Пит Бест - Джон Леннон, Битлз и... я

• Название: Джон Леннон, Битлз и... я
• Автор: Пит Бест
• Жанр: Музыка, музыканты
• Год: 1994

В 1963 году своими двумя первыми синглами БИТЛЗ вызвали небывалую бурю в музыкальном мире и навсегда изменили популярную музыку. Но и сегодня еще немного людей знают о том, что знаменитая группа четырех парней из Ливерпуля — Джон, Пол, Джордж и Ринго — завоевывала свою репутацию вплоть до августа 1962 года как ансамбль Джон, Пол, Джордж и… Пит. С лета 1960 года Пит Бест был барабанщиком группы. Он сопровождал группу в течение двух лет, пока она набиралась опыта, открывшего ей путь к славе. Тем не менее для Пита дорога внезапно оборвалась, когда в 1962 году, на пороге всемирного триумфа группы, он был отстранен от работы без видимой причины.

Пит Бест хранил молчание больше двадцати лет, чтобы первым из БИТЛЗ рассказать историю тех безденежных лет. Пит повстречал Джона, Пола и Джорджа в конце 50-х годов, когда молодежь всего Мерсисайда создавала свои собственные рок-группы, в те времена, когда с БИТЛЗ первый раз в качестве «звезд» был заключен контракт на выступления в ночных заведениях Гамбурга.

В этой автобиографии он описывает повседневность тех ушедших лет, вкус первого успеха, непередаваемую историю его «увольнения», последовавшую за ним депрессию, свою попытку самоубийства и наконец свои напрасные усилия остаться в шоу-бизнесе. Пит Бест без колебания обратился к своей собственной коллекции, чтобы проиллюстрировать историю Джона, Пола, Джорджа и… Пита.

Это — искренний и трогательный рассказ, имеющая преимущественное право точка зрения на путь самой великой группы в истории рока.

---

Нас часто приглашали на вечеринки, которые устраивали девушки, по большей части в своих собственных квартирах, далеко от Гербертштрассе. Случалось, они просили нас сопровождать их на праздник к какому-нибудь богатому клиенту. Это было для нас большой удачей, — на таких вечеринках вино лилось рекой, словно накануне принятия сухого закона. Была удобная возможность получить одновременно выпивку и любовь и притом бесплатно! (Как только Бруно Кошмайдер выплачивал нам наши гроши, он немедленно удалялся, покуривая.)

Наряду с сексом нашим вторым времяпрепровождением была выпивка. В музей мы не часто захаживали.

С тех пор, как мы осознали, что есть девушки, готовые на все, лишь бы доставить нам удовольствие, мы начали соображать, куда их можно привести, чтобы переспать, если у них не было своего собственного подходящего места. Как можно было водить девочек в наши жуткие каморки по соседству с писсуаром, темные и сырые, словно сточная канава, и столь же привлекательные? Тем не менее, мы это делали, и ни одна девочка ни разу не отказалась. Временами наше обиталище позади «Бамби Кино» превращалось в место ночных оргий, ставших привычным делом для Леннона, МакКартни, Харрисона и Беста, за исключением Стью Сатклиффа, который больше с нами не жил. По прошествии нескольких недель с нашего приезда в Гамбург, он повстречал прекрасную немку, которую звали Астрид, и в которую он влюбился. Ей тоже предстояло сыграть важную роль в судьбе БИТЛЗ. Родители Астрид предоставили в распоряжение Стью комнату в своем доме, и Джордж покинул свой гнусный диван, получив в наследство кровать рядом с Джоном. Через два месяца Стью и Астрид поженились.

Тем временем, мы с Полом испытывали некоторые трудности с тем, чтобы убедить своих девочек забраться в наши темные кельи два на три метра. Но любовь всегда торжествовала. Джону и Джорджу больше повезло с их «большой» комнатой, снабженной собственной лампочкой. Как бы там ни было, мы все делили поровну, а во время наших ночных забав всегда имелось пять-шесть девушек на нас четверых. В самый разгар дела из коридора доносилось эхо крика Джона или Джорджа, которые осведомлялись:

— Как там у тебя, я только что кончил, поменяемся?

— Как у вас дела? Сейчас я заберу одну из ваших!

И мы менялись нашими дамами. Словно отряд скаутов, девушки всегда были готовы «отдать честь», соперничая в желании нам угодить. Они были повсюду, сопровождали нас даже в наши любимые забегаловки! Мы часто заходили наскоро перекусить в одно маленькое кафе, под названием «У Гарольда», и наши обожательницы всегда были готовы заплатить за нашу еду, — «десерт» подавался позднее ночью и всегда бесплатно! Нас и в самом деле нужно было хорошенько кормить, потому что часто нам приходилось управляться с двумя-тремя девушками за ночь — на сколько хватало сил. Наиболее памятна одна из таких ночей любовных забав в нашей малопривлекательной обители, когда восемь девушек одновременно явились, чтобы оказать БИТЛЗ услуги. И все они занимались любовью с каждым по два раза в эту ночь! Это был рекорд за все наше гамбургское пребывание.

Бывали ночи, когда мы были так изнурены, что единственное, чего хотелось — вернуться к себе в каморки и завалиться спать. Даже это отвратное место казалось уютным, когда мы буквально приползали на коленях. Но ничего не поделаешь: я открывал свой «стенной шкаф», падая от усталости, и обнаруживал за дверью поджидавшую меня девушку. Кто-то из них сообразил, что можно пробраться в наше жилище через кинотеатр: все, что им нужно было сделать, это купить билет; затем он направлялись в сторону туалетов, толкали дверь и оказывались в резиденции БИТЛЗ.

