Антон Карелин - Врата небес

• Название: Врата небес
• Автор: Антон Карелин
• Издательство: АСТ
• Жанр: Эпическая фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 5-237-04604-5

Он подобен тени, бегущей от напастей и врагов вперед. К новым врагам и напастям. Он — тот, кто призвал в мир Властелина. Тот, кому суждено в сердце пустоши пробудить к жизни мертвый прах. Он — тот, кто ЖДЕТ. Ждет, слыша крики наказанных Великой Матерью Всего Сущего, жестокосердной Ардат. Ибо наступает время разрушения границ. Время огня и пепла. Время, когда мечты сметает безжалостный ветер перемен. Время Теней. Время, когда открываются Врата Небес.

---

Это могла быть только красавица-Иленн, матерь всех рек, отделяющая север от центра материка; и такая старая, безжизненная земля по течению Великой Реки была лишь в одном месте.

Даниэль со вздохом сел на каменистую землю, покрытую редкой желтеющей травой. Телепорт забросил его в Дикие Земли, в сторону, прямо противоположную направлению заказанному. По длинной диагонали от Баронств, наискось пересекающей континент.

Опустошение, и так гнездившееся в нем, теперь заполнило его полностью. Ему было все равно, идти теперь куда-то или не идти, абсолютно наплевать, что может случиться с ним и как ему добраться до Тальгды.

Потому что пройти Дикие Земли, даже с его кольцом и ножом, было практически невозможно. Для одиночки, который не знает, откуда ждать опасность и как избежать ее. Не имеющему нормального оружия, съестных припасов, воды…

Хотя, подумал Даниэль, к которому вместо первоначального злого страха возвращалось привычное здравомыслие, вполне возможно достигнуть берега Иленн, и, попытавшись найти там что-то, на чем можно отправиться вниз по реке вплавь, он недели за полторы-две доберется до вполне обитаемых земель… может быть.

Опустившись на подстеленную куртку, не слезая с холма, он тяжело вздохнул. Шансов на сплав не было практически никаких. Широкая, величественная, Иленн была в то же время стремительной, опасной, именно в этой части испещренной множеством мелей, впадин и порогов. Да и деревьев, годных для того, чтобы сделать из них плот, Даниэль, осмотревшись вокруг, так и не увидел.

Не может быть, подумал он, тяжело поднимаясь, глубоко и медленно дыша, словно собравшийся в долгий и опасный путь старик, не может быть, чтобы вокруг не было ни одного нормального дерева. Лучше мертвого и сухого.

Взгляд его, пытливый, после нескольких минут наблюдения наконец-то поймал пару таких, сухих и черных, замерших напротив друг друга, будто рыцари, волей проклятия или волшебства прервавшие неоконченный поединок. Но они были не так уж и далеко. То есть довольно близко отсюда. А значит, даже если он сможет вырезать или выломать из черных тел хоть одно нормальное бревно, его придется тащить к берегу с пару тысяч шагов. Через неровные холмы и частые овраги.

— Даниэль против воли рассмеялся, хрипло и каркающе, потому что в горле уже пересохло. Фляги он с собой не взял, не подумав о возможности неточного телепорта, как не взял ни крошки еды. После смерти матери он вообще ничего не ел, и теперь, когда юноша в общем-то пришел в себя, сжавшийся, ноющий желудок требовал своего.

«Это наказание, — подумал Даниэль. — Боги Тьмы наказывают меня. Смеются надо мной. Но какова ирония!..»

Именно в этот момент он и заметил движущийся в его сторону маленький, несильно мерцающий красный огонек.

Казалось, он плывет сам по себе в темноте блеклой, серой ночи, никто и ничто не несет его вперед. Но медленно передвигающийся огонек явно петлял. Обходил светлые проплешины лысых холмов, огибал темные, изломанные и неровные трещины оврагов. Он продолжал приближаться, но очень медленно. Словно несущий его шел пешком.

После пяти минут наблюдения Даниэль уверился, что носитель огня направляется примерно в его сторону, а значит, если это не чудовище или неупокоенный, с ним вполне можно поговорить. Даже если это преступник и убийца… теперь ведь он сам был таким. Воистину, усмехнулся Даниэль, Боги смеялись, бросая его в Дикие Земли, прибежище изгнанников и беглецов…

Однако, судя по скорости передвижения, шагать неизвестному оставалось еще около полутора часов, если он вообще не свернет куда-нибудь. Даниэль решил, что лучше всего было бы идти к нему навстречу, затем подумал, что еще умнее было бы за ним проследить, после вспомнил, что в Диких Землях самое безопасное — сидеть на месте, не двигаясь, чтобы не привлекать ничьего внимания, и, наконец, тяжело вздохнул и понял, что данным ему временем лучше всего воспользоваться, чтобы отдохнуть.

Он расстелил на земле свой плащ, сложив его вдвое, достал из сумки и надел на руку боевое отцовское кольцо, покрепче сжал рукоять кинжала, обнажив его и положив рядом с собой. Несколько мгновений раздумывал, выпить ли содержимое маленького зеленого пузырька, на котором каллиграфическим почерком варившего было написано: «Зелье против холода», — таких пузырьков было всего три, — затем, все-таки решившись, выпил.

