Михаил Фостиков - Дневники казачьих офицеров

• Название: Дневники казачьих офицеров
• Автор: Михаил Фостиков
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Военная история
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-0731-5

Книга рассказывает об участии казачьих соединений в двух войнах начала XX века — Великой и Гражданской.

Дневники генерал-лейтенанта М. А. Фостикова — взгляд на события Гражданской войны на Юге России начальника казачьей дивизии, в 1920 году — командующего «Армией возрождения России», ведущей на Кубани и Кавказе партизанскую, а затем открытую войну с регулярными частями Красной армии. Заключают дневники описания последних боев Русской Армии в Крыму.

В цикл вошли также записки полковника П. М. Маслова о боевой работе 1-го Хоперского полка на Западном и Кавказском фронтах Великой войны.

Завершают цикл воспоминания военного историка русского зарубежья полковника Ф. И. Елисеева — командира хоперцев в Гражданской войне.

Включенные в книгу дневники и мемуары издаются в России впервые.

Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей и ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России.

---

8 марта получен приказ, по которому 1-й Кубанский и 1-й Лабинский полки должны выйти вперед и закрыть Великокняжескую следующим образом: мой 1-й Кубанский полк — участок от реки Маныч через зимовник Пишванова — зимовник Безуглова до станции Ельмут (включительно) — восточная оборона станицы. 1-й Лабинский полк — участок станции Ельмут (включительно), слияние двух речек в реку Мокрая Караичева, хутор Каменский, хутор Атаманский, станица Платовская с разведкой до станции Двойная.

8 марта к вечеру участки заняты, а 9-го утром получено донесение о скоплении противника — около полка конницы в зимовнике Греково, пехоты (около двух полков) с полком конницы у станицы Орловской.

Ночью 9 марта от станции Ельмут прибывает батальон стрелков-донцов. Погода стоит ужасная, мокрый снег днем, ночью мороз, а утром туман. Мой полк находился на открытом воздухе, кто смог — ночевал в яслях и водопойных корытах, позамерзали, условия для боевых действий отвратительные.

10 марта противник ведет наступление конницей на зимовник Безуглова и станцию Ельмут. Своими резервами мы разбиваем красных. Я у зимовника Безуглова, лабинцы у Ельмута; красные поворачиваются и бегут на Двойную.

11 марта мои разъезды обнаруживают переброску противйика от Двойной на зимовник Безуглова. В высылке мне в резерв батальона пехоты генерал Глазенап отказывает.

12 марта завязывается встречный бой, так как к рассвету я с резервом выхожу в направление на зимовник Безуглова. Оставив две сотни перед фронтом с двумя орудиями, с четырьмя сотнями захожу в тыл противника, атакую его, и в результате изрублено около двухсот красных, взято одно орудие, 8 пулеметов и 50 лошадей. «Товарищи» бегут на зимовник Пишванова. Я приостанавливаю преследование, так как со стороны Двойной на зимовник Безуглова наступают батальон пехоты и два эскадрона конницы противника. Выжидаю, пока наступающие не заняли зимовник, окружаю их, красные бегут, оставив 90 человек убитыми и 4 пулемета. Мой полк за день теряет одного убитым и пять человек ранеными.

13 марта перестрелка моей разведки с разъездами красных у зимовников Пишвановых. 14 марта обнаруживается передвижение полка пехоты при двух орудиях и трех эскадронов конницы красных от Двойной к зимовнику Ф. Лисицкого. К полночи по моей просьбе прибывает ко мне батальон стрелков 3-го стрелкового полка и сотня карачаевцев знакомиться с участком.

Наш полк совершенно вымотан, казаки и лошади голодные и неузнаваемы от голода и холода. Трижды прошу дать полку день-другой передохнуть, тем более части в Великокняжеской ничего не делали; и только после того, как я донес, что еще немного такой работы и полк станет совершенно небоеспособным, начдив Глазенап высылает вышеуказанный полк и карачаевцев.

15 марта к 10 часам утра, ввиду того что противник занял зимовник братьев Михайликовых, занимая и хребет, который тянется между зимовником Пишванова и речкой Бекетная, — я с батальоном стрелков, с двумя сотнями карачаевцев, с двумя орудиями и двадцатью пулеметами на линейках и тачанках обошел противника справа, зашел ему в тыл и стремительной конной атакой опрокинул два эскадрона, высланные против меня. Забираю два орудия и вбиваюсь в их пехоту, но в это самое время батальон моих стрелков сдается противнику и открывает огонь по мне и по сотням около меня.

Красные приводят себя в порядок и переходят в атаку. Быстро отведя часть к зимовнику Безуглова и присоединив к себе все сотни полка, атакую снова противника, и он окончательно бежит, оставив около 60 человек убитыми и ранеными и пять пулеметов. Взято в плен 12 стрелков, перешедших к противнику (расстреливаются).

Противник терпит неудачу и у станции Ельмут, и его части, наступающие по всему фронту, отходят к станции Двойная.

