Валерий Шевченко - Жертвы Черного Октября, 1993

• Название: Жертвы Черного Октября, 1993
• Автор: Валерий Шевченко
• Жанр: Политика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4438-0548-1

Прошло 20 лет с момента трагических событий «Черного Октября» 1993 года, однако они и на сегодняшний день остаются одной из самых малоизученных страниц современной российской истории.

Большинство документов, связанных с событиями 1993 года, до сих пор засекречено. Сенсационное исследование кандидата исторических наук Валерия Шевченко срывает завесу тайны над кровавой развязкой противостояния президента и парламента и раскрывает одну из самых страшных загадок тех дней: кем и сколько было расстреляно в октябре 93-го? Участвовали в столкновениях на улицах Москвы иностранные вооруженные формирования или нет?

Отличительной чертой предлагаемого исследования является то, что оно основано на широком круге малоизвестных источников, свидетельствах очевидцев, содержит более двухсот фотографий, сделанных непосредственными участниками событий октября 1993 года.

---

Приведем свидетельство, записанное Валерием Роговым на Панихиде по убиенным: «Очутился рядом с высоким спортивно-молодым мужчиной, которого назвал бы парнем, если бы не девочка лет шести, в белой шубке, очень на него похожая… А потом, почему-то на „ты“, я спросил его:

— Ты не знаешь, кого все-таки здесь расстреливали?

— Знаю, — твердо ответил он, взглянув на меня испытующе. — Я был здесь в ту ночь.

— Ты из защитников?

— Да. Нас взяли на втором этаже Дома Советов. Пригнали на стадион. — И он замолчал.

— Ну… И кого же расстреливали?

— Расстреливали тех, кто говорил им в лицо: „Сволочи“! Или отказывался держать руки на затылке. Избивали и тащили вот сюда. В общем, — добавил сумрачно, — всех тех, кто им не нравился. У них ведь был приказ на уничтожение.

— Могли и тебя?

— А что я для них — ценность? — В его голосе металлически зазвучала дрожь. — Разве не тот же „совок“? Не красно-коричневый? Впрочем, теперь они нас называют проще — чернь. Которую не жалко и уничтожить.

Глухо заключил:

— Уцелел чудом.

Группа ПОРТОС. Фото предоставлено редакцией газеты „Завтра“

Он, не попрощавшись, потянул молчаливую, испуганную дочурку в людское скопище. Они протиснулись к расстрельной стене, и я наблюдал, как он перекрестился, склонил надолго голову. И как вслед за ним неумело сделала то же самое девчушка, собрав все пальцы в щепотку, и потом гибко наклонилась, уткнув их в ржавый мох около горящих свечей»[144].

После публикации статьи В. Рогова в газете «Правда» его вызвали на допрос в прокуратуру. Следователь просил назвать фамилии и адреса людей, со слов которых автор написал о расстрелах на стадионе «Асмарал»[145].

Юрий Евгеньевич Петухов, отец Наташи Петуховой, расстрелянной в ночь с 3-го на 4 октября в Останкино, свидетельствует: «Рано утром 5 октября, еще затемно, я подъехал к горевшему Белому Дому со стороны парка… Я подошел к оцеплению очень молодых ребят-танкистов с фотографией моей Наташи, и они сказали мне, что много трупов на стадионе, есть еще в здании и в подвале Белого Дома… Я вернулся на стадион и зашел туда со стороны памятника жертвам 1905 года. На стадионе было очень много расстрелянных людей. Часть из них была без обуви и ремней, некоторые раздавлены. Я искал дочь и обошел всех расстрелянных и истерзанных героев»[146]. Юрий Евгеньевич уточнил, что в основном расстрелянные лежали вдоль стены. Среди них оказалось много молодых ребят в возрасте примерно 19, 20, 25 лет. «Тот вид, в котором они пребывали, — вспоминал Петухов, — говорит о том, что перед смертью ребята хлебнули лиха в достатке»[147]. 21 сентября 2011 года в День Рождества Пресвятой Богородицы мне удалось встретиться с Ю. Е. Петуховым. Он заметил, что смог побывать на стадионе около 7 ч. утра 5 октября, т. е., когда палачи уже покинули стадион, а «санитары» еще не пришли. Вдоль выходящей на Дружинниковскую улицу стены стадиона, по его словам, лежало примерно 50 трупов.

30 марта 1994 года советник посольства США, человек номер два в посольстве, Луис Сел и его супруга Кэти устроили для И. И. Андронова с супругой семейный обед на четверых. Перед обедом в гостиной, из окна которой виден стадион, состоялся следующий разговор:

— А у наших посольских соседей окна квартиры были разбиты пулями, — сказала миссис Сел. — Я пряталась с женщинами в подвальном гимнастическом зале. Когда утром 5 октября Луис вошел в нашу квартиру, то увидел на стадионе груды трупов.

— Хм, примерно так, — отозвался дипломат, смущенный, вероятно, эмоциональным прямодушием супруги.

— Но ты же, Луис, видел эти груды трупов? — воскликнула она. — Ведь ты видел трупы на стадионе?

— Да, видел, — признал он угрюмо[148].