Дешевое и в общем-то совершенно несложное в изготовлении магическое зелье, стоящее всего фрагранов пять, подействовало мгновенно. Приятное тепло тотчас разлилось по всему телу. Даниэль знал, что в ближайшие восемь — десять часов о холоде беспокоиться не нужно. Даже несколько часов пролежав обнаженным на голой земле, он не смог бы простудиться и почувствовать озноб; попав под ливень, он бы отделался лишь мокрой одеждой и неудобствами, которые причиняет стекающая по телу вода; даже ощутив на себе холодное прикосновение неупокоенного,{25} обычно несущее ледяную боль, он почувствовал бы только, как оно отзывается краткой холодной дрожью во всем теле.

Правда, после первого-второго такого касания, как и после первого же заклинания ледяной магии, действие напитка прекращалось, хотя и слегка снижало причиняемые ими шок и боль.

Опустив пустой пузырек в сумку, закрыв ее на замок и уложив на землю, Даниэль лег и попытался навести в усталой, гудящей голове хоть какой-то порядок.

Слабость сковывала его мятущиеся мысли, волнами накатываясь на разбитое тело, на измученный совершенным разум. Совесть жгла его раскаленным железом изнутри, в сердце росли и крепли недавно рожденные презрение и ненависть к самому себе.

«Что же мне делать? — подумал он. — Что же делать?..» — и именно в этот миг ощутил, что не в состоянии сопротивляться мощным, властно накатывающимся на него волнам расслабляющего сна, погружающего тело и душу в темный, теплый и зовущий покой.

— Боги, — прошептал он, — что же мне делать?..

«Спи, — сказала темнота, раскрываясь над ним оранжевым контуром тонкого портала, пульсируя успокаивающе и нежно. — Спи, человек. Впереди у тебя долгая дорога. Укрытый плащом непроницаемой Тьмы, ты пройдешь по ней и обретешь отдохновение и покой… Лишь несколько дел тебе предстоит перед этим совершить. Лишь несколько…

— Что? — беззвучно спросил Даниэль. — Что за дела?

Ему вдруг стало очень покойно, интересно, тепло.

— Дела эти, — тут же ответил исполненный достоинства, мудрый и ласковый голос, — важны для тебя и для судеб, связанных с тобою. Та, чье внимание ты заслужил, ждет твоих дальнейших действий… — Голос замолчал, создавая весомую паузу, затем продолжил объяснять, говоря спокойно, уважительно, доброжелательно, тихо: — И ты должен взять в руки судьбы зависящих от тебя людей. Должен стать сильнее и крепче, чтоб не сломаться в опасный момент.

— Катарина, — сказал Даниэль, — она действительно чего-то от меня ждет?

— Она? Да, твоих деяний ждет Она. Та, что внимает тебе и наблюдает за тобой. Та, что восхищена твоими решительностью, смелостью и умом. Та, что смотрит.

— А ты?

— Я? Что я?

— Кто ты? Ты — тот, кто укрыл меня Тьмой, кто спас меня? В тебе Сила, которой подчинена Вечная Ночь?

Молчание. Затем снова исполненный достоинства, уверенный, одновременно с тем внутренне чувственный ответ:

— Да.

— Ложь, — ответил Даниэль, чистый, незамутненный разум которого с печальной насмешкой смотрел на сон, в который был погружен. — Вечная Ночь подчинена кому-то другому, не тебе. Ты слишком спокоен, слишком конкретен. Слишком вкрадчив. Ты — Тармаамрат.

Оранжевое сияние погасло, портал, в котором клубилась ватная темнота, исчез. Даниэль ощутил одиночество, еще большую печаль.

— Но ты говорил о Ней, — прошептал он, закрывая глаза, — и вот это — правда.

Он почувствовал присутствие. Чье-то Присутствие здесь, рядом. И инстинктивно понял — не стоит открывать глаз.

— Я ожидаю тебя, человек, — ответил Голос, могущественный, сдержанный и прекрасный.

Плавная, искусная речь Катарины в сравнении с ним была робкой, срывающейся девической болтовней; в Голосе чувствовалась мудрость, сила, жестокая, властная, зовущая сила. Уже сейчас пронизывающая его, бросающая его в дрожь.

— Кто ты? — спросил он, уже зная ответ. — Чего ты от меня ждешь?

Она молчала.

Даниэль внезапно увидел, как наяву, юношу с красивым, но скованным ненавистью и злобой лицом, застывающего у закрытых узорных ворот, напротив двенадцати стражников, и сжимающего в руках гладкую, полированную кость. Лицо его искажала странная злая усмешка. Он стоял прямо у закрытых ворот, и через изогнутые прутья черной решетки смотрел на них.

— Хорошо, — прошептал красивый юноша, и от этого нерасслышанного „хорошо“ у Даниэля прошел по коже мороз; остальные тоже что-то почуяли, но сделать не успели: юноша поднял левую руку и, кинув на Даниэля предупреждающий взгляд, сломал пальцами тонкую полированную кость.