Александр Шалимов - Охотники за динозаврами

• Название: Охотники за динозаврами
• Автор: Александр Шалимов
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-015323-6

“Тайна атолла Муаи”, “Тайна Гремящей расщелины”, “Тайна Тускарроры”… похоже, слово “тайна” вообще было любимым для Александра Шалимова (1917–1991) — геолога и географа, ученого — и, в первую очередь, известного российского писателя-фантаста. Писателя, подарившего нам “Пир Валтасара”, “Охотников за динозаврами”, “Тихоокеанский кратер” — и еще многие и многие произведения, проникнутые романтикой приключений. Книги, полные увлекательных загадок, решать которые предстоит читателю!

---

— А вы, шеф?

— Я написал бы о них толстую книгу с цветными иллюстрациями.

Перси Вуфф не то вздохнул, не то хрюкнул, и я понял, что он лишь притворяется спящим, а в действительности внимательно слушает наш разговор.

“Может, он только прикидывается дубиной”, — подумал я, поглядывая на широкое пышущее здоровьем лицо Перси, безмятежное, как у спящего младенца.

— А сколько я мог бы получить? — поинтересовался Джонсон.

— Сейчас об этом говорить рано, — возразил я. — Надо сначала узнать, действительно ли тут водятся динозавры и какие. Кстати, зверь, о котором говорил вам негр, также может оказаться динозавром, но не хищником, как тот, что изображен на фотографии, а травоядным. Например, бронтозавром или диплодоком. Расспросите вашего негра подробнее, где и когда его отец видел это животное и как оно выглядело.

— Я могу позвать негра. Он немного говорит по–английски.

— Зовите.

Через несколько минут Джонсон возвратился в сопровождении высокого молодого негра, задрапированного в кусок белой ткани, напоминающий тогу. На его темных курчавых волосах красовалось подобие шапочки из свернутых страусовых перьев. Длинное темно–коричневое лицо с высоким лбом и тонкими чертами было изуродовано глубоким шрамом, наискось пересекающим щеку от виска до подбородка…

— Его зовут Квали, — пояснил Джонсон. — Он пришел позавчера с партией носильщиков и захотел остаться в лагере.

— Здравствуй, начальник, — сказал Квали, касаясь ладонями груди и чуть наклонив голову. — Моя знает хороший места для охоты. Много хороший места. Моя может пух–пух… стрелять. Дай мне, пожалуйста, карабин и патроны, и моя покажет хороший места. Много лев, буйвол, слон, белый носорог…

— Мне нужен крокодил, очень большой крокодил, — сказал я. — Такой крокодил, у которого хвост был бы под тем деревом, а голова тут, где сидит большой белый человек. — Я указал на Перси Вуффа.

Перси пошевелился и поджал под себя ноги.

— Такой крокодил здесь нет, — решительно заявил Квали, и Джонсон удовлетворенно кивнул коричневой лысой головой.

— А зверь, про которого ты вчера рассказывал белому охотнику?

— О, — сказал Квали, — это не тут. Два, пять, десять, — он считал по пальцам, видимо, вспоминая английские названия цифр, — пятнадцать день идти надо… Очень плохое место… Один пойдешь, пропал… Там, — он мучительно подбирал нужные слова и не мог вспомнить или не знал их. — Там… — и он принялся что‑то объяснять Джонсону на местном наречии негров банту. Охотник внимательно Слушал, время от времени с сомнением покачивая головой.

— Что он говорит?

— Он утверждает, что большие звери живут в двух неделях пути отсюда, но приближаться к местам их обитания опасно. Злые духи охраняют тот край. Их голоса вечерами звучат над болотами. Черные охотники никогда не углубляются в болота, потому что пути назад нет… Его отец видел больших зверей, когда они в страхе убегали от кого‑то. Он думает, что таких великанов могли испугать только злые духи. Но злых духов его отец не видел. У больших зверей тело и ноги слона, хвост крокодила, голова и шея змеи. На спине у них торчат рога, как у носорога, только этих рогов больше и они гораздо крупнее носорожьих. Когда эти звери бежали, земля тряслась и дрожали деревья.

— Спросите, сколько таких зверей видел его отец и когда это произошло?

— Три. Два большой, один маленький, — ответил Квали, который понял мой вопрос. — Это было давно: тогда отец был молодой, а Квали еще не родился.

— А где сейчас твой отец?

Глаза негра сощурились, и по лицу пробежала судорога. Он повернулся к Джонсону и что‑то отрывисто объяснил ему.

— Его отца убили бельгийцы, — перевел Джонсон, глядя себе под ноги. — Он был расстрелян вместе с другими мужчинами их деревни несколько лет тому назад.

Воцарилось напряженное молчание.

— А ты сам был в том месте, где твой отец повстречал больших зверей? — спросил я, избегая смотреть в глаза негру.

— Нет, — сказал Квали, — но я знает туда дорога. Я… могу проводить туда белый охотник за карабин с патронами. Я довести до священный камень. Дальше останется один день пути.

— Решено, — объявил я. — Ты поведешь нашу экспедицию к священному камню. Завтра мы возвращаемся в Бумба и, как только окончится время дождей, ты поведешь нас туда, где твой отец видел чудовищ.

