Марина Дяченко - Петля дорог

• Название: Петля дорог
• Автор: Марина Дяченко
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18171-7

Сочинительница историй Ирена Хмель странствует по тропе миров, созданных гениальным безумцем — ее бывшим мужем. Чтобы вернуться, женщине надо найти самого создателя, и лишь от нее зависит судьба людей, каких она встретит на своем пути. Можно, наверное, сделать еще шаг. Вот только каким окажется следующий мир? Выбор, вечный выбор между поступком и бездействием, любовью и ненавистью...

В довольно-таки мрачном фэнтезийном мире зарождается довольно-таки светлая и романтическая любовь... И, возможно, они жили бы долго и счастливо и умерли в один день, если бы в ветвях зловещего леса не жил, ожидая своего часа, могущественный и безжалостный, с довольно-таки странными представлениями о справедливости — Скрут...

Итак, вперед, дорогой читатель! Дорога зовет тебя!

---

— Девочка, — сказала Тиар счастливо. — Посмотри, Нита, какая девочка…

И, не смущаясь страшной синей пуповиной, уродовавшей новорожденное существо, она показала его матери. Поднесла поближе, что-то вполголоса приговаривая — и Игар замер, увидев, как серое заурядное лицо бродяжки преображается вдруг, становясь почти…

Он не знал слов. Он вышел, шатаясь; в темноте двора, не смотря на запрет хозяина, изнывали от любопытства двое работников и служанка:

— Ну?!

Он отодвинул их плечом и пошел прочь, к реке…

— Плохо тебе было? — негромко спросила Тиар, и в ее голосе он уловил непривычную теплоту.

— Я, наверное, не гожусь в подмастерья, — отозвался он глухо.

Тиар засмеялась:

— Некоторые мужья по десять ребятишек у собственной жены принимают — и ничего…

Он снова плеснул себе в лицо ледяной водой и ничего не ответил.

— Я думала, что мне и тебя придется откачивать, — сказала она с усмешкой. — К счастью, Нита довольно быстро и легко разродилась.

— Легко?!

Некоторое время оба молчали.

— Тиар, — наконец сказал он шепотом. — Я чего-то не понимаю. Почему в мире все происходит так… как будто люди растут на грушах?! Почему их по-прежнему так много, если… родить одного — хуже камеры пыток? Как человек… то есть женщина… может обрекать себя на это, еще и радоваться?!

В темноте он увидел ее глаза. В них отражался отблеск далекого огня — но ему показалось, что это загорелись наконец зеленые звездочки.

— Ты мальчишка, — сказала она непривычно мягко. — Но ты кое в чем прав… Кто не знает, как жизнь приходит — тот ничего не знает о жизни, Игар. Если бы они… все… — она прерывисто вздохнула. — Мужчины, гордые своим красивым блестящим оружием… если бы все они знали эту цену не понаслышке… — она коротко усмехнулась. — Но это глупость. Ничего не изменилось бы, Игар. Ничего, — он увидел, как звездочки в ее глазах дрогнули.

Ему вспомнилось селение Холмищи, в просторечии именуемое Кровищами. Жирная трава на поле давней битвы; девочка с деревянным украшением на шее, стоящая в проеме низкой двери…

Ему страшно захотелось помянуть Холмищи и сказать Тиар, что ее сестра помнит ее и беспокоится. Ему так сильно и всерьез захотелось признаться в этом, что он испугался и больно прикусил язык.

— Но насчет камеры пыток — ты не прав, — она вздохнула. — Ничего страшного в этом нет. Все плохое забывается так быстро… Иначе, ты прав, мир бы вымер. Если бы женщины думали только о своих страданиях…

— А ты рожала? — спросил он прежде, чем успел подумать.

Наступила тишина; он обнаружил вдруг, что видит ее силуэт. Занимался рассвет, видны стали очертания мельницы и дома, и сарая, стоящего поодаль, и стены камыша…

— А я не рожала, — сказала она мягко. — И не смущайся, ты не спросил ничего ужасного. У каждого человека своя судьба…

— Я действительно помог тебе сегодня? — спросил он после паузы. Действительно… от меня был толк?

Теперь он мог видеть, как она улыбается:

— Даже удивительно, как тебе это удалось… Такому бледному, на грани обморока… Но если бы ты принимал роды дважды в неделю, как я ты очень скоро привык бы…

— Дважды в неделю?!

— Иначе мир опустеет, Игар.

Воды не было видно — такой плотный стоял над рекой туман. Зато берега просматривались ясно, и во всей красе явилась мельница; из маленького окошка показалось заспанное, помятое лицо служанки.

— Жалко, что мельница не ветряная, — сказала вдруг Тиар. — Я с детства обожаю ветряные мельницы… А здесь что — вода в лотках… она вздохнула. — Я думаю, она научится любить этого ребенка. Хоть и собиралась придушить его сразу после рождения.

— Да ее саму надо придушить! — возмутился он искренне.

Тиар опустила ресницы:

— Не стоит. Не надо так говорить. Ее ведь тоже кто-то когда-то в муках рожал…

У дверей сарая гурьбой стояли мельник с женой, работники, служанка, две собаки и пара ребятишек. Все без исключения, вытянув шеи, с любопытством заглядывали вовнутрь.

