Алексей Лосев - Мифология греков и римлян

• Название: Мифология греков и римлян
• Автор: Алексей Лосев
• Издательство: Издательство «Мысль» Российский открытый университет
• Жанр: Религия
• Год: 1993

А. Ф. Лосев "Античная мифология в ее историческом развитии", "Теогония и космогония". В конце книги - статья Тахо-Годи, посвященная изысканиям Лосева в области античной мифологии и история создания означенных текстов.

А. Ф. Лосев - Юбилейное собрание сочинений в 9-и томах. Том 5. Исходный PDF -http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=3478966.

---

В Мессении (IV кн.) — статуи Аполлона в храме Аск–лепия города Мессены, в Ойхалии Аполлон Карнейский, по дороге из Короны деревянное изображение Аполлона — Хохлатого жаворонка и медное — Аргеота.

В Элиде (V кн.) — статуя Аполлона в храме Геры в Олимпии, а также в сокровищнице сикионян Аполлон из самшитового дерева с позолоченной головой; в самом городе Элиде статуя Аполлона Акесия (Целителя).

В Ахайе (VII кн.) статуи Аполлона встречаются в Патрах — в Одеоне, у гавани, в роще, в городе Айгий–ре и Пеллене.

В Аркадии (VIII кн.) статуи Аполлона следующие: в Мегалополе — медная с кифарой в руках, деревянная в виде четырехугольной колонны, в виде четырехугольной гермы; близ города Акакесия в священной ограде Владычицы — рельеф, изображающий борьбу Геракла и Аполлона за треножник, и деревянная статуя Аполлона; в Тегее — четыре статуи Аполлона Агиея, воздвигнутые четырьмя филами.

В Беотии (IX кн.) — у Фив на холме Исмении, в Фивах — Аполлон Боэдромий, в городке Киртоне на Геликоне — медная группа Аполлона и Гермеса, сражающихся за лиру.

В Фокиде (X кн.), в Дельфах, Аполлон — дар тегеа–тов, лакедемонян, статуя, поставленная после Марафона, приношение фокейцев, аркадян; посвящения жителей Эпидавра, гераклейцев, амфиктионов, кристийцев с Эвбеи, липарцев, Эхекратида из Лариссы, родосцев из Линда, жителей Элатеи; на фронтонах храма Аполлона изображены Артемида, Латона и Аполлон.

ж) Подводя итог этим обширным материалам Павсания, необходимо сказать, что ввиду основного интереса писателя у него мы напрасно стали бы искать какой–нибудь продуманной или хотя бы просто намеченной концепции Аполлона. О сущности Аполлона он ограничивается случайными замечаниями, которым он сам не придает никакого значения. Основные мифы Аполлона изложены достаточно полно. Да и как они могли быть не изложены, если Павсаний объездил всю Грецию и музейным образом обследовал каждую ее пядь! Но более подробно излагаются у него мифы, как раз имеющие второстепенное значение, что, впрочем, понятно у такого обозревателя. Эпитеты Аполлона и культ этого божества, как это мы показали выше, представляют собой у Павсания огромный материал, который с благодарностью принимается всяким его читателем и всяким любителем греческих древностей. Вообще же изложение Павсания отличается, как это и нужно ожидать, большой описательностью, внешним характером и отсутствием критического анализа излагаемых предметов. Всякие верования и слухи он обычно передает без всякой критики и даже хвалится тем, что излагает все это в буквальном виде. Среди этого огромного материала немало архаических мотивов, которые представляют для исследователя большую драгоценность. Но сам Павсаний нисколько не повинен в анализе этой архаики. Ввиду обилия сообщаемых Павсанием сведений он всегда был и навсегда останется главным источником для изучения Аполлона, а часто даже и единственным источником, особенно в вопросах его культа.

14. Поздний эллинизм. Ораторы (IV в. н. э.). а) У оратора Гимерия: Аполлон изображается (Orat. XVII 6) цветущим юношей. Родина его — Делос (XVIII 1). Он (X 4) отец Иона, (XXXIV 6) «возница Универсума в небе», бог музыки, врачебного искусства, предсказаний и как эфирный дает свет всему. Гимерий (VII 2, XXXIV 6) считает, что он тождествен с Солнцем. Будучи (III 9) Мусагетом, Аполлон (XXI 8) владеет всемудрой лирой и изображается (X 5) с ней, играет на Геликоне (XXXIV 9), поет эпиталамий (I 3, XX 2, 5), настраивает лиру к песне и вообще является (X 6) богом искусств, и в частности (VII 2) «Отцом речей». Его славят (XIII 7) на горах Кавказа, в Лидийской Темпе, на Парнасе и в Дельфах. Его (XIV 10) чтут гиперборейцы. Он покровительствовал ионийцам (X 5), напророчив им переселение; прорицал в своих святилищах (XI 3, XXVIII 1, XXI 8) в Дельфах с треножника, у Бранхидов по источнику, на Делосе по растениям, где ему были (XVIII 1, XXIX 1) посвящены храмы среди лавров. Аполлон (Eel. XXI 3) вооружен луком и стрелами, (V 39) устрашил войско Ксеркса.

