Владимир Прасолов - Северный ветер

• Название: Северный ветер
• Автор: Владимир Прасолов
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-04896-7, 978-5-227-04897-4

Читатель вновь встретится с героями популярного писателя Владимира Прасолова. Некоторые из них запомнились по роману «Вангол», другие, жизненные истории которых только предстоит узнать, поразят головокружительными поворотами судьбы и надолго останутся в памяти.

Герои романа «Северный ветер» переживают страшное, жестокое время войны, вобравшее множество тайн и загадок. Некоторые из них приоткрываются усилиями пытливых исследователей, иные остаются за стальными завесами, оберегаемые спецслужбами мировых держав, и не только ими… В этой книге вместе с Ванголом, продолжающим развивать свои экстрасенсорные способности и ставшим военным разведчиком, читатель сделает первый шаг на пути познания неведомого. Тех тайн, ради которых в Германии было создано секретное подразделение «Аненербе», снаряжались далекие и опасные экспедиции, а люди были готовы пожертвовать собой.

Вангол обретает друзей, находит любовь, с честью преодолевает невероятные испытания. Действие романа, насыщенное удивительными событиями и роковыми совпадениями, переносится из глухой сибирской тайги в особняки и кабинеты Третьего рейха, из осажденного Ленинграда на побережье Северного Ледовитого океана, из монументального здания на Лубянке в тесные окопы на передовой.

---

— Перекличку сделали? И что с теми?

— Двое легко ранены, осколками. А тех не смотрели, они там и остались.

— Черт с ними! Потом разберемся. Откель здесь мины?

— Не знаю, товарищ командир.

— Все, пошли дальше, поднимай людей. Направление — лесом на юго-восток, к железной дороге, там сбор. Идем след в след, не отставать, без шума, мужики, без шума. Рота прошла, и мы…

— Эй, Волохов. Вы где? — раздался приглушенный крик из леса.

— Здесь! — отозвался кто-то из бойцов.

— В лесу темнотень хоть глаз коли. — Вышедший, тяжело дыша, опустился на землю.

— А ты немца попроси, может, подсветит, — пошутил кто-то.

— Лейтенант послал, чё у вас тут за шум — узнать, — не отреагировав на шутку, спросил разведчик.

— На мины напоролись. Доложу сам. Поведешь нас.

— Есть. Токо передохну чуть.

— Хорошо, дыши, солдат… Так, пять минут на отдых и выступаем. Махоньков, пойдешь первым, за разведкой. — Волохов кивнул в сторону солдата. — Раненых — в голову колонны, я замыкающий.

Скоро двинулись. Шли быстро, слышался только хруст веток под сапогами да тихие матерки, когда веткой по лицу или оступится кто. Уже светало, когда услышали: впереди началась сильная стрельба.

— На немца напоролись! — прошелестело, и люди остановились.

Волохов рванулся вперед, догнал ведущих, тихо сказал:

— Взвод, к бою! За мной!

Его услышали, он спиной это чуял, шевельнулись люди, пошли. Там, впереди, не стихало, но среди общего грохота Волохов различал наших и немцев, он слышал, как редеет винтовочная стрельба, как замолчали наши пулеметы.

— Быстрее, братцы, быстрее! — торопил Волохов.

А куда быстрее? Выскочили из леса, солнце взошло, било прямо в глаза, а по полю немецкие цепи с бронемашинами навстречу. В полный рост, поливают с пояса из автоматов впереди себя, аж трава стелется. И пулеметы. Волохов видел, что там, за ними, у дорожной насыпи лежали наши, убитые, еще дальше, по дороге, немцы вели колонну пленных.

— Назад! — заорал он, останавливая своих. — К бою, ложись, из леса не высовываться!

Прошло несколько минут.

— Мужики! Не торопись, прицельно по первой цепи! — Волохов приложился к прикладу, прицелился, до немцев было метров триста. Их пули уже решетили по стволам подлеска. — Залпом, огонь!

Сухо хлестанули винтовки. С десяток автоматчиков вывалились из цепи.

— Перезаряжай, цельсь, огонь!

Еще залп — и немецкая цепь, как будто наткнувшись внезапно на преграду, остановилась и залегла. Пулеметы с бронемашин ударили по лесу, но били они вслепую.

— Все, мужики, быстро отходим, не стрелять, отходим в лес! Не отставать, все за мной!

