Ольга Ларионова - Чакра Кентавра (трилогия)

• Название: Чакра Кентавра (трилогия)
• Автор: Ольга Ларионова
• Издательство: АСТ
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-008651-2

Ольга Ларионова — автор потрясающего “Леопарда с вершины Килиманджаро”, поэтично-прозаичных “Сказки королей” и “Сонаты моря” — и множества других романов, повестей и рассказов, давно уже составляющих классику отечественной фантастической прозы.

Перед вами — великолепная трилогия Ларионовой “Чакра Кентавра”.

Трилогия, которая должна была стать всего лишь пародией на “космические оперы” — а стала вместо этого самой, возможно, поэтичной и красивой сагой за всю историю российской фантастики…

Это — легенда о странной и прекрасной планете Джаспер. О планете гордых лордов, бьющихся на мечах — и посылающих космические корабли к дальним мирам чужих звезд О планете, где грядущее читают в магических картах, а роботов зовут сервами. О планете, где на королевских турнирах сражаются лазерными дезинторами, собирают рыцарские отряды для космических путешествий — и свято блюдут древний Договор с мудрыми птицами-крэгами Ибо без зрения крэга всякий человек этой планеты — слеп Ибо лишь глазами крэгов видят обитатели Джаспера окружающий их мир Вот только — что они видят?..

Содержание:

Чакра Кентавра (Эскиз композиции № 413), стр. 5-128

Делла-Уэлла (Странствие королевы), стр. 129-378

Евангелие от Крэга (Симфония похорон-I), стр. 379-760

---

Эта первобытная сентенция подействовала па всех ошеломляюще.

— Слушай, ты, гусь лапчатый, — встряхнулся наконец Флейж, — ты, конечно, поднаторел па своих пирах сиволапых караванников развлекать, по здесь…

Принцесса остановила его взмахом руки:

— Допустим, от всего пережитого Чернавка сошла с ума. Но тогда где она?

— Эх, жалость, что ваши шустрики служивые говорить не обучены… Так. В ворота она выглянула — увидала коней. Что ей оставалось? Стена. Я бы враз вскарабкался.

— Глядите, у кухонного навеса уголок осыпался — утром был цел, — это, как всегда, не ускользнуло от наблюдательного Сорка.

— Но там же обрыв, высота невероятная, — осторожно вставил Дуз.

— А она что, знала?

Сразу трое или четверо, похватав факелы, воткнутые в землю, в один миг очутились на кромке стены.

— Гуен еще там! — крикнул Ких, вглядываясь в темноту ночного моря, глухо ворчавшего у подножия обрыва, который сейчас казался уходящим прямо в преисподнюю.

— В дом, и затворитесь, — коротко бросила мона Сэниа Эрму, передавая ему девочку. — Все — вниз!

Через секунду все дружинники, подняв факелы, уже стояли, сгрудившись, па отполированном волнами камне, едва выступающем из воды. Примерно в полуполете стрелы от них на остром, кривом, как коготь дракона, утесе сидела Гуен. Она периодически встряхивалась, подымая все три хохла, потом как‑то опадала, становясь вдвое меньше. Внезапно она сорвалась с места, скользнула вдоль лунной дорожки и нацелилась па какую‑то бесформенную массу, всплывшую из глубины. Послышался удар, сопровождаемый всплеском.

— Гуен, назад! — крикнула принцесса. — Домой, Гуен, домой!

Птица поднялась, описывая над водой сторожевой круг, нехотя начала набирать высоту, временами как‑то обвисая и едва не срываясь в вертикальное падение. Флейж догадался, ринулся наперехват — несчастная стражница промокла до последнего перышка; исчез вместе с нею.

— Ты что, велел ей охранять Чернавку? — вполголоса спросила принцесса Сорка.

— Ну да. А разве можно было иначе?

Естественно, иначе было просто нельзя. Но в программе обучения этой могучей птицы не было предусмотрено такого случая, когда из двух вверенных ее попечению людей один нападал на другого. Сейчас было трудно — да в сущности, и незачем — гадать, что произошло в стенах Бирюзового Дола, когда Гуен услышала крики Касаулты и почуяла запах крови. Одно очевидно: спасаясь от разъяренного крылатого чудовища, убийца сумела вскарабкаться по каменному откосу, но там‑то ее и достал смертоносный клюв никогда не промахивающейся Гуен.

Появился Флейж и притащил с собой по–Харраду.

— Ой–ей, — вздрогнул тот, обнаружив себя на скользком камушке посреди ночного моря — ситуация для странника, путешествовавшего всю свою жизнь исключительно по суше, не вполне ординарная. — А вы не думаете, что сейчас из воды дракоша вынырнет?

Но мифический дракоша никого сейчас не интересовал; все всматривались в лунную дорожку, на которой, кажется, снова появилось что‑то бесформенное. Ких сунул свой факел Пы, скинул камзол и свечечкой бухнул в воду. Плыл он неумело, как подметил Юрг — “по–собачьи”; было видно, как он протянул руку, по–дельфиньи подпрыгнул — на берегу, в непроглядной темени сбегающего к самой воде лесочка, что‑то тяжко хлюпнуло. Хорошо, догадался не тащить ЭТО в Бирюзовый Дол…

Склоненные факелы закапали смолой черную дрань одежды. Скрюченные, точно обугленные руки, белый оскал безгубого уже рта. А выше — ничего. Расклеванный бесчисленными ударами череп, мозг вымыло начисто. Влажные изломы кости поблескивали в лунном свете.

