Марек Эдельман - Бог спит. Последние беседы с Витольдом Бересем и Кшиштофом Бурнетко

• Название: Бог спит. Последние беседы с Витольдом Бересем и Кшиштофом Бурнетко
• Автор: Марек Эдельман
• Издательство: Текст; Книжники
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7516-1118-7

В этой книге представлена полная запись бесед, которые вели с Мареком Эдельманом (1919–2009) польские журналисты Витольд Бересь и Кшиштоф Бурнетко незадолго до его смерти. Эдельман — один из тех, кто возглавлял сопротивление фашистам в Варшавском гетто, и единственный из руководителей восстания, уцелевший после его разгрома; впоследствии он стал кардиологом.

Марек Эдельман был удивительным человеком. Знакомство с ним, в том числе через эту книгу, заставляет иначе взглянуть на мир, на то, что творится в мире, на собственную жизнь. То, о чем говорит Эдельман, касается каждого из нас и имеет к нам самое прямое отношение — будь то его рассказ о Варшавском гетто, или о послевоенной Польше, или о судьбе дочки погибшего друга, или же о сделанных им операциях на сердце. Журналисты расспрашивают Эдельмана в свете заповедей Декалога: убежденный атеист, он, без сомнения, является образцом поведения для многих людей, в том числе верующих.

---

Или вспомните историю бегства евреев из Египта: как Господь Бог заставил Красное море расступиться, и они перешли через него посуху, и так далее. Это, конечно, тоже легенда, но легенда прекрасная: слабые вдруг становятся нравственной опорой мира. В египетских поверьях, например, и речи нет о защите слабого. Это началось только с Моисея.

— Почему именно тогда?

— Потому что слабые евреи, чтобы выжить и чтобы мир не погиб, придумали такой рецепт. Они не из практики его взяли — тогдашней практике этот рецепт противоречил, — а мудро придумали. Все же рассказы на эту тему — только красивые выдумки, не более того.

Но правда в том, что слабые придумали для всего мира великолепный рецепт в форме Декалога. Благодаря этому мир вообще может существовать и развиваться.

— Вы продолжаете верить, что мир может исправиться?

— Не знаю. Может быть, через десять, пятьдесят или сто лет ужасная человеческая природа немного исправится. Может, ненависти станет чуть меньше.

Человек всегда ненавидел и ненавидит всех других существ. Он их уничтожал и в конце концов подчинил себе всё. Происходившие в человеческом организме мутации ни к чему хорошему не привели. Изменения должны пойти в другом направлении. Этому поспособствует цивилизация. Природу человека меняет культура, меняет наука, меняет всеобщее образование. Меняет и то, что люди видят: можно слетать на Луну и вернуться обратно. Ведь за пределами Земли, все эти галактики, — уже Божий мир. Однако человек до них добирается.

И оказывается, что Господь Бог — не всё.

— Но это не должно свидетельствовать против Господа Бога.

— Это свидетельствует о том, что главное — человек и его разум.

Ведь дело обстоит не так: если Господь Бог хочет меня убить, я подставляю голову. Неправда, человек не подставляет голову, он убегает.

И где же здесь Божий промысел? Это нормальная реакция: человеческий вид пытается спастись. Вот в чем его сила.

Посмотрите на религиозность в концлагерях. Разве человек, которого мучают, бьют, который умирает с голоду, может верить, что так и должно быть, ибо этого хочет Господь Бог? Нет-нет. Этого хочет другой человек — плохой человек, продукт неправильной мутации.

— Но ведь именно в концлагере отец Кольбе[18] по религиозным мотивам отдал жизнь за другого человека.

— Не надо обобщать: среди нескольких миллионов, прошедших через Освенцим, нашелся только один отец Кольбе. Впрочем, и тут не все до конца ясно: у человека, добровольно идущего на смерть, могут быть разные мотивы. Один готов умереть, потому что больше не в силах жить, другой потому, что у него есть любимая женщина и он жертвует собой ради нее, третий — под влиянием какого-то импульса.

Был в гетто паренек, который закрыл рукой живот своей невесты — она была на восьмом месяце беременности, — когда увидел, что латыш целится ей в живот из винтовки. Пуля оторвала этому парню кисть. Ребенок не выжил, его потом все равно убили. Но она выжила.

Да ладно, это не важно…

Чем перед Господом Богом провинились девятнадцатилетние девушки? Почему она должна была быть убита? Если Господь Бог судит всех, то, видно, тогда он отвернулся. Лег спать.

Видимо, вовсе не Бог правит миром. Миром правит природа. А она в XX веке сделала человека самым сильным зверем.

Это не имеет никакого отношения к Господу Богу. Плохие люди заслоняются чем угодно. В том числе и Господом Богом. А поступками людей управляет не Господь Бог, а их собственная дрянная натура. Отец Рыдзык[19] тоже для некоторых хорош, захват крайне правыми монастыря в Освенциме[20] тоже многие одобряли, пока Папа не топнул ногой…

Вы прямо как этот Рыдзык — во всем ищете связь с религией.

