Эдуард Веркин - Герда

• Название: Герда
• Автор: Эдуард Веркин
• Жанр: Детская проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-70579-5

Эдуард Веркин – современный писатель, неоднократный лауреат литературной премии «Заветная мечта», лауреат конкурса «Книгуру», победитель конкурса им. С. Михалкова и один из самых ярких современных авторов для подростков. Его книги необычны, хотя рассказывают, казалось бы, о повседневной жизни. Они потрясают, переворачивают привычную картину мира и самой историей, которая всегда мастерски передана, и тем, что осталось за кадром. Роман «Герда» – это история взросления, которое часто происходит вдруг, не потому что возраст подошел, а потому что здесь и сейчас приходится принимать непростое решение, а подсказки спросить не у кого. Это история любви, хотя вы не встретите ни самого слова «любовь», ни прямых описаний этого чувства. И история чуда, у которого иногда бывает темная изнанка. А еще это история выбора. Выбора дороги, друзей, судьбы. Один поворот, и вернуться в прежнюю жизнь уже невозможно. А плохо это или хорошо, понятно бывает далеко не сразу. Но прежде всего – это высококлассная проза. Роман «Герда» издается впервые.

---

А я вполне себе добрался до бульвара Кукуй и стал бродить там туда-сюда. На Кукуе смонтировали сцену, и на ней уже разыгрывалась какая-то тусклая местная группа, что-то вроде «Газгольдер Дэд». Торговцы овощами раскладывали товар – прошлогодние астраханские помидоры, собирался народ с черными воздушными шариками, уже вовсю торговали постерами «Анаболиков» и аудиокассетами – потому что реальные фанаты «Анаболиков» слушали их только на кассетных деках, а лучше на старых «Романтиках».

Я не был таким яростным поклонником «Бомбардировщиков» и слушал их на дисках, да и то иногда, под настроение, а сейчас вот что-то взял и прикупил «Левую Тишину». И четыре плетенки с помидорами. Семечек еще прикупил два стаканчика – до четырех еще полчаса оставалось, и я устроился на скамейке и стал сидеть в свое удовольствие. Ждал Сашу и Юльку и размышлял о превратностях. О странностях. Вот поехал я в гипермаркет купить ошейник с бисером, и никелированную миску, и резиновые кости, и не думал даже, что через каких-то два часа буду сидеть на скамейке Кукуевского бульвара, плеваться семечками и ждать Сашу из молодежного движения «Булат». С Юлей. С вувузелами. Так.

Глава 4 Храни нас бог от ярости норманн

Юлю, Сашу и вувузелы я увидел издали. Честно говоря, мне захотелось… Отступить с минимальными потерями, короче. Выглядели обе… терминально. Вот это самое слово, употребленное Громовым, оно им шло. Хотя я бы сказал, немного колхозно. Колхозно-терминально, одним словом. В резиновых сапогах кислотного цвета. В спасательных жилетках. Жилетки были безобразно фиолетовы, вувузелы на их фоне выглядели странно.

Девчонки подошли ко мне. Та, что Саша, поглядела насмешливо, та, что Юля, понуро.

– Ну, что, куда идти-то? – спросила Юля, неопрятно выворачивая губу.

Ей на пиццу не терпелось. Любит пиццу.

Я улыбнулся и осторожно огляделся. Как-то мне не хотелось, чтобы меня увидели с этими подругами. Не то чтобы я стеснялся, просто…

Просто они мне не подходили. То есть совсем. Особенно Сашка. Я вообще не люблю очень уж пригородных девушек, а пригородных девушек с вувузелами, да еще и в спасательном жилете чтобы…

– Ну, так куда? – повторила Юля с нотками тоски в голосе.

Юля, кажется, ненавидит все живое, это по ней как-то заметно. Если бы Юлю занесло в президентское кресло, она на следующий день бы объявила ядерную войну. Чтобы человечество легло в руинах, установилась-таки долгожданная ядерная зима, единственная погода, полностью соответствующая Юлиному мироощущению. К золе и к пеплу.

Саша все живое не ненавидит, но кого-то явно ненавидит, судя по лицу. Что-то такое… обиженное есть, точно зуб болит.

– Туда, – указал я пальцем.

Мы пошли туда, поближе к сцене. Я, как и говорил, чувствовал себя странно, никак не мог отделаться от ощущения, что иду на областную сельскохозяйственную олимпиаду с двумя птичницами, Юля специализируется по гусям, Саша по перепелкам. Но отступать было поздно. К тому же публика на «Анаболиков» пришла тоже вполне себе специфическая, вряд ли здесь могли объявиться мои знакомые. Да и знакомых у меня гусь наплакал, Юля же по нему специализируется.

Продвинулись вправо, остановились в гуще толпы, в людях со всех сторон. Народу прибыло действительно много, и он продолжал сгущаться, все больше и больше, народ выдавливался из проулков, спускался по лестнице со стороны музтеатра, я думаю, тысячи три уже скопилось.

– Когда музыка-то будет? – уныло спросила Юля. – У меня в восемь передача, я хочу передачу посмотреть…

– Три раза, – успокоил я. – Успеешь, то есть, три раза.

– А если не успею? – заныла Юля. – Я еще ни одной серии не пропускала, каждый день смотрю. А еще пиццу надо поесть.

