Фриц Ланге - Язык человеческого лица

• Название: Язык человеческого лица
• Автор: Фриц Ланге
• Жанр: Психология
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-89804-147-2

Науке под названием физиогномика уже много тысяч лет. Первыми физиогномистами были дикари, которые раскрашивали свои лица, чтобы напугать своих врагов. Египтяне пытались достичь физиогномического эффекта, изменяя форму черепа. Характерным примером являются хранящиеся в берлинском музее искусственно вытянутые черепа дочерей Аменофиса, датируемые 1350 г. до н. э. Первым письменным свидетельством о физиогномических изысканиях мы обязаны Аристотелю. Из приписываемой ему физиогномики мы узнаем, что и до него физиогномисты исследовали выражение «лиц» животных, чтобы раскрыть тайну человеческого лица. С угасанием древних культур прекратился и интерес к физиогномике. Только у Леонардо да Винчи мы находим возрастающее количество сообщений о его физиогномических наблюдениях. Очень подробными физиогномическими исследованиями занимался Микеланджело — о чем, без сомнения, свидетельствуют его картины, которые правдиво и даже натуралистично передают человеческие страсти и страдания — но он, к сожалению, не оставил никаких письменных свидетельств о своих физиогномических исследованиях.

Книга известного немецкого ученого будет полезна практическим психологам, художникам, сотрудникам правоохранительных органов, а также всем тем, кто интересуется психологией.

---

Часть волокон, которая называется pars palpebralis, проходит по верхнему и нижнему веку с внешней стороны и заканчивается на сухожильной связке Raphe palpebr. lateralis, которая располагается в продолжении глазницы. Кожа внешнего угла глазницы подвижна в направлении к уху, вверх и вниз; сдвинуть кожу внешнего угла глазницы в направлении к носу, даже при помощи пальцев, трудно, как каждый может убедиться на собственном опыте. Это важно для работы пальпебральных волокон. Если бы кожа внешнего угла глазницы могла бы смещаться к носу, то сокращение пальпебральной части мышечных волокон вызывало бы смещение внешнего угла глазницы к носу. Но поскольку в этом направлении внешний угол глазницы не смещается, то мышечные волокна, закрепленные на внутреннем и внешнем углах глазницы, при сокращении теряют свое дугообразное расположение, которое характерно для них в состоянии покоя, и вытягиваются прямолинейно. Сначала они образуют дугу лука, а при сокращении они становятся тетивой этого лука. Таким образом края верхнего и нижнего века сближаются и происходит закрытие глазницы.

Рис. 65. Миндалевидные глаза спящего младенца располагаются поверхностно (веки легко закрыты папебральной частью орбикулариса).

Рис. 64. Младенец щурит глаза.

Обычно, чтобы закрыть глаз, для сна или при мигании для распределения слезной жидкости, бывает достаточно работы пальпебральной части мышечных волокон (рис. 65).

Но если необходимо очень крепко закрыть глаза, то вместе с центральной пальпебральной частью включается периферическая орбитальная часть орбикулариса (рис. 66). Она также начинается на медиальной стенке глазницы и охватывает, подобно сфинктеру, мышечной петлей верхнее и нижнее веко, располагаясь на костном крае глазницы в виде мышечного тяжа шириной в 2 см.

Поскольку мышца неподвижно укреплена только на внутреннем углу глазницы, ее формообразующее действие на кожу в области глаза значительно сильнее, чем пальпебральной части. Ее волокна оказывают мощное давление на лежащий под веками жировой слой и на всю переднюю часть глазного яблока. Это давление особенно полезно тогда, когда имеет место переполнение кровью всей головы и особенно области глаз, как это бывает, например, при коклюше. Таким образом создаются препятствия для повреждения тканей в области глаз. Если сокращение orbicularis’a недостаточно сильно и он отказывает из-за истощения больного, то возможны кровотечения в конъюнктиве и склере, отечные набухания глазного века и даже выступание наружу глазного яблока (экзофтальм). Благодаря попеременному закрыванию и открыванию глаза слезная жидкость равномерно распределяется по поверхности глазного яблока. Мышца, поскольку она протягивается от латеральной стороны вовнутрь до угла глазницы, способствует тому, чтобы слезная жидкость от латерально заложенной слезной железы проходила к медиальному выводящему каналу, который впадает в полость носа.

Orbicularis, таким образом, очень полезная мышца. Но не бывает света без тени, что относится и к этой мышце. Я уже говорил, что периферическая орбитальная часть orbicularis’a, мышца, закрывающая глаз, окружает внешний угол глазного века. Когда эта часть мышцы сокращается, на рыхлой и подвижной коже в окрестности внешнего угла глазницы возникают располагающиеся радиально морщины, которые получили название «гусиных лапок» (рис. 176 и 256). Они являются непроизвольным показателем возраста. Отчасти они сохраняются и при открытой глазнице потому, что кожа в этих местах теряет жировой слой и натяжение (тургор). Для тщеславных людей гусиные лапки особенно характерны. Но если вырезать из этой переполненной жидкостью и дряблой кожи кусочек, а затем сшить края разреза, натяжение кожи возвращается, гусиные лапки исчезают и пациент омолаживается — хотя бы на несколько лет. Эта небольшая косметическая операция сегодня осуществляется достаточно часто, и, как правило, успешно.