Спать не пришлось. Игар боялся, что Тиар после тяжелой работы потребует отдыха — но она сама заговорила о том, чтобы трогаться немедля. Отдохнувшая Луна резво помахивала хвостом; когда взошло солнце и далеко позади осталась деревня, Тиар придержала лошадь:

— Ну вот что, Игар… Солнышко, тепло… и очень хочется помыться. Времени займет немного, а… очень хочется. Подожди меня здесь, ладно?

— Вода же все равно холодная, — сказал он, растеряно глядя на реку. Тиар засмеялась:

— Я привычная… Быстро. Раз-два… Подожди.

Осторожно ступая, разводя в стороны камыши, Тиар углубилась в их трескучие заросли. Луна нашла себе кустик сочной, почти весенней травы и неспешно, с удовольствием его пощипывала; Игар сидел в двуколке, и назойливая мысль, мучившая его с момента знакомства с Тиар, понемногу превращалась в манию.

Он сцепил пальцы. Больно сжал; поглядел на стену камыша, на пустынный противоположный берег. Исподлобья глянул на Луну — не заподозрила ли чего; потом, стиснув зубы, поспешил к камышам, где еще виднелась протоптанная Тиар неверная тропка.

Проклятые высохшие стебли все норовили громко затрещать — по счастью, здесь же гулял ветер, раскачивал головки, наполовину коричневые, наполовину ватно-белые, шелестел широкими листьями; Игар пробирался как вор, осторожно ставя ноги в топкое месиво. Когда под башмаками внятно захлюпала вода, на его пути случилось небрежно брошенное на стебли платье.

Он затаился. Впереди между камышами синела вода; женское тело казалось ослепительно белым в солнечных лучах. Ему захотелось зажмуриться.

Тиар стояла в воде почти по пояс; прозрачные капельки скатывались у нее по спине, и родимое пятно, крохотное и аккуратное, казалось печаткой посреди белого листа. Маленький темный ромб…

Он укусил себя за руку. На коже остался красный полукруг от стиснутых зубов. Наконец-то. Наконец…

Тиар с коротким вздохом погрузилась в воду. Что-то счастливо выкрикнула, выпрыгнула, разбрасывая брызги; высокая прическа на ее голове покачнулась, готовая развалиться, и Тиар вскинула руки, спеша укротить распадающиеся волосы.

Игар смотрел. Теперь ему казалось, что этот маленький темный ромб он видел и раньше. И не один раз — некий привычный, сам собой разумеющийся значок… Как быстро он освоился со своей удачей.

По плечам Тиар скатывались прозрачные струйки — не замечая холода, она прикрыла глаза ладонью. Игар невольно посмотрел на противоположный берег, куда неотрывно глядела она; две еще зеленых, с редкой прожелтью ивы полоскали свои ветви, как белье. Их тени, опрокинутые корнями вверх, тускло отражались в матовом зеркале бегущей воды. Тиар почему-то улыбалась. Не то ивам, не то своим мыслям, которых Игару никогда не постичь.

Потом она повернулась. Теперь она стояла к нему лицом, и он понял, что Илаза красивее.

Непонятно, с чего ему взбрело в голову сравнивать — однако он сразу определил, что у Илазы грудь выше и круглее, а бедра стройнее. Благородному человеку следовало повернуться и тихонько уйти — но Игар смотрел, не в силах оторвать глаз.

В движениях Тиар была сейчас особенная ленивая грация, которой он прежде не замечал. Казалось, она держит на голове невидимый кувшин — таким плавным и в то же время свободным был каждый ее шаг, так высоко несла она гордую голову с венцом отливающих медью волос. Солнце играло на мокрой белой коже, атласной и упругой, как у девочки; Игар осознал вдруг, что Илаза, оказавшись с ней рядом, безнадежно померкла бы — в ней не нашлось бы и доли этой зрелой силы и уверенной красоты. И это при том, что локти у Тиар слишком острые, а колени, наоборот, слишком полные и круглые, будто две маленькие луны… Или это, наоборот, красиво?..

Он спохватился. В какую-то секунду ему показалось, что Тиар заметила его, заметила сквозь качающиеся стебли камыша; обратно он не шел — бежал, хлюпая грязью, и потом лихорадочно оттирал башмаки пучками седой осенней травы. Лошадь, в поисках зеленых стеблей позволившая себе увезти двуколку прочь от дороги, равнодушно прядала ушами.

Внезапно обессилев, он уселся рядом, прямо на землю. Тиар выйдет сейчас из камыша — и он будет лгать ей, что просто искал на берегу гнезда куропатки. Он будет тащить ее вперед и лгать, лгать на каждом шагу…

Тиар появилась веселая и оживленная, без тени подозрительности. Прикрикнула на кобылу, велела Игару забираться в двуколку; он сидел, не двигаясь с места и не поднимая головы.

Ее тень упала к нему на колени; он видел, как подол ее платья касается травы. Чуть смятый, чуть влажный подол с приставшим стебельком.

— Ну?

Он вздохнул. Что, если она все-таки ничего не заметила?! Что же, и его раскаяние — ложь?

— Прости, — сказал он, глядя вниз. — Я не хотел, чтобы это получилось… так глупо и пошло.