Игорь Курукин - Княжна Тараканова

• Название: Княжна Тараканова
• Автор: Игорь Курукин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03405-1

Та, которую впоследствии стали называть княжной Таракановой, остаётся одной из самых загадочных и притягательных фигур XVIII века с его дворцовыми переворотами, колоритными героями, альковными тайнами и самозванцами. Она с лёгкостью меняла имена, страны и любовников, слала письма турецкому султану и ватиканскому кардиналу, называла родным братом казацкого вождя Пугачёва и заставила поволноваться саму Екатерину II. Прекрасную авантюристку спонсировал польский магнат, а немецкий владетельный граф готов был на ней жениться, но никто так и не узнал тайну её происхождения. Неудивительно, что её биография обросла многочисленными легендами.

Книга доктора исторических наук Игоря Курукина, написанная на основе документов, рассказывает о подлинной истории отчаянной искательницы приключений, выдававшей себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны, претендовавшей на русский престол, которая даже в каземате Петропавловской крепости предпочла смерть признанию вины.

---

Вернёмся, однако, к нашим героям — жившим в XVIII столетии и литературным. По закону жанра, для последних должны начаться странствия с неизбежными приключениями. После чувствительного свидания романный Алфонс решил вернуться в отечество и «возбудить всех людей отмстить» злодеям, причинившим его даме сердца «столько несчастий». Он решительно берётся за дело борьбы с маврами, «дыша против них бешенством, бегает по всем местам, в которых спрятались жители, не могши работать и спасаясь насилия, и там увещевает их ободриться и соединиться против гонящих их мавров. „Ступайте, любезные товарищи, — говорил он, — ступайте, смотрите на их жестокость и бешенство“. Говоря таким образом, он повёл их к своему нещастному дому, где все родственники, находясь ещё не погребены, в самом жалостном виде представляли зверство, оказанное сими злодеями».

Люди не поверили в победу и восстановление законной королевской власти. «Всё войско, им собранное, сказало с печальным видом: „Ах! Что ты говоришь нам… Нет уже никого на свете из сего славного и доброго поколения“. — „Обманываетесь, — сказал им Алфонс, — королева наша не в плену и не убита, она жива ещё; сего для вас довольно — сразимся за неё!“ По сих словах печаль уступила место мужеству. Сие множество крестьян клянутся или победить или умереть; они клянутся побить сих столь жестоких людей; просят предводителем себе Алфонса, хотят увеличить число своё и отправляются в дорогу. В самом деле почти все деревни взбунтовались, и весь народ сей, обладаем будучи гневом, негодованием и храбростию, принимается за своё победоносное оружие».

Это войско герой повёл на освобождение столицы от мавров. «Ему повинуются, но в то же самое время он взят в плен, а всё его войско разогнано». Враги уже собирались отрубить Алфонсу голову, но «при сём виде крестьяне вдруг бросились на мавров, вырвали у них Алфонса, получившего уже опасную рану в самое то время, когда хотели освободить его. И причинили великий беспорядок и кровопролитие. Алфонс, хотя и тяжело был ранен, но будучи обладаем гневом и яростию, везде предводительствовал. Неприятели, потерявши половину людей своих, отступили в великом беспорядке». После победы «все те места наполнились радостным криком, и граждане требовали, чтоб он показал остаток королевской фамилии». Алфонс сказал им, «будучи в великой радости: „Чтоб всё было спокойно, а я пойду и вскоре покажу вам отрасль ваших государей“. Сей бедной молодой человек был на верху своей радости, он думал, что уже всё исправил, и видя всех, великое участие в Аврелии принимающих, не сомневался, чтоб её не приняли с удовольствием и не объявили своею государынею».

Бедную скрывавшуюся принцессу со спутницей — матерью героя надо было найти и представить народу. Алфонс пешком отправляется в соседнее Гранадское королевство на поиски; «он бегает по пустыням, по горам, крича в сих безмолвных местах из всех сил своих и призывая двух весьма для него любезных женщин. Но они не показываются; он почитает их мёртвыми или… он не знал уже, что и думать, но один пастух уведомил его об их участи: „Сии две женщины, — сказал он ему, — захвачены по повелению нашего короля; и незадолго до взятья их прибыло сюда множество курьеров из Леона, которые, кажется, привезли письма, до сих женщин касающиеся. Я думаю, однако ж, что мать сия находится при нашем дворе. И носится ещё слух, что дочь полюбилась нашему наследному принцу и назначена ему супругою“».

Алфонс был в растерянности: то ли ему возвращаться за войском, чтобы силой «требовать Аврелию», то ли самому «узнать, как поступают с любезными для него особами». В итоге он рискнул проникнуть в Гранаду, «наблюдая всегда благоразумную осторожность». На заднем дворе королевского дворца увидел он свою любимую — и с огорчением услышал, что мавры предлагают гранадскому королю выдать Аврелию замуж за его сына и таким образом завладеть Леонским государством. Алфонс, поражённый этим известием, «с превеликой скоростию из сих мест уходит и удаляется в самую скрытную и отдалённую пустыню»{69}.