До сих пор мы занимались более грубыми функциональными задачами век. Они для всех людей одинаковы. Но если изучать глазницу в более тонком смысле, то обнаруживаются значительные индивидуальные различия. И часть этих вариаций глазницы имеет физиогностическое значение.

Открытие глазницы происходит вследствие расслабления orbicularis’a, в первую очередь потому, что веки отжимаются в их обычную среднюю позицию — она соответствует наполовину открытой глазнице. Только верхнее веко обладает кроме этого собственной мышцей для своего поднятия и для более широкого открытия глазницы, levator palpebrae superior (рис. 48). Нижнее веко лишено мышцы, которая могла бы оттягивать его вниз. Поэтому можно полагать, что верхнее веко обладает гораздо большим мимическим значением. Полные души большие детские глаза, божественные «коровьи» глаза Геры и глаза Сикстинской Мадонны не были бы возможны, если бы мыщца, поднимающая веко не поднималась бы вверх, благодаря чему глазница широко открывалась.

Механизм открытия века весьма остроумен. Как я уже рассказывал, в верхнем, как и в нижнем веке имеется похожая на листок мирта небольшая хрящевая пластинка в несколько миллиметров, так называемый тарзус. Благодаря этой хрящевой пластинке верхнее веко при сокращении мышцы, поднимающей верхнее веко, не складывается в морщины, открывая, таким образом, глазницу и освобождая роговицу. Необходимо особое приспособление, чтобы поднять край века наверх. Этот механизм можно сравнить с механизмом письменного стола, который был в ходу лет 50 назад. Для покрытия этого стола тогда использовалась согнутая пластина, имевшая форму полого полуцилиндра. Когда этот цилиндр отодвигался, он исчезал внутри стола, а столешница вставала на свое место. Такой письменный стол называли цилиндр-бюро. Таким же образом перемещается верхнее веко, исчезая под верхней крышкой костяной глазницы, причем значительная часть его становится не видна. Эта работа мышцы, поднимающей верхнее веко, совершается в первые месяцы жизни лишь от случая к случаю, а впоследствии становится регулярной.

В первую и вторую недели жизни младенец, как правило, держит глаза закрытыми; лишь периодически он открывает глазницу, щурится, неуверенно оглядываясь вокруг, но у него нет такого интереса к своему окружению, который заставил бы его широко открыть глаза (рис. 64). Если посмотреть на закрытые во сне глаза младенца, то в течение первых недель они имеют миндалевидную форму.

Они не погружены глубоко в глазницу, а в большей степени располагаются поверхностно.

У некоторых младенцев глаза лежат глубоко расположены в глазнице. Тогда описанная миндалевидная выпуклость отсутствует и о положении глазных яблок говорят только линии закрытой глазницы. Когда младенец просыпается, он, как правило, чувствует потребность в еде и сообщает мощным ревом о своем желании (рис. 66). При этом в первые месяцы он часто, пугающим для несведущих людей образом, становится весь красно-синим — признак нестабильной регуляции кровообращения. Красно-синей становится и кожа в области глаз, миндалевидная выпуклость глазного яблока словно стремится выступить наружу и опасность кровотечения в рыхлых и губчатых тканях, которые в это время наполняют глазницу, была бы очень велика, если бы уже с первых дней orbicularis oculi, мышца, закрывающая глазницу, не начала бы работать, оказывая сильное давление на всю область глаза — важность этого противоположно направленного давления была известна уже Дарвину.

Рис. 66. Ревущий младенец (интенсивное закрытие веке участием orbicularis’a).

Рис. 67. Младенец, который уже заинтересовался окружающим миром.

Сон, редкие взгляды из-под прищуренных век, рев, прием пищи и опорожнение кишечника и мочевого пузыря составляют вначале всю жизнь младенца. Но на втором месяце пробуждается интерес к окружающему. Глаза остаются открытыми дольше и открываются шире, маленький мозг воспринимает определенные картины, которые попадают на сетчатку, и день за днем мышца, поднимающая верхнее веко,(levator palp, sup.) напрягается все сильнее, чтобы пропустить множество чувственных впечатлений, врывающихся в камеру глаза (рис. 67). Чем старше становится ребенок, тем больше становится высота глазницы и к третьему, четвертому или пятому месяцу у многих детей формируются большие широко открытые детские глаза, которые показаны на рис. 51.

Если сравнить детские глаза с глазами взрослого, то обнаруживаются большие различия. Высота глазницы у младенца значительно больше, чем в более позднем возрасте, но длина отчетливо меньше. Сокращение высоты глазницы объясняется тем, что постепенно интерес к окружающему миру у ребенка становится меньше. Он переживает свое первое разочарование: мир не настолько интересен, каким он казался вначале. Интенсивное напряжение мышцы, поднимающей верхнее веко, уменьшается, и если раньше постоянно была открыта вся роговица, то теперь верхняя ее треть закрыта опущенным верхним веком. Одновременно пробуждаются другие восприятия, обоняние и слух; они развиваются все сильнее, оттесняя начальное господство зрительного восприятия.