Дельфина Жирарден - Парижские письма виконта де Лоне

• Название: Парижские письма виконта де Лоне
• Автор: Дельфина Жирарден
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Публицистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-86793-690-7

Если вам интересно узнать, как в Париже 1830-х годов запускали воздушный шар и открывали первую железную дорогу, покупали новогодние подарки и переезжали на новую квартиру, если вас интересует, чем крикливая школа в области моды отличается от школы загадочной, а светская хроника XIX века от нынешней, — читайте «Парижские письма виконта де Лоне». Эти очерки французская писательница Дельфина де Жирарден (1804–1855) еженедельно с 1836 по 1848 г. публиковала в газете «Пресса». Впоследствии у Жирарден появилось много подражателей, но она была первой — и лучшей. О подражателях помнят лишь историки литературы, а очерки Дельфины де Жирарден, умной и остроумной наблюдательницы парижской повседневной жизни, переиздавались во Франции и в XIX, и в XX, и даже в нынешнем веке. На русском языке «Парижские письма» публикуются впервые.

---

625

На самом деле жена Мольера Арманда (дочь актрисы, воспитанная в мире кулис) не принадлежала к числу «хорошо воспитанных» светских дам.

626

Литератор Эдуард Меннеше, чтец королей Людовика XVIII и Карла X, в 1841 г. начал устраивать «литературные утренники», во время которых читал лекции по истории литературы для светского круга. С салоном маркизы де Рамбуйе связано то явление французской литературы второй половины XVII в., которое вошло в историю под названием «прециозность» и было доведено до абсурда в комедии Мольера «Смешные жеманницы» (дословно «Смешные прециозницы»; 1659); Дельфина, в соответствии с оценками своего времени, осуждает пуристическую установку на перифрастический и эвфемистический стиль, принятую в этом кругу. Современную интерпретацию этой среды и ее литературных установок см. в кн.: Неклюдова М. С. Искусство частной жизни. Век Людовика XIV. М., 2008.

627

О «неистовой литературе» см. примеч. 327 /В файле — примечание № 437 — прим. верст./.

628

Два аттракциона, занимавшие парижан в начале 1845 г.: юные танцовщицы из Венской оперы и карлик по прозвищу Мальчик с пальчик, который за очень высокую плату участвовал в спектаклях, разыгрываемых в частных домах.

629

В 1846 г. Дельфина вовсе не печатала фельетонов, и читатели были недовольны; во всяком случае, 3 января 1847 г. редакция «Прессы» сообщала о том, что многие читатели требуют от нее возвращения очерков виконта. Поэтому редакция решила продолжить в чуть измененной форме опыт, предпринятый летом 1845 г., когда с 4 июля по 10 августа 1845 г. «Пресса» печатала с продолжением эпистолярный «роман-стипль-чез» «Круа де Берни», сочиненный четырьмя авторами: Дельфиной, Теофилем Готье, Жозефом Мери и Жюлем Сандо (каждый писал письма за «своего» героя). Печатание парижских хроник возобновилось 10 января 1847 г. под рубрикой «Круа де Берни» (а не «Парижский вестник», как раньше); первым стал фельетон виконта де Лоне, но уже в следующую субботу эстафету перенял Сандо, за ним последовал Мери, а потом, после еще одного очерка Дельфины, субботний фельетон сочинил Готье. Четыре автора вели рубрику по очереди до июля 1847 г.

630

См. примеч. 360 /В файле — примечание № 470 — прим. верст./.

631

Полотно Пьера Миньяра (1640-е гг.).

632

Период после смерти Людовика XIV (1715–1723), когда регентом при малолетнем короле Людовике XV был герцог Филипп II Орлеанский, считается одной из самых развратных эпох в истории Франции.

633

Мольер. Тартюф. Д. 4, сц. 5. Кондитер Бертелемо, о котором идет речь ниже, владел лавкой на Новой Вивьеновой улице, где продавал конфеты вперемешку со статуэтками, альбомами и современными стихами — продукцией сугубо мирской.

634

Употребление этого русского слова для перевода французского bourgeoise может показаться анахронистичным: в русском языке пейоративное значение появилось у слова «мещанка» ближе к концу XIX в.; однако уже в 1830-е гг. название комедии Мольера «Bourgeois gentilhomme» переводили как «Мещанин во дворянстве», кроме того, в данном случае именно русское слово «мещанка» наиболее точно передает авторскую оценку, и по этой причине я в данном фельетоне остановилась на нем, хотя в других случаях сохранила для слова bourgeois традиционный перевод «буржуа».

635

Весьма нелестное описание этой разновидности женщин дано в предыдущем фельетоне от 4 апреля 1847 г., где, излагая свои впечатления от книги Ламартина «История жирондистов», Дельфина произносит очень жестокий приговор «эгерии» жирондистской партии госпоже Ролан, «принадлежавшей к той породе оголтелых педанток, которых мы бы назвали женщинами литературными, иначе говоря, женщинами, составленными из книг; эти женщины, которых следовало бы не столько одевать, сколько переплетать, действуют не так, как подсказывает природа, а так, как велит последняя прочитанная книга»; таких «литературных женщин» Дельфина называет бедствием любой эпохи (2, 460–461).

636

Комедия Мариво (1730), в которой Сильвия (госпожа) меняется одеждой с Лизеттой (служанкой), чтобы испытать чувства своего жениха Доранта (который, со своей стороны, поступает сходным образом и меняется одеждой со своим слугой Арлекином).