Реальной «принцессе» также предстояло путешествие — менее опасное, но не менее захватывающее. Как упоминалось выше, в 1769 году «спонсор» девушки, по её словам, предложил ей совершить поездку в Европу через территорию России. Елизавета под видом дочери вояжёра благополучно проследовала со своим покровителем до Астрахани. «Тамо были они не более как дни два, а оттуда, переодев её в мужское платье, поехали в Россию чрез разные города, в которых Гали останавливающим их показывал бумаги, о коих она думает, что это был пашпорт, а откуда он его получил, она не знает. По приезде в Петербург ночевали они только одну ночь в неизвестном ей доме, а может быть, это было и в трактире. Из Петербурга поехали они в Ригу, а оттуда в Кёнигсберг, в котором жили шесть недель…»

С прусского Кёнигсберга начиналась Европа. Странствующий персидский князь посетил сначала Берлин, а затем Лондон. Там он якобы получил известия, которые потребовали его немедленного возвращения, и отбыл на родину. Но, поскольку «сей человек богатейший был в Персии, и как в Индии, Китае, так и в разных местах, чрез купцов, интересован был в коммерции, торги его столь обширны, что у него было кораблей до шестидесяти», то «при отъезде своём из Лондона оставил он ей драгоценных камней, золота в слитках и наличными деньгами великое число, так что она сама не только делала большие издержки, но и за других платила по сту тысяч гульденов долгу». По отъезде своего благодетеля барышня пребывала в Англии пять месяцев, «…а потом вздумалось ей ехать во Францию, где жила она около двух лет, называясь так, как и в Англии, персидскою принцессою Гали. В сие время была она в разных городах и селениях сего королевства и имела знакомство с людьми знатными, от коих принимана она очень хорошо; иногда некоторые ей выговаривали, что хотя она и скрывает настоящую свою природу, однако же они знают, что она российская принцесса, дочь покойной императрицы Елисавет Петровны, но она от того отрекалась».

Из Франции «принцесса Гали» перебралась в Германию с серьёзными намерениями — «чтобы в Голштинии или в другом месте купить себе землю и жить тамо спокойно». Здесь её и встретил прекрасный принц — его сиятельство владетельный граф Лимбург-Штирумский, который не только предложил барышне жить в его землях, но и «сделал ей чрез своих советников формальное предложение о своём намерении, что он желает её взять за себя».

Казалось, о чём ещё могла мечтать барышня-содержанка? Однако наша героиня, как благородная особа, не могла побежать под венец, «не зная ничего подлинно о своей породе». Прояснить этот вопрос можно было только в России, но, по мнению Елизаветы, явиться туда следовало только с серьёзными деловыми предложениями. А потому она «думала, чтобы, приехав сюда, предстать к её величеству и сделать достаточные объяснения в пользу российской коммерции касательно до Персии, потому что она, по долговременной её там бытности, обо всём сведение имеет, чему она, живучи у лимбургского князя, сделала свои примечания и план, который и послан был, при письме от князя, к здешнему вице-канцлеру, чрез находящегося в Берлине российского министра». То есть, говоря современным языком, она желала предстать перед русскими вельможами в качестве эксперта по иранской экономической конъюнктуре и представить нечто вроде бизнес-плана освоения тамошнего рынка, рассчитывая получить в благодарность «приличное название (титул. — И. К.), по которому бы она могла выдти за князя Лимбургского».

«Принцесса Гали» уже собралась было отправиться в Россию и даже получила от жениха «полную мочь», «которая также находится между её бумагами, с тем, чтобы ей ходатайствовать по претензии его, в рассуждении княжества Шлезвиг-Голштин-ского». Но тут подоспело известие «о размене оного княжества на Ольденбург и Дельменгорст, почему не оставалось ему надежды получить удовольствие по своей претензии». Да и сам князь вначале отправился по делам в Аугсбург, а возвратившись, объяснил, что сильно нуждается в деньгах, поскольку должен рассчитаться по долгам.

События, о которых идёт речь в этих показаниях самозванки, можно соотнести с известными историческими фактами и, соответственно, датировать. 21 мая (1 июня) 1773 года наследник российского престола Павел Петрович подписал в Царском Селе договор с Данией, торжественно подтверждавший достигнутое ещё в 1767 году соглашение: великий князь отказывался от наследственных прав на Голштинию в пользу датского короля Христиана VII, а вместо этого получал право наследования графств Ольденбург и Дельменгорст, переданных младшей ветви Гольштейн-Готторпского герцогского дома в лице любекского епископа Фридриха Августа. По условиям договора в конце 1773 года был произведён формальный обмен владений.

Граф фон Лимбург-Штирум оспаривал у Павла Петровича наследственные права на Голштинию, но, естественно, после достижения двумя державами соглашения остался ни с чем. Елизавета же немедленно решила выручить жениха и, «имея кредит в Персии, — ибо князь Гали, при отъезде своём из Лондона, в том её обнадежил, — надеялась деньги занять в Венеции, куда она, взяв с собою двух женщин и одного полковника, барона Кнора, чрез Тироль и приехала под именем графини Пимберг, и, зная по газетам, что князь Радзивилл тамо находится, послала к нему билет, чтобы он назначил место, где с нею видеться, думая, что как он поедет в Константинополь, то бы послать с ним кого-нибудь из своих людей через Турцию в Персию». Правда, вскоре, усмотрев в польском вельможе «человека недальнего разума», она передумала — решила «ехать с ним самой до Константинополя, чтобы оттуда продолжать путь свой в Персию».