Сорк наклонил свой факел совсем низко к тому, что осталось от лица. Лохмотья мышечной ткани, изрядно намокшей за все это время, казались совершенно бесцветными, но вот остатки кожи выделялись аспидной чернотой.

— Кажется, на Тихри кто‑то говорил, что ее светлой коже следует немного загореть, — пробормотал он неуверенно.

Но Харру этого было достаточно. Он выдернул из ножен свой меч, и мона Сэниа впервые в жизни вздрогнула от этого свистящего звука. Он поддел влажную ткань, и она с плачевным скрипом распалась надвое, обнажая щуплое мальчишечье тело.

— Вот вам и Чернавка, — присвистнул тихрианин. — На пуп поглядите!

Смотрели‑то все не на пуп, но, подняв немного взгляд, каждый мог заметить не до конца смытый серебряный кружок, от которого расходились немногочисленные лучи.

— Солнечный раб, — сказал уверенно менестрель. — Таким назначают испытание; ежели пройдет — законником станет, а не сдюжит… В лучшем случае останется в кабале до самой смерти.

— Ни хрена себе естественный отбор, — пробормотал Юрг.

— Пришли сервов, чтобы закопали, — сухо проговорила принцесса, отворачиваясь.

Продолжать вечернюю трапезу никому даже на ум не пришло. Впрочем, отправляясь на ночь в привратный кораблик, Харр по–Харрада пасовал всякой снеди за пазуху столько, что полусонное хрупанье доносилось оттуда до самого утра, как из стойла.

А ненаследному принцу пришлось потесниться в своей драгоценной колыбели — подарке никогда не видевшего его деда–короля.

— Я только упрежу Лронга, а то как бы до него не добрались, — командор был уже одет и застегивал клапаны серебристо–белого комбинезона. — Со вчерашнего дня он вряд ли со своего места стронулся.

Оба, не сговариваясь, подумали об одном и том же: каждый раз, когда им казалось, что для них наступила спокойная семейная жизнь, получалось так, что проходил день — и, оглядываясь назад, они с трудом могли себе представить, что ВСЕ ЭТО могло уместиться в коротенькие двадцать четыре часа.

— Будь осторожен, — чуть слышно шепнула мона Сэниа.

— Что я слышу? — изумился Юрг. — И от кого? И с чего бы?

Она вздохнула:

— Ты что‑то слишком тщательно застегиваешься на все пуговицы…

М–да. Неистовая девочка прямо па глазах превращалась в классическую супругу высшей пробы.

— Еще немного, и ты начнешь мне ладанку на шею вешать…

— А что мне еще делать, муж мой, любовь моя? Я теперь немолодая, небогатая, с двумя детьми на руках. Меч возьмешь?

— А как же. Ну а теперь зови тех, кто поумнее, — Эрма, Сорка, и вместе садитесь за Звездные Анналы. Твоя чернокожая советчица права — придется искать какой‑то четвертый мир.

— Да уж не соскучусь. Не задерживайся.

— Я ж на минутку! — словно собирался к соседу за спичками, — Ких, возничий мой солнечный, поехали! Подставь‑ка носик, Химена…

И кораблика как не бывало. Откуда‑то, почесываясь, появился Харр.

— И чего к мужику вяжешься? Ну гульнет па стороне малость, так от тебя убудет, что ли?

— Изыди!

Жена, как всегда, была права: проговорив с Лронгом не более получаса с глазу па глаз (посторонние уши подразумевались, но на этот случай пригодился язык жестов, доступный без переводчика), Юрг был представлен Паяние — друг другу они не очень понравились, — после чего он незамедлительно отбыл.

Не на Джаспер, разумеется, — прямиком в Ад. По проторенной дорожке.

— Из кораблика ни в коем разе ни ногой, — строго наказывал он Киху, вытаскивая из‑под коврика две плоские канистры. — Если что, потянешь меня за тросик. Но не думаю, потому как в прошлый раз это чудище поганое на меня напоролось. Теперь остережется.

Он еще раз проверил крепление тросика к поясу и вылез наружу. Подача кислорода и обогрев, естественно, не работали, так что в узкую прорезь двустворчатого щитка просачивался ледяной до едкости воздух. После субтропиков Игуаны было как‑то дискомфортно, да и сатанинские сполохи неугомонного вулкана в этот раз своей трагической красой не пленяли.

Юрг спешной рысью двинулся вперед, досадуя, что под хрустким слоем свежевыпавшего снега не видно их давешних следов. Впрочем, ошибиться было нельзя — широкая полынья дэвова лежбища виднелась прямо по курсу. Он постарался выровнять дыхание, чтобы на традиционный вопрос ответить скоренько и без запинки, и с некоторым удивлением отметил, что Скудоумец прихорошился — блестел, во всяком случае, как стеклышко. И молчал.

— Эй, кладезь премудрости, — крикнул командор, останавливаясь на самом краю, — ты что, навел марафет и разговаривать не хочешь? Зазнался?

Ветер, шурша кристалликами льда, погнал по зеркальной поверхности невесомую поземку. Случилось то, чего он боялся, не позволяя себе об этом даже думать: источника живой воды больше не существовало. Все превратилось в один замерзший пруд.

— Дезертировал, сволочь! — Юрг на всякий случай довел до сведения потенциального слушателя свое отношение к происходящему.

Дэв не отозвался.

Юрг повернулся, захлопнул щиток и потрусил к кораблику, сматывая на бегу тросик, прикрепленный к поясу, и уповая па то, что воздуха внутри шлема ему хватит, а то недоставало ему еще ангины.