637

Названные лица были высокопоставленными чиновниками: Жан-Антуан-Огюст Жени руководил аппаратом министра иностранных дел Гизо, Жан-Гаспар-Феликс Равессон — аппаратом министра народного просвещения Сальванди, а Эдмон Леклерк — аппаратом министра внутренних дел Дюшателя.

638

См. примеч. 53 /В файле — примечание № 163 — прим. верст./.

639

18 июня 1847 г. глава кабинета и министр иностранных дел Гизо прочел с трибуны палаты депутатов два письма Эмиля де Жирардена: из одного, датированного 25 июля 1838 г. и адресованного неназванному сотруднику «Прессы», вытекало, что Жирарден связывал свою лояльность по отношению к правительству с перспективой присвоения его отцу звания пэра; в другом, от 26 января 1846 г., отец Эмиля, граф Александр де Жирарден, объяснял, что отказывается от звания пэра, ибо понял, что Гизо полагает, будто в благодарность Жирарден-старший будет влиять на политику газеты Жирардена-младшего. Предыстория этого конфликта заключалась в том, что месяцем раньше, 12 мая 1847 г., Жирарден на страницах своей газеты обвинил кабинет Гизо в «торговле» наградами и званием пэра. В дальнейшем события развивались следующим образом: палата пэров сочла себя оскорбленной, и 23 июня 1847 г. редактор «Прессы» был вызван на ее заседание; большинством голосов пэры постановили, что Эмиль де Жирарден невиновен в клевете, а значит, сказал правду; однако, несмотря на это, пэры не назначили никакого расследования по обвинениям, которые он выдвинул, и проголосовали за поддержку правительства. Иначе говоря, они поддержали и сам кабинет, и того, кто обвинял членов этого кабинета в коррупции.

640

В этом здании на углу бульвара Капуцинок и одноименной улицы (разрушенном в 1855 г.) с 1820 по 1853 г. располагалось министерство иностранных дел, которое в 1840–1848 гг. возглавлял Гизо.

641

Намек на княгиню Ливен (см. примеч. 63 /В файле — примечание № 173 — прим. верст./), которую среди прочего подозревали в шпионаже в пользу российского императора. Чтобы держать ее в курсе событий, ее возлюбленный Гизо постоянно слал ей короткие записки из палаты депутатов или из министерства.

642

В издательском предуведомлении к «Парижским письмам» 1853 г. (вероятно, написанном самой Дельфиной) не без гордости говорится: «Независимый ум — возвышенность, с которой видно очень много, и вот вам доказательство: события, происшедшие в 1848 г., были предсказаны в „Парижском вестнике“ в 1847 г. с поразительной точностью». Эта фраза про революцию — в самом деле отнюдь не позднейшая книжная вставка.

643

Этот банкет в поддержку избирательной и парламентской реформы, состоявшийся в пятницу 9 июля 1847 г. в развлекательном саду «Красный замок» с участием тысячи с лишним человек, стал первым в целой серии оппозиционных банкетов. Такая форма была избрана для того, чтобы оставаться в рамках законности и не навлекать на оппозиционеров обвинения в организации незаконных политических собраний или уличных манифестаций. За угощение каждый из участников платил сам.

644

22–24 февраля 1848 г. в Париже произошла революция; предлогом стало запрещение правительством очередного оппозиционного банкета. Студенты и рабочие в знак протеста вышли на улицу, национальная гвардия отказалась их разгонять, и тогда безоружную демонстрацию расстреляли солдаты пехотного полка. После этого улицы Парижа покрылись баррикадами, и лишь тогда король решился отречься от престола в пользу своего десятилетнего внука графа Парижского (сына герцога Орлеанского, нелепо погибшего в 1842 году). Но было уже поздно. Луи-Филипп был свергнут, дворец Тюильри разграблен, к власти пришло Временное правительство, составленное из левых депутатов прежней палаты, и 25 февраля была провозглашена республика. Комментируемый фельетон — первый текст, опубликованный Дельфиной с начала революции; он начинается словами: «Какая жалость!.. Какая жалость!.. Все это кончится ужасно… а могло кончиться так прекрасно!..» (2, 491). Республиканцам Дельфина предъявляет те же упреки, какие предъявляла четыре года назад, когда они еще не пришли к власти, — в том, что они пекутся не о благе народа, а о собственной выгоде. 8 декабря 1844 г. она описывала шестилетнего мальчика, который в скверном провинциальном трактире не соглашался садиться за стол, потому что не хотел обедать «с республиканцами». Накануне один старый путешественник в шутку сказал ему, что молодые люди, которые садятся за стол, не снимая каскеток, и съедают все сладости, предназначавшиеся детям, именуются республиканцами; Дельфина охотно подхватывает шуточное определение, которое, по ее мнению, «замечательно подходит к определенной разновидности республиканцев»: «Они ничем не напоминают гордых Брутов прежних времен; воздержание и самоотвержение — не их конек, они стремятся истребить всех вокруг себя, но лишь ради того, чтобы самим жить припеваючи; они любят кровь, но ничуть не меньше они любят крем; манеры у них грубы, зато вкусы изысканны; они свирепы, но они не аскеты, и если стремятся свергнуть Тарквиния, то не для того, чтобы отомстить за Лукрецию, а д ля того, чтобы ее умыкнуть» (2, 353). После революции 1848 г., в фельетоне от 13 мая 1848 г., Дельфина повторила этот пассаж применительно к той «своре», которая делит добытое добро, ничуть не заботясь о народе, и поедает «филе косули в ананасном соусе». Строки, написанные в 1844 г., она воспроизвела слово в слово и лишь после упоминания «крема» («любят кровь, но любят и крем») прибавила в скобках: «ананаса мы предвидеть не могли» (2, 500).