Фемистий — другой оратор той же эпохи. Рассказывая о рождении Афродитой Эрота (Or. 367, 12 и сл.), Фемистий говорит о том, что его кормилицы–Хариты направились в Дельфы к Фемиде с вопросом о его малом росте. Причем Фемистий замечает, что Аполлон Дельфа–ми тогда еще не владел. В другом месте (228, 27—31) хор Муз выставляется вместе с Аполлоном, который одновременно мыслится и как Луконосец, и как Мусагет. В большом отрывке (398, 5—24) говорится о подражании Аполлону Пифийскому, который дает свои толкования не только каждому человеку порознь, но и всем племенам, восседая на Пупе земли и не так, чтобы его суждение кем–нибудь не признавалось, но чтобы кроме Фемисток–ла его слушали ламповщик Гипербол, грабитель Диокл и дурак Мелетид. Прародитель Аполлона — Солнце, как и благо, аналогично этому последнему. Он каждодневно учит мудрости афинян, выступая не как Горгий — перед избранной публикой, но решительно перед всеми, кто хочет получить тот или иной совет, будь то о посеве или посадке растений, будь то о жатве или винограде, будь то о плавании и пр. Простое упоминание об Аполлоне Амиклейском находим в тексте 167, 10.

б) Либаний, от которого дошло столь большое литературное наследство (11 тейбнеровских томов), чрезвычайно характерен для своего времени — IV в. н. э. Он относится к своим старым богам вполне положительно. Он противник христианства и поклонник императора Юлиана. У него встречается часто мифология в чисто формалистическом смысле; она употребляется часто в целях риторических и даже не только риторических, а часто в целях той или иной фразеологии, красного словца, ради поэтического сравнения или даже поговорки. Исчерпывающему рассмотрению мы подвергаем только его речи, занимающие первые четыре тома в издании Тейбнера. Остальной материал гораздо менее интересен, и мы будем приводить из него только главнейшее. Что здесь Аполлон упоминается в целях внешнелитера–турных, это и понятно, так как сочинения эти написаны для школьного риторического обучения и представляют собой либо образцы для учащихся, либо задания для тех, кто обучается риторике. Последние три тома посвящены его письмам, просмотр которых дает ничтожные результаты; а первый из этих томов (IX общего Собрания), содержащий теорию эпистолярного жанра, и совсем не содержит ни одного упоминания Аполлона. Поэтому 64 речи Либания — это есть самое основное.

Но и в них античное вырождение сказывается очень сильно, так что даже тексты с положительным отношением к Аполлону являются большей частью довольно вялым материалом, часто, правда, красивым, но вполне лишенным какой–нибудь глубины. В его времена расцветал неоплатонизм, который еще и теперь поражает глубиной своих мыслей и тончайшей логикой, часто доходящей до беспредметной схоластики. Но у Либания нет ни малейшего веянья этой философской школы. Он совершенно чужд всякой философии; и все эти тысячи страниц дошедших до нас его сочинений наполнены не очень высокой риторикой, часто скучной и переходящей в болтливость. Не видно, чтобы он особенно глубоко понимал мифологию; и не видно, чтобы она имела для него какой–нибудь объективный смысл. Впрочем, для историка литературы и для историка мифологии нет ни одного античного писателя неинтересного; а то, что здесь перед нами век античного вырождения, это делает Либания еще более интересным для изучения.

Обратимся к двум речам Либания, которые имеют ближайшее отношение к Аполлону. Именно, речь LX посвящена храму Аполлона в предместье Антиохии> носившем название Дафна. Эта Дафна (Orat. XI 94—99) была основана Селевком на месте его охоты. Здесь он по чудесному знаменью увидел место, где когда–то Аполлон преследовал Дафну, и тут Селевк поэтому и построил ему храм, назвав все это место именем Дафны. Место это было неприкосновенно, и порубка там леса (I 262) могла бы раздражить Аполлона. Лошадь Селевка выбила здесь из земли наконечник стрелы с надписью: «Феб», а появившийся тут же змей тоже свидетельствовал о присутствии бога. Вот этот–то храм Аполлона в Дафне и воспевает Либаний (LX). Поводом для этого явилось нападение врагов на Дафну, пожар в ней и истребление храма. Речь изображает плач всего народа вследствие этого события. Либаний (11) вспоминает статую Аполлона с кротким ликом и нежной шеей, в золотом хитоне, с кифарой в руках и с песнью на устах. Ходили слухи, что кое–кто из людей даже сам слышал эту игру и пение Аполлона в полдень. Пожар Дафны оплакивают Зевс, Каллиопа, Нимфы и демоны, населявшие рощу Дафны. Некогда (2) персы тоже хотели сжечь Дафну; но красота бога их удержала, и вместо этого они ему поклонились. В этой речи Либаний вспоминает также (8) оскорбителей бога, погибших от его руки: Тития, Ида–са и Алоадов. Либаний (7) печалится, что негде будет приносить в жертву быков Аполлону, и (14) просит бога стать ночи подобным и покарать врагов, как он некогда покарал ахейцев.

В другой речи (V 1), посвященной Артемиде, говорится достаточно и об Аполлоне. Оказывается, Артемида (4) появилась раньше Аполлона и была помощницей своей матери при его рождении. За блага, виновником которых является Аполлон, (5) мы должны быть благодарны им обоим. Она (6) храбрее Аполлона, не отступает перед угрозами Геры, за что и получила свое имя, в то время как Аполлон — имя Локсия. Но Либаний не объясняет этимологии этих имен. Артемида имеет приоритет и в отношении стрельбы, потому что это она получила от Геи лук и стрелы, и Аполлон научился стрельбе (7) только вследствие подражания Артемиде. В конце речи (53) Либаний еще раз вспоминает об Аполлоне, принося благодарение ему как водителю Муз, помогшему написать эту речь.