Баркашовцы у мэрии. 3 октября 1993 года. Фотограф: Баксичев Г. Я. Фото предоставлено редакцией газеты «Завтра»

С утра 5 октября на стадион закрыли вход. В тот и в последующие дни, как свидетельствуют местные жители, там по кругу ездили БТРы, въезжали и выезжали поливальные машины — смывать кровь. Но 12 октября пошел дождь, и «земля ответила кровью» — по стадиону текли кровавые ручьи. На стадионе что-то жгли. Стоял сладковатый запах. Вероятно, жгли одежду убитых[149]. Когда 9 октября игрокам и тренерам футбольного клуба «Асмарал» с большим трудом удалось попасть на свой стадион, они увидели удручающую картину: «Футбольный газон представлял собой перепаханное поле, — рассказывал журналисту газеты „Известия“ главный тренер „Асмарала“ Николай Худиев. — Мы увидели совершенно четкие следы военной техники, превратившей поле в абсолютную непригодность. На нем не то что бы играть, даже тренироваться было невозможно»[150].

Для полноты картины приведем несколько описаний стадиона после того, как на его территорию все-таки стали пускать всех желающих. Защитник Дома Советов О.А Лебедев побывал там на девятый день после штурма. Вот что он увидел: «В правом дальнем углу стадиона, где расположен небольшой бассейн без воды в это время года, стояли еще две домушки (видимо, раздевалки, похожие на бытовки строителей) со стенами, облицованными профилированным дюралевым листом. Все стены были густо заляпаны кровью и испещрены пулевыми отверстиями на уровне роста среднего человека»[151].

И. И. Андронов побывал на стадионе на сороковой день со дня расстрела. «Передо мной, — вспоминал он, — лежало в комьях грязи перепаханное бронемашинами футбольное поле. Слева от него сгрудились переломанные деревяшки скамеек для зрителей. Справа горбатился жестяной домик, изрешеченный дырками от выстрелов крупнокалиберного пулемета. И будто неведомая сила подтолкнула меня пройти вперед по кромке поля стадиона к его противоположной ограде из вертикальных бетонных плит. Четыре из них были сплошь исколоты кружками пулевых вмятин и зияли дюжиной сквозных пробоин мощного пулемета — от земли до высоты человеческого роста… А тут еще… подошел пожилой сторож стадиона…. пособолезновал и принес из прострелянного пулеметом жестяного домика ворох измятых бумажек, перепачканных чем-то буро-желтым. Сторож сказал: „Это я подобрал здесь после расстрела“… Траурный презент состоял в основном из листовок, предсмертных прокламаций распятого парламента и голубых талончиков на скудное пропитание в его блокадной столовой»[152].

В сороковины на стадионе побывал и Ю. Игонин. «Вот угол стадиона, — вспоминал он, — выходящий на начало улицы Заморенова. Глухая бетонная стена и стволы деревьев возле нее выщерблены пулями. Земля возле почему-то горелая, черная. На ветке дерева (видимо, кто-то повесил недавно) вся простреленная, в кровавых пятнах рубашка… А на другом конце стадиона, ближе к зданию бывшего парламента, небольшой закуток-площадка между двумя легкими строениями. Стена одного из них во многих местах насквозь прошита автоматными очередями. Подошел мужчина, загораживая лицо от телекамеры западного журналиста, зло прокричал в его микрофон: „Здесь эти подонки и раненых пристреливали. Я видел!“»[153].

И, наконец, описание стадиона, сделанное В. В. Бурдюговым: «Вот стена одной из металлических хозяйственных построек… Белая жесть изрешечена пулями. Пробоин около сотни… Напротив через десяток метров стоит большой деревянный ящик для хранения пожарного инструмента… Говорят, в нем пытались спрятаться двое молодых ребят. Ящик изрешечен пулями. В местах пробоин до сих пор торчат щепки… На противоположной дальней стороне стадиона опять следы расстрела.

Фотограф: Питалёв И. Фото предоставлено редакцией газеты „Завтра“

В стене бетонного забора пулевые отметины… Их немного — возможно несколько десятков. Но люди упорно говорят, что здесь, именно здесь расстреляны многие. Именно здесь расстреливали раненых пленных. Их не надо было ставить к стенке. Их можно было расстреливать лежащих, потому и немного пулевых отметин на стене». Большинство пленников каратели, сильно избив, практически в упор добивали уже лежащими на земле. Владимир Викторович обратил внимание и на то, что земляная насыпь, которая вела к той бетонной стене, после расстрелов исчезла. «Метровый слой земли, — констатировал он, — был вывезен из этого места. Глину чуть-чуть припорошили слоем привезенного дерна. Значит, на целый метр в глубину хранила земля следы преступления»[154].

Свидетельства очевидцев дают возможность установить основные расстрельные точки на стадионе. Первая — угол стадиона, выходящий на начало улицы Заморенова и представлявший тогда собою глухую бетонную стену. Вторая — в правом (если смотреть от улицы Заморенова) дальнем углу, примыкающем к Белому дому. Там расположен небольшой бассейн и недалеко от него закуток-площадка между двумя легкими строениями. По словам местных жителей, там пленных раздевали до нижнего белья и расстреливали по несколько человек. Третья расстрельная точка, судя по рассказам А. Л. Набатова и Ю. Е. Петухова, — вдоль стены, выходящей на Дружинниковскую улицу.