16 марта меня сменяют карачаевцы, а 1-й Лабинский полк — кабардинцы, мы размещаемся в Великокняжеской. 2-я Донская конная дивизия получает приказание идти к Новочеркасску; пехота и конница 1-й армии действуют между реками Сал и Маныч, в районе хуторов Николаевский, В. Соленый и курорта Три Брата.

17 марта к вечеру высланная разведка доносит, что со стороны зимовников Пишвановых [К сожалению, текст не дает четкого ответа, сколько было зимовников и сколько там было Пишвановых. (Примеч. ред.)] на Великокняжескую наступают от Двойной два батальона пехоты и эскадрон конницы, обе группы имеют артиллерию. Приняты меры: вся наша пехота и артиллерия выводятся на окраины Великокняжеской и занимают позицию.

Подготовлены окопы у кирпичных заводов. Между тем наши сотни из разведки не возвращаются: получено донесение, что они под давлением наступающего противника отходят к станице. Карачаевцы и кабардинцы, почти все, ночью с 17-го на 18-ое отходят тоже в станицу.

В Великокняжеской, переполненной войсками, происходит столпотворение, так как частям даже не отводятся строго районы и все перепутано. Спешно уходит бригада 2-й дивизии на Торговую, жители станицы принимают отход за общий и начинают бежать.

На рассвете 18 марта красные наступают главным образом со стороны зимовника Безуглова. В 13 часов получаю донесся че от командира разведывательной сотни (есаул Савченко), что он отступает и находится в 5 верстах от Великокняжеской. Получив это донесение и не имея никаких приказаний, посылаю адъютанта с донесением в штаб генерала Глазенапа, чтобы узнать, имеется ли у него такое донесение. Адъютант возвратился и доложил, что донесение есаула Савченко получено в штабе, но там еще играют «на пианино» и выделывают «па». Послав донесение есаула Савченко командиру 1-го Лабинского полка, я предупреждаю, что вывожу мой полк с квартир.

Точно в 15 часов начался бой у кирпичных заводов, слышна была пулеметная, ружейная и артиллерийская стрельба, а снаряды красных рвались уже в самой станице. В 15.30 получил приказание спешно прибыть в штаб группы. В штабе полное замешательство, все встревожены. Отдано приказание всей коннице выходить из станицы (моему полку в голове колонны) за высоты, в направлении вдоль полотна железной дороги между Великокняжеской и Двойной. К 16 часам мы рысью выскакиваем из станицы под ружейным огнем противника, чей правый фланг уже доходил до железной дороги у разъезда. Перейдя в намет, я почти достигаю разъезда и занимаю фланговое положение к пехотным частям противника, который осаживает и останавливается.

Я посылаю спешно донесение, в котором прошу усилить меня лабинцами, для действия во фланг и тыл противника. Ответа не получаю.

В это время, по приказанию штаба, лабинцы и Сводно-Горская дивизия (не совсем подготовленная к боевым действиям) растягиваются в цепь вдоль полотна железной дороги и начинают ружейный и артиллерийский бой. Через некоторое время из-за нашей цепи вырываются две сотни карачаевцев, бросаются на пехоту красных, почти доскакивая до нее, цепь начинает волноваться, но горсти карачаевцев, никем не поддержанные и потерявшие многих при встречной борьбе, начинают поспешно отходить назад. На этом замирает все на нашем участке до самой ночи.

Противник, пользуясь этим, энергично наступает на нашу пехоту. Он отбит, снова атакует, и так до самого вечера, а с темнотой на сторону красных перебегает наш батальон Гренадерского полка.

Ночной бой пугает начальника нашей пехоты (генерала, чье имя не помню), который думает, что все погибло, снимает связи с позиции и уезжает за Маныч. Ночью пошел проливной дождь. Я получил приказание прибыть на сборное место конницы на 4 версты позади центра нашей дневной позиции, но дождь и полная темнота заставляют меня остановиться. За ночь почти вся пехота уходит с позиций, и остаются только 9-й Кубанский пластунский батальон и малая часть гренадер.

С рассветом начался бой, и остатки нашей пехоты, выброшенной далеко вперед, чуть не попадают в плен, что принуждает их отступить бегом.

19 марта в 9 часов утра из Великокняжеской отступала на Торговую 2-я бригада 11-й дивизии донцов и по пути случайно обнаружила бригаду красных, которая направлялась к реке Маныч в тыл станице Великокняжеской. Бригада донцов по собственному почину атакует и разбивает конницу противника, гонит ее на зимовник Пишванова, забирает два орудия и восемь пулеметов, возвращается и уходит на Торговую.

Мы отступаем с приказанием отходить за Маныч через Казенный мост (дорога эта идет из Великокняжеской через зимовник Михайликовых, а далее на зимовник Янова). Части сворачиваются и рысью начинают отход, артиллерия отстает по страшной грязи и начинает бросать орудия. Мой полк остается в арьергарде, выделяю три сотни к Торговой для прикрытия пехоты, а с остальными медленно отхожу, подбирая кое-где брошенные пулеметы.

Противник почему-то замешкался, не преследует и только изредка постреливает артиллерией. Пехота красных сворачивается в колонны и идет в Торговую.