— Ничего подобного. Мы только хотим узнать, как вели себя люди. Человек слаб: если он чего-то боится, то первым делом пытается убежать и спрятаться, но когда уже находит себе убежище, начинает молиться: «Богородица Дева Мария, радуйся…»

— Я не молюсь. Мне важнее, чтобы, если уж я сумел спрятаться, в убежище у меня был сухарь. От молитвы немного толку, а с сухарем, возможно, удастся выжить.

Не мучайте меня, от ваших глупостей уши вянут. Интересно, откуда у вас эти рыдзыковские взгляды?

Господь Бог, вера, шмера… Религия? Неправда, что Польша — религиозная страна. Почему так считается? Потому что люди ходят в костел? Да это же демонстрация! При коммунизме в костел ходили назло коммунистам. Помню, в 1946 году, в воскресенье, на Крупувках в Закопане — толпа молодых людей. А накануне я видел, как они пили. Я им об этом говорю и в ответ слышу: «Так ведь сегодня воскресенье, мы пришли в костел показать, что мы против красных». Эти парни и девушки были такие же религиозные, как я, а то, что в костел ходили, — так это была политика.

Перестаньте рассказывать сказки, будто тот, кому удалось спрятаться, читает молитву. Как же, много тебе эти молитвы помогут! — лучше постарайся запастись сухарями.

Ярослав Маковский

Вам будут говорить, что незаменимых людей нет. Чепуха. Вас будут убеждать, что бескомпромиссных людей нет. Вздор. Вам будут втолковывать, что храбрых людей нет. Не верьте. И наконец, вам скажут, что благородных людей нет. Ложь.

Человеком, обладающим всеми перечисленными достоинствами, которые сейчас в дефиците, был — хотя и сердце, и разум, и воля восстают против употребления прошедшего времени — Марек Эдельман.

Однако признаюсь: смерть пана Марека не повергла меня в печаль. Первым делом меня охватил страх. Перед чем? Кто теперь скажет нам, слабым духом, занятым собой и своими проблемами, что лихо не спит? Ведь после «пучины зла», которую человек уготовал себе в XX веке и в которой пан Марек побывал (и активно действовал), стало ясно, что можно не верить в Бога, но не верить в Сатану — это уже чистое безумие.

Меня пугает то, что мир остался без пана Марека, поскольку он — пожалуй, как никто другой — обладал даром разоблачения сатанинских проделок. Он бил тревогу, когда живущий в человеке зверь пробуждался от недолгого сна и высвобождался из оков, чтобы сеять опустошение и разжигать пожары. Кто сегодня предостережет нас, укажет, что мы приносим жертвы и поклоняемся ложным богам? И потому мне страшно.

Ярослав Маковский — журналист и публицист, по образованию философ и теолог. Автор книг «Десять важных слов. Беседы о Декалоге» (2002) и «Женщины учат Церковь» (2007). Вместе с Кшиштофом Бурнетко беседовал с Мареком Эдельманом («Не жалеть немцев»).

Помни день субботний, чтобы святить его…

Помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай, и делай всякие дела твои; А день седьмой — суббота Господу Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришелец, который в жилищах твоих.

Ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них; а в день седьмый почил. Посему благословил Господь день субботний и освятил его.

Чтить Бога, «помня» свободный от работы день? А может, стоит еще и помнить о важных событиях и людях?

Вечером первого мая 1943 года, когда восстание в гетто догорает, немногочисленные группы бойцов с винтовками без патронов прячутся в полусожженных подвалах, а последняя более-менее организованная группа Еврейской боевой организации[21] готовится перейти по канализационной сети на арийскую сторону, в одном из бункеров отмечают праздник Первомая.

Бойцы поют «Интернационал»…

* * *

— У бундовцев или социалистов тоже были свои святыни и свои авторитеты. Взять хотя бы 1 мая.

— Праздник был, но в приказном порядке никого ни к чему не принуждали. Например, не клеймили, не осуждали кого-то сурово, как это делает Церковь. Вчера ты занималась любовью с неким Иксом, и теперь тебе не отпустят грехи, Господь Бог тебя за это накажет. Такого в Бунде не было. Любить ты мог… ни на что не взирая. Социализм это допускает: люби кого угодно. Черного, желтого, еврея, поляка. У католиков не все так просто. Абы с кем тебя не обвенчают, тем более с евреем.

Впрочем, еврейское мракобесие еще хуже. В Европе, возможно, это не так, но в Израиле! Ведь тамошние «черные»[22] не дают гражданства тем, кто не исповедует иудаизм. Бен Гурион, основатель Государства Израиль, вроде бы был социалистом, но всю нравственную область отдал на откуп религиозным радикалам — «черным» евреям, которые всех остальных ненавидят. Если кто-то влюбится в нееврейку, это плохо, это предательство. И если она захочет обвенчаться с евреем, то должна перейти в иудаизм. Израиль — темное религиозное государство, сконструированное Бен Гурионом так, чтобы туда текли деньги от богатых верующих американских евреев.