Часто мы с Полом, подходя к дверям, слышали тихий смех и чувствовали запах духов, — приходилось выполнять свой долг, хочешь-не хочешь! Мы выполняли его, даже не видя в полной темноте лица девушки, с которой делили постель. Бывало, я чиркал спичкой или зажигал фонарик и обнаруживал, что моя подружка — просто суперкласс, и обладает всем что нужно, чтобы взбодрить заспанного битла. (Впрочем, я вообще не помню, чтобы кто-нибудь из девушек был безобразен.)

Если все эти приключения происходили во мраке, а такое случалось, то всегда была возможность проверить, с кем провел ночь на следующий день: она была в клубе, оживленная, общительная, болтала со своими подружками «фрейляйн», посылая нам улыбки и многозначительные взгляды. Если одна из юных «фрейляйн» хотела кого-нибудь из нас, она усаживалась на сцене, как можно ближе к БИТЛЗ, готовая составить ему компанию в ночных похождениях. Если мы не выражали согласия взглядом или кивком головы, девушка могла подчеркнуть свое желание, протянув руку и дотронувшись до одного из нас. И вот, прямо посреди какого-нибудь напористого рока можно было вдруг почувствовать, как чьи-то пальцы вцепились вам в ногу; это уже не нуждалось ни в каком переводе.

Иногда рядом со сценой скапливалась целая толпа девушек, жаждавших встречи со мной.

— Кажется, ты слегка обскакал нас сегодня вечером, Пит, — насмешливо бросал мне кто-нибудь из БИТЛЗ.

Наиболее нахальные девицы даже не давали себе труда подойти к сцене и не старались нас потрогать. Они просто поднимались и указывали на приглянувшегося битла, делая ему весьма недвусмысленный знак. Такой, знаете ли, когда одну руку сгибают в локте, а другой охватывают ее поперек запястья и поднимают резко вверх наподобие эрекции.

— О-о-у-и-и! — одновременно издавала вопль девушка, а позднее, познакомившись с нами поближе: — Газунка! — боевой клич БИТЛЗ.

Каждый раз, как «фрейляйн» затевали эту игру, мы валились на сцену, прикидываясь умирающими от усталости, но им это совсем не нравилось!

Случались вечера, когда кто-нибудь из девушек устраивал нам всем четверым королевский прием в квартире, гораздо более шикарной, чем обычно. Такая квартира насчитывала больше дюжины комнат, почти все — спальни. Однажды, открыв входную дверь, мы сразу же получили инструкции:

— Ты — в комнату номер один!

— Ты — в четвертый номер!

И опять мы ни за что не платили.

Девушки по вызову высшего разряда имели более тонкое обхождение, присылая нам предложения через официанта, вместе со стаканом пива или шнапса в знак дружбы. Иногда эти молодые дамы сначала вели нас в ресторан, а затем мы отправлялись к ним.

Гарсоны были знакомы с ними почти со всеми, и знакомство с «фрейляйн» с Репербана и из Сент-Паули так высоко ценилось ими, что они способны были устроить нам подробный брифинг на тему сексуальных пристрастий наших хозяек, вплоть до их излюбленных позиций.

— Вон та вот предпочитает этим заниматься, не снимая сапог, — такого рода наставления давали нам гарсоны, — а вот эта — на чем-нибудь кожаном…

Профессиональные проститутки и другие девушки осыпали нас подарками, всегда предлагали нам что-нибудь съесть или выпить. Утром, уплетая за обе щеки корнфлекс в Миссии моряков, мы обменивались ночными впечатлениями:

— Ну, как твоя? — спрашивалось перво-наперво.

Когда кто-нибудь из БИТЛЗ, пустившись в подробные описания, доходил в них до критического момента, ему энергично советовали добавить себе еще корнфлекса!

Джон был вожаком, задававшим темп жизни, которую мы вели; может быть, он чувствовал себя более раскованным, потому что на нем не лежало никаких обязательств перед родителями; что же касается внушений тетушки Мими, то он не обращал на них никакого внимания. Он мог делать, что хотел, и хамить, кому вздумается.

В те времена все мы обладали повышенным сексуальным аппетитом, но у Джона он был особенно развит. Гамбург был настоящим раем для молодых людей, если говорить о сексе. Мы вольны были заниматься им 24 часа в сутки. Джон, однако, гордился тем, что у него хватало энергии еще и регулярно мастурбировать; он этого никогда не скрывал. Он запирался на пять минут с каким-нибудь порно-журналом, а затем присоединялся к нам с сияющей на лице улыбкой.

— Уф, полегчало! — говорил он нам с обворожительной непосредственностью и добавлял: — Чертова дубинка!

На сцене, во время одного из наших выступлений, обнаружив, что ему нравится одна из девушек в зале, он устроил сеанс мастурбации одной рукой у всех на виду, совершенно не стесняясь.

Джон хотел вести сексуальную жизнь, которая бы выходила за рамки обычной, и потчевал нас подробными отчетами о своих экспериментах, снабжая их комментариями, вроде:

— Я поимел ее на стуле.

(Иногда это был стол), или:

— Я пробовал 69-ю позицию, пока она делала в углу «грушевое дерево».

Не было никаких причин не верить ему: он никогда не скрывал своей сексуальной активности.

— Чем сумасбродней, тем забавней, — посмеивался он каждый раз, как заполучал к себе в постель двух или трех девочек сразу.

К счастью, нам был как-то преподан урок в баре «Рокси» на Репербане, где мы попались на удочку, поверив, будто самые фантастические девушки Германии заигрывают с нами. На самом деле это были извращенцы, которых страшно потешала наша ошибка. Нас туда провел один приятель-немец, который сразу же предупредил о последствиях более тесного общения: