Евгений Биневич - Евгений Шварц. Хроника жизни

• Название: Евгений Шварц. Хроника жизни
• Автор: Евгений Биневич
• Издательство: Издательство ДНК
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-901562-80-2

Первая биография замечательного российского писателя. В книге прослеживается судьба Евгения Шварца от рождения до последних дней жизни. Автор широко использует тексты самого Шварца, воспоминания его друзей и коллег, архивные материалы. Перед нами не просто биография выдающегося писателя, но повесть о сложном, трагическом времени, с такой рельефностью отразившемся в удивительных сказках Шварца.

---

16 октября Евгений Львович смотрел «последний комнатный прогон перед переходом на сцену», после чего «Художественно-педагогический совет ТЮЗа» обсудил этот прогон:

«Г. Каганов (режиссер): Мне спектакль понравился, в нем есть сказачность, поэзия, единый творческий язык. Недостатками являются: 1) часто пропадает текст за характерностью, например, у Карамышева, Гаврилова, Шампала, Жуковой, 2) в 3-м акте не нужен второй романс бабы Яги, это лишнее, 3) надо серьезно перемонтировать роль матери. Актриса безусловно очень способная, но она молода, она немного пыжится, иногда играет чувства…

B. Костенецкий (артист): Правильно сделал театр, взяв эту пьесу — она поэтична и очень хорошо ставил вопрос любви к родителям. Хорошо, что этот спектакль ставит Вейсбрем, у него много выдумки, хорошей фантазии, но романс с гитарой не нужен, это лишнее, инородное. Спектакль обещает быть хорошим…

C. Димант: Спектакль этот уже обещал быть интересным в экспликации режиссера. И сейчас это точно осуществляется на сцене… Ткань пьесы в спектакле не огрублена, фантазия у режиссера неистощимая, но её многовато… Кудрявцеву, по-моему, не надо и гримировать, её возраст — это хорошая условность, она неопытная, но трепетная актриса. Может, она где-нибудь не дотянет, но зато будет чиста и трепетна. Считаю, что романс с гитарой — занятен и хорошо исполняется актером, но это другой строй, он раскрывает секрет автора и оголяет обаяние пьесы — повторяет юмор, который уже в пьесе заложен. Предлагаю убрать оба романса…

М. Шифман (артист): В просмотре покоряет предельная четкость и ясность у режиссера, чего он хочет, и выполнение актерами этих задач. Кое-что ещё не дотянуто, на сцене многое будет звучать по другому… За Кудрявцеву я не боюсь, хочется сделать образ ещё сильнее, но она волнуется, играет в первый раз перед нами, но она приятна… Спектакль оставляет очень хорошее впечатление…

Л. Макарьев: Шварц своим ярким и острым словом несет своеобразие человеческих характеров. Надо добиться более четкого несения словесного действия. Слова пропадают у Охитиной, Гаврилова, Шампала и других. Охитиной можно найти более точный социальный характер кота со своеобразной этикой — это подскажет и несколько другое поведение. У медведя должно бы быть свое мировозрение, от этого расцветет и его внутренний характер. Баба-Яга не должна быть только смешной фигурой, характер её создан автором закономерно, и нельзя его разбивать романсом. У Кудрявцевой хорошая школа, прекрасные данные, мать может быть молода, но надо найти в образе ступени развития образа, она иногда чрезмерно патетична, иногда не хватает острых оценок, обдумывания своих поступков… Спектакль обещает быть хорошим…

П. Вейсбрем: Много правильного прозвучало, это будет учтено нами: 1) ритм, 2) дикция, 3) падение интереса в 3-ем акте. Бабой Ягой мы хотели показать крах индивидуализма. В 3-ем акте она деградирует, растеряна. Мы показываем в ней пороки, которые бытуют у детей, жаль выбрасывать романс с гитарой. В первых двух актах ей весело, и она поет поэтому, а в 3-ем акте от растерянности она поет этот романс. Кудрявцева ещё играть не умеет, но она способная, хорошо обученная актриса, будем заниматься и добьемся успеха».

— Все прошло в той драгоценной и редкой обстановке доверия, которая и помогает актерам творить чудеса. А мне начинает в эти редкие часы казаться, что мы не напрасно живем возле этой громоздкой, неоправданно самодовольной махины. Возле театра…

Премьеру театр сыграл 5 ноября. Художником спектакля стала Н. Иванова, композитором — Н. Матвеев, балетмейстером — В. Сонина; клены изготовил С. Рубанович. В ролях были заняты: Василиса — Н. Кудрявцева, баба Яга — Н. Карамышев, Федя — Н. Солянинова, Иванушка — Л. Жукова, Егорушка — А. Тимофеева, Шарик — Л. Шампал, Котофей — А. Охитина, Медведь — А. Гаврилов.

«Тема произведения, — замечала Наталия Сац, — всепобеждающая сила материнской любви — нужнейшая, особенно в детском театре. Роль матери правдиво играет Н. Кудрявцева. Веришь её материнской нежности, веришь её мужественности и находчивости в борьбе за своих детей. Тонко, с полной самоотдачей воплощает образ Котофея Ивановича А. Охитина… Очень интересен в роли Бабы-Яги артист Н. Карамышев. С заразительным юмором рисует он образ жеманной и жестокой Яги-себялюбицы. Радует интересной выдумкой режиссер П. Вейсбрем» (Советское искусство. 1957. 21 февр.)

«Марья искусница»

Тоже самое повторилось и с «Водокрутом». «Нескладная пьеса. И ещё более нескладный сценарий. Я со страхом прочел его, когда Роу добился через восемь лет его постановки. И построил, наконец. Очевидно, для меня единственный способ строить — это забыть плохо построенную, но до конца не забытую вещь. В том случае, если я не угадал постройку сразу…».

14 августа 1954 года Шварц получил официальное предложение о перезаключении договора на «Водокрута». Но студия требовала новых переделок:

«Следует сделать образ солдата более действенным… Особенно это касается сцен в подводном царстве, где за солдата фактически действует русалочка, а солдат пассивен. Русалочка должна остаться в сценарии, как «добрая сила», но должно остаться у зрителя такое впечатление, что солдат несомненно мог и сам спасти Марью-искусницу.

Т.к. фильм рассчитан на юного зрителя просим Вас по всему сценарию посмотреть диалоги, освободив их от излишней речевой стилизации, несколько нарочитого комикования и придать им больше простого народного юмора».

«Сегодня кончил переделку сценария для Роу, — записал Евгений Львович 28 августа. — Сдав сценарий, вышел на улицу с чувством свободы и почти счастья. Шел по своему привычному отрезку канала Грибоедова и думал, как передать разнообразие пути…».

Эти переделки (вернее, как всегда, Шварц многое переписал целиком), студия получила, и 23 ноября с ним был заключен новый договор. Но опять потребовали от него переделок. Срок сдачи готового сценария назначили на 30 декабря.

3 декабря к Шварцу приехал Роу.

— А я ещё и ручку в чернила не окунал. Что тут делать! Придется поработать сегодня, как эта ни грустно… Сижу и придумываю — как бы справиться мне со сценарием для него… Удалось, кажется, написать сценарные новые куски. У меня в последнее время что-то испортилось, не понимаю, что написал. Пока пишу — слишком уж нравится. Сидел безвыходно весь день…

21 января Шварц получил телеграмму: «Сценарий одобрен художественным советом <с> некоторыми замечаниями, которые просим учесть при разработке совместного с Роу режиссерского сценария».

Казалось бы, наконец-то, все устроилось благополучно. Но и на этот раз все потуги писателя и режиссера оказались напрасными.

Третий этап «Марьи искусницы» начался 1 марта 1957 года, когда собрался очередной Худсовет Союздетфильма для обсуждения будущего тематического плана. И уже другой директор студии говорил: «Нужно ли уговаривать дирекцию, что должен делать Роу? Может быть, мы неправильно делаем, что держим Роу на несвойственной ему тематике. (Перед тем режиссер поставил «Тайну горного озера» и «Драгоценный подарок». — Е. Б.) Мы должны заявить, что Роу должен браться за сказку, жанр этот нужен, он в профиле кинематографии… Мы не можем пустить Роу с «Марьей искусницей». И технически это трудно, и тематически она не убеждает. А классическую сказку «Кот в сапогах» надо было заказать хорошему автору (подчеркнуто мною. — Е. Б.), и через несколько времени Роу сможет приступить к работе».

И «Кота в сапогах», о котором сейчас никто не вспоминает, даже телевидение, заказали «хорошему автору» С. Михалкову. А Шварц, к тому времени уже написавший все, что суждено ему было написать, разве что кроме «Двух друзей» да одну-две «тетради», ещё не был хорошим…

Однако в начале 1959 года Александр Роу все таки «пробил» «Марью искусницу». Съемки начались 19 мая, а 23 ноября фильм был сдан Худсовету студии и получил высокую оценку. Высоко оценила картину и «Творческая секция» Союздетфильма, проведшая анкетный опрос по картинам выпуска 1959 года, в результате которого большинство голосов было отдано «Отчему дому» (231) и «Марье искуснице» (189 голосов).

Над фильмом работали: оператор Д. Суренский, художник Е. Галей, композитор А. Волконский, текст песен В. Лившица, дирижер А. Ройтман; артисты: М. Кузнецов (солдат), Н. Мышкова (Марья искусница), Витя Перевалов (ее сын Иванушка), А. Кубацкий (Водяной), Оля Хачапуридзе (Аленушка), Г. Милляр (Квак), В. Алтайская (тетушка Непогодушка), А. Хвыля (мудрец-молчальник) и другие.

Пресса была прекрасной. «Сюжет картины построен замечательным мастером сказочного жанра Евгением Шварцем, — писал, к примеру, А. Алексин, — так, что мы все время как бы переносимся из мира вымысла в мир реальности: вроде бы и сказочен Отставной солдат, но сколько раз в самой что ни на есть реальной жизни такие вот бывалые люди спасали от беды и нас, и наших близких; сказочен вроде бы владыка злодейского царства Водокрут, да черты его характера, гиперболизированные в фильме, к сожалению, ещё так часто встречаются в жизни не у «водяных», а у вполне «земных» существ…» (Искусство кино. 1960. № 5).