– Я тебе с Интернета скачаю, – пообещал я. – А на пиццу успеем.

Юля покривилась, а Саша вдруг спросила меня:

– А ты сам чем занимаешься?

– Я? Да ничем. Учусь в школе.

– Ну, это понятно. А еще?

– В каком смысле?

– В смысле по жизни? Интересы какие?

Я уже собирался ответить, но тут внезапно начался концерт, вдруг, как ядерная война, о которой так мечтает Юля. Обрушился сверху, заполонил собой все пространство между людьми, в каждом вдохе оказался рев усилителей, мне показалось, что он оказался даже у меня в голове.

На сцене объявился бородатый человек, которого встретили радостным воем. Человек поднял руку, и публика смолкла.

– Ну, привет, – сказал человек. – Снова вместе, снова… Не прошло и года, как мы вновь в вашем городе… Это ведь Бобруйск?

– Да, – завопили все вокруг. – Бобруйск.

– Совсем это не Бобруйск, – сказала Юля неприязненно.

– Так я и знал. Привет, Бобруйск! С вами…

Над Кукуем повисла еще более глубокая тишина.

– С вами…

Тишина стала пронзительней, в тишине кто-то рыгнул, и это выглядело органично.

– С вами… «Анаболик Бомберс».

Кукуй взорвался. В воздух поднялись десятки черных шариков, на сцену обрушился водопад мелочи, которую зрители кидали исполнителям, концерт начался.

– С вами Дрейк Пипуныров.

Дрейк разорвал на себе майку. Телосложения он был весьма специфического – имел крайне перекачанные грудные мышцы, которыми он безобразно дергал в такт музыке, и мимо музыки, и вообще. Вот и сейчас он выдал грудями заразительную трель, чем вызвал у меня приступ расслоения реальности.

Но народу понравилось. Сашка рассмеялась. Юлька, несмотря на свой рост, поднялась на цыпочки и выпучила глаза.

– Он что, правда Пипуныров? – спросила Сашка громко.

– Ага.

– Везет же людям с фамилиями, – усмехнулась Саша. – А вообще, герой, вона как ножками сучит.

– Это шведская фамилия на самом деле! – пояснил я. – В переводе означает «осиновый нос». Или «осиновый кол». Ее издревле присваивали шведским охотникам на нечисть, причем не простым, а из королевских родов! Пипуныров, он, можно сказать, скандинавский принц. Почти Гамлет. Слышали про такого?!

– Он пахана своего в ухо отравил! – ответила Юля.

– Зачет. – Я пожал Юле руку.

«Анаболики» грянули. Дрейк пустился выделывать всевозможные коленца, прыгал и кривлялся, омерзительно выворачивая конечности, очень в соответствии с репертуаром. Песня называлась «Поминки по Геккльбери».

– Что-то я слов не разбираю, – крикнула Саша на втором куплете. – Так и должно быть?!

– Да, – крикнул в ответ я. – Это же «Поминки по Геккльбери». Тут ни одного понятного слова.

– Почему?! – спросила Юля.

– Культура, – ответил я.

Саша и Юля посмотрели на меня не просто с интересом, но и с уважением.

– И откуда ты такой умный?! – спросила Саша.

– Приготовьте помидоры, – не ответил я и стал доставать овощи, в меру мягкие, в меру плотные, как раз такие, что можно было прицельно метнуть.

– А тухлыми яйцами чего не кидают?! – поинтересовалась Саша.

– Санэпидстанция запретила. Сальмонеллез. Так что можно только помидорами. Берите.

Я протянул девчонкам плетенку.

Девушки огляделись и помидоры взяли. Интересно, а если бы я предложил камни? Психология толпы.

Музыка оборвалась.

– А теперь, о други, – сказал Пипуныров, стирая пот с туловища. – Теперь я исполню пьесу, которую я сочинил уже давно, семь лет назад, в тоске и смятенье, в сумерках духа.

Люди замычали, а Дрейк Пипуныров прорычал в микрофон:

– Итак, встречайте, это она. «Томато Деспердатор». И да храни нас, господи, от ярости норманн.

Это был знак. Пароль. К тому, что можно кидать помидоры. Обычно после этой самой фразы начиналось все самое веселое. Народ радостно загудел и стал доставать помидоры, а некоторые уже держали их в руках загодя, и едва Пипуныров помянул норманн, на сцену обрушился помидорный удар, летящие помидоры закрыли свет солнца, вот прямо так.

– Оба… – выдохнула Юля.

– Нормально, – сказала Саша.

Я схватил помидор и запустил его в Дрейка. Конечно, не попал и тут же метнул второй вдогонку.

– Оригинально тут у вас, однако, – сказала Саша.

Она примерилась, двинула локтем и запустила томат в Пипунырова.

Мимо.

– Я тоже хочу, – прогундела Юля. – Я тоже…

Юля произвела неловкое насекомье движение правой стороной тела, помидор держала так, будто он был раскаленным, попыталась его метнуть, но помидор остался в руке. Сама же Юля дернулась, как приконтаченная. Что-то с этой Юлей было явно не так, все-таки слишком длинная.

Сашка же вошла во вкус, метнула уже второй помидор, на этот раз он лег гораздо ближе к цели, попал почти в колено.