— Я получу карабин? — подозрительно спросил Квали.

— Хоть неграм в Конго и не полагается иметь нарезное оружие, — сказал я, — но дам тебе карабин и патроны, если укажешь следы чудовищ. Только следы…

Квали закусил губы и поглядывал на меня исподлобья.

— Не обманешь, начальник?

— Если укажешь следы, не обману.

— Да, — торжественно произнес негр, — Квали отведет экспедицию и укажет следы больших зверей.

***

Через неделю мы были в Бумба. Я поручил Вуффу и Джонсону погрузить на пароход редких животных, которых мы отправляли в зоологические сады мистера Лесли Бейза, а сам сел в самолет и через несколько часов уже шагал по людным улицам Леопольдвиля — столицы Бельгийского Конго[17].

В городе недавно были волнения. О них напоминали выбитые стекла в витринах магазинов, обилие патрулей, мрачные лица конголезцев, взволнованный шепот белых. Нервное оживление царило в аэропорту. Многие бельгийцы отправляли свои семьи на родину.

Я занял номер в Гранд–отеле. Несколько дней ушло на оформление дел, связанных с новой экспедицией, на писание писем и на составление отчета для мистера Лесли Бейза. Затем я засел в центральной научной библиотеке, чтобы просмотреть новые геологические и палеонтологические журналы. В одном из них оказалась заметка известного русского палеонтолога, недавно возвратившегося из Эфиопии. В горах Сибу он обнаружил на плите верхнетретичного возраста загадочные следы, оставленные, по его мнению, новым видом крупного ящера. Опираясь на различные материалы, в том числе и на эфиопский фольклор, ученый высказывал предположение, что в неисследованных районах Центральной Африки крупные ящеры могли сохраниться до четвертичного времени, а может быть, даже и до современной эпохи.

Я вышел из библиотеки в отвратительном настроении. Связанный контрактом, я не только не имел возможности опубликовать того, что знал, но даже не мог написать письма автору статьи и поделиться с ним своими взглядами.

Погруженный в невеселые размышления, я медленно шел по центральному бульвару, не обращая внимания на дождь, который лил все сильнее и сильнее. Вдруг кто‑то тронул меня за рукав. Я оглянулся. Передо мной стоял невысокий коренастый человек в прозрачном плаще из серого пластиката. Из‑под капюшона глядели широко расставленные удивительно знакомые глаза.

— Турский?.. Какими судьбами?

Он отбросил капюшон, и я сразу узнал его. Это был инженер Мариан Барщак из Варшавы.

Летом 1939 года мы оба были призваны из резерва, попали в один полк. После разгрома, чудом избежав плена, укрылись в Карпатах. Я работал там до войны и знал каждую тропу, каждый перевал. Горами мы добрались до румынской границы. Потом много месяцев провели в Румынии, весной 1940 года вместе оказались в Марселе. Тут наши пути разошлись. Мне удалось устроиться на работу в частную компанию, ведущую поиски нефти на юге Сахары, а Мариан уехал в Лондон, чтобы вступить в формирующуюся там польскую армию…

Мы обнялись и расцеловались.

Через несколько минут мы уже сидели за столиком ресторана в Гранд–отеле.

— Почему не возвратился? — был первый вопрос Барщака.

— А ты?

— Я вернулся в сорок шестом. Служил в армии, потом перешел на дипломатическую работу. Сейчас работаю консулом в Конакри. А что поделывал ты?

Я коротко рассказал о себе.

Барщак качал седеющей коротко остриженной головой.

— Надо возвращаться, Збигнев, — сказал он, когда я кончил. — Польше нужны опытные геологи. А ты торчишь в эмиграции. Неужели тебя никто не ждет?

— Никто. Родные погибли во время оккупации. Я остался один. Понимаешь, совсем один, Мариан. А здесь были работы, начатые еще во время войны. Хотел закончить… Так и шли годы…

— Ты обзавелся новой семьей?

— Нет. На это тоже не хватило времени… Вот разделаюсь с экспедицией в Конго и обязательно вернусь в Польшу. Я ведь мечтаю продолжить работы в Карпатах.

— Все зависит только от тебя, Збигнев. Если хочешь, напишу в Варшаву. К приезду тебя будет ждать интересная работа.

Я сказал, что подумаю. Мы проговорили до поздней ночи. Мариан рассказывал о Польше, о своих поездках, потом поинтересовался где работала моя экспедиция. Узнав, что я недавно прилетел из Экваториальной провинции, он оживился.

— Само провидение послало тебя, — воскликнул он. — Мне надо выяснить судьбу одного чеха — кинооператора… Парень около года назад приехал в Конго и исчез. Он должен был отснять несколько сот метров пленки для кинохроники, а ему жара или содовая вода ударили в голову. Захотел экзотики. Отправился зачем‑то в Экваториальную провинцию, и там его след затерялся. Есть сведения, что его видели в Бумба с одним охотником, а потом он как в воду канул. Местные власти начали расследование, но сейчас на них небольшая надежда. У них у самих слишком много хлопот. Откровенно говоря, не думаю, чтобы бельгийцы продержались здесь больше года. Земля горит у них под ногами… Так вот ты не слыхал об этом кинооператоре? Его звали Мирослав Грдичка.