима. Спи. Мы больше нхе увидим дрхуг друга. Но тхы должна запомнить – ищи кхогти! Ищи их, и звхезды покхажут тебхе путь. Ты слышишь, дитя звезд? Найди свои когти!».

* * *

– «Подьем, гнида копытная!».

Вскочив на ноги, я ошарашено закрутила головой по сторонам, вырванная из удивительно спокойного сна жестким пинком по ребрам. Перед моими глазами все еще стояли бескрайние равнины и холмы, покрытые океаном высокой травы, перемежающиеся островками необычных, раскидистых деревьев. Терпкие, пряные запахи щекотали мой нос, когда я медленно, не торопясь, приближалась к реке, катящей свои бурые, глинистые воды куда-то вдаль, за край горизонта, из-за которого уже поднималось огромное, ярко-красное солнце...

– «Тебе что, все мозги вытрахали, ссучка?» – поднявшись, когтистая лапа отвесила мне хлесткую пощечину, заставившую мою голову мотнуться в сторону. Мгновенно вскипев, словно попавшая на раскаленную сковородку вода, я зашипела, и через мгновение, мой лоб врезался в голову стоявшего передо мной стражника, отбрасывая его вглубь коридора.

– «Ах ты ж хюрэ!» – завопил пострадавший, прикрывая лапой мгновенно принявшийся отекать, пострадавший глаз – «Да я тебя сейчас…».

– «Стой! Хозяину она понадобилась живой и по возможности невредимой!» – второй стражник умело оттеснил меня к двери, прижимая к скользким камням древком короткого копья – «Знаешь, что было вчера с Цгуном, когда он напомнил сеньору о том, что ее бросили, по его же приказу, кстати, в камеру к этому слепому уроду?».

– «Уххх, больно… Ладно, и что же с ним было?».

– «Хозяин выклевал ему глаз!».

– «Ого!» – только и смог вымолвить любитель пинать кобыл по ребрам. За несколько коротких минут его круглый, птичий глаз закрылся наливающейся гематомой, и незадачливому тюремщику оставалось лишь злобно клекотать, слыша мое насмешливое фырканье. Конечно, просто так мне это не спустили, и из подвала я вышла закованная в цепи, с веревочным намордником и длинным поводком, за который держались сразу три грифона, тычками и затрещинами направлявших мой путь по узким, извилистым коридорам замка. Путь наш был не долог, и вскоре, мы уже стояли пред троном местного сеньора в уже хорошо знакомом мне зале. Следы вчерашнего пиршества и последовавшей за ним драки уже убрали, и наряженные в накрахмаленные платьица служанки-земнопони торопливо домывали пол, вздрагивая и пригибаясь, когда проходящие мимо грифоны, не упуская удобного случая, с удовольствием похлопывали их по точащим из-под черно-белой материи крупам.

– «Вот она, благородный хозяин!» – отрапортовал приведший меня грифон, громко стукая в пол древком копья. От громкого, грубого звука сидящий на троне хозяин замка сморщился и приоткрыл мутный, осоловелый глаз. Похоже, праздник затянулся надолго, и стоявшая на изогнутом подлокотнике большая, украшенная драгоценными камнями чаша не стояла без дела, ежеминутно опорожняясь в жадно распахивавшийся клюв благородного выпивохи.

– «Она… Она еще и может стоять на ногах?» – с неудовольствием и вялым удивлением спросил Кёффе своих подручных, уставившихся на меня, словно стая ворон – «Мне доложили, что ее бросили к Слепому Вонючке, испортив мне все удовольствие от ночи!».

– «То так, благородный господин» – поклонился солдат, ударом копейного древка ловко подбивая мне передние ноги, заставив меня опуститься на пол в нелепом подобии поклона на влажный после уборки пол – «По вашему повелению, господин. Однако из камеры не донеслось ни одного крика, а утрам мы нашли ее мирно спящей на грязной простыне! Похоже, она каким-то образом смогла ужиться с этим грязным животным».

– «Северяне!» – сердито скривился хозяин замка, кивком приказывая молодому грифону, стоявшему за его правым плечом с кувшином чего-то явно алкогольного, по новой наполнить чащу – «Мясник мясника видит издалека! Значит, ты прилетела сюда за телом убитого в поезда монстра, да еще и приведя к моему порогу целую сотню солдат, которых с трудом удалось повернуть вспять? Ты принесла мне слишком много проблем, пейзанка, поэтому я снизойду до простого вопроса – а что ты можешь предложить мне взамен?».

Не отвечая, я стиснула зубы, уставившись в пол. От холодной лапы, сжимающей сердце, за ночь не осталось и следа, и единственное, что я ощущала при взгляде на этот замок, на прыгающих, словно огромные воробьи, грифонов, на наряженного словно клоун, сеньора, была тяжелая, подсердечная ненависть. Мысли о смерти отступили, затаившись на краю сознания, и быстро оглянувшись, я увидела не менее трех потенциальных возможностей вырваться и начать буйство, но странно, я даже не задумалась о том, чтобы воспользоваться хоть одной из них. Конечно, они сулили мне свободу и возможность хотя бы немного отомстить, но поколебавшись, я отбросила их, ведь ни одна из этих возможностей не была достаточно… кровавой».

«Я должна была не распускать сопли, а утопить их всех в крови – ведь это ты пытался мне сказать, неизвестный, ослепший пленник этого замка? Ну что ж, ты прав. О, как ты был прав…».

– «Мне нечего предложить тебе за тело любимого» – опустив голову, прошептала я, стараясь, чтобы мой голос звучал так же тускло и безжизненно, как раньше – «Ты уже забрал мой меч, твои холуи сняли с меня кольца. У меня нет ничего…».

– «О да, воистину, ни одна грифина не может дать большего, чем то, что у нее есть… Но она может дать это дважды» – глумливо ухмыльнулся Кёффе, вызвав своим замечанием смех знатных бездельников, несмотря на ранее утро, уже стекавшихся в тронный зал, дабы попасть под благосклонный взгляд своего владетельного сеньора – «Ну что же, никто из населяющей мои земли черни не может сказать, что я несправедлив к своим пейзанам, поэтому я принял решение. Ты, юная вдова, станешь давать то, что у тебя есть – сначала мне, затем моим верным слугам и приближенным. Затем – любому гостью, что польстится на прелести деревенской простушки, ведь я не могу позволить себе прослыть невежливым хозяином, правда? И за каждого, кто останется тобой доволен...» – свора благородных негодяев за моей спиной затаила дыхание, когда подавшийся вперед грифон впился взглядом в мои неверяще расширившиеся глаза – «За каждого удовлетворенного подданного я велю выдавать тебе по кусочку так приглянувшегося тебе тела!».

Через мгновенье, зал огласил дружный, оглушительный хохот. Смеялись все – благородные господа хрипло клекотали, запрокинув головы к потолку, утирая слезившиеся глаза и хлопая себя лапами по львиным бедрам; хохотали их подружки и любовницы, пискливо посмеивались дети, тыкая в меня маленькими когтистыми лапками; глумливо усмехались стражники, ощупывая меня оценивающими взглядами… Стиснув зубы, я опустила голову, демонстрируя безмерное отчаяние и молясь, чтобы никто не заметил безумный оскал, обезобразивший мою мордочку.