Минут через двадцать стрельба утихла, было понятно, что их никто не преследует.

— Привал! — Волохов остановился.

Все собрались вокруг него. Устало расселись. Молчали.

— Не успели… — обронил кто-то с досадой.

— Ага. На тот свет… — вторил ему сосед.

— Да, братцы, ежели бы не задержались, ужо лежали бы на том поле…

— Вляпались, как кур во щи…

— Ужо да кабы… отставить разговоры. Нукось, сколько нас?

— Двадцать один.

— Хорошо. Значит, так, пока не выйдем к своим, воевать будем ночью. Вы трое — в боевое охранение, смена через четыре часа, остальные — спать. Всем надо выспаться, хорошо выспаться и отдохнуть, окопное сидение для нас кончилось. Теперь ходить будем. Много ходить. Бить немца будем по-партизански, как в Гражданскую, он по ночам воевать не умеет. Лесами да болотами он не ходит, а мы пройдем где хошь. Так что отдыхайте, солдаты, отдыхайте. Махоньков, назначаю тебя своим заместителем, распредели людей и тоже спать.

— Есть, товарищ командир! — ответил Махоньков, румянец от волнения вспыхнул на его щеках.

Этот не подведет, почему-то подумалось Ивану. Бессонная ночь валила всех с ног. Вскоре солдаты спали, впервые за несколько суток спали спокойно. Над ними не свистели пули, им не сыпался песок на лица с брустверов траншей, сотрясаемых взрывами «дежурных» мин. Они спали не скорчившись в сыром траншейном ходу, а на мягкой, теплой, напитанной запахами жизни лесной земле.

Если что-то и мешало их сну, так это комары. Они, тонко звеня в воздухе, кружили и кружили над беззащитными сонными людьми. Садились на обветренные грязные лица, долго выбирали место, куда всадить жало, вздувались от крови и, тяжело взлетая, медленно уплывали. Их сменяли сотни других, голодных и беспощадных.

Волохов не спал, он смотрел на спавших бойцов и думал. Только минувшей ночью он с горечью говорил лейтенанту об ответственности за жизнь людей, а теперь эта ответственность легла на его плечи, и этот груз не давал Волохову права на ошибку.

Как же они нарвались, почему разведка немца не заметила? Скорее всего, поздно заметила. На открытом поле под пулеметы… жаль людей, жаль лейтенанта, хороший парень… теперь надо по-другому, как в Гражданскую… разведка, бросок, удар и отход. Жаль, не конники, пехота, но все одно, если по уму — воевать можно. Земля-то наша, укроет…

— Поспите, товарищ командир, я подежурю, — тронул его за плечо Махоньков.

— Хорошо, дреману чуток. Что там?

— Немец по дороге, колонна за колонной. Танки, пехота, мотоциклетки, много их, прет и прет… на восток. — Махоньков остановился на полуфразе и, понизив голос, почти шепотом, продолжил: — А на запад наших гонят, пленных, тоже колонна за колонной! Чё творится-то?

— Тяжко, Махоньков, тяжко.

— Что — тяжко, товарищ командир?

— Тяжко в этой войне немца бить придется… а придется, куды денешься. Ничё, справимся, одолеем, не боись, солдат.

— Так я и не боюсь…

— Вот и хорошо. Так я посплю чутка?..

— Ага, товарищ командир, я подежурю…

Волохов уснул. Как ни терзали его думы, а усталость взяла свое, и он провалился в темную бездну сна и там, в этой бездне, увидел такое, отчего тут же проснулся. Как ему показалось, тут же, сразу. Сон был таким отчетливо реальным, что Иван несколько минут просто приходил в себя, успокаивая бухающее в груди сердце. Медсестра, да, она явилась к нему во сне. Голая, вся в крови… криком кричала, будто ее резали. Руки к нему тянула, а с них мясо кусками отваливалось! «Господи, сохрани ее душу!» — тряхнул головой Волохов, отбрасывая остатки видений. Открыл глаза. На самом деле он проспал часа четыре. Солнце уже стояло в зените. Припекало, прорываясь сквозь листву, играло зайчиками на заостренном конце вороненого штыка винтовки. Волохов осмотрелся, вокруг спали его бойцы.

— Товарищ командир, тут пополнение у нас. Трое из второй роты и минометчик, правда, раненый. Но миномет цел, и семь мин имеется, так что у нас теперь артиллерия своя.

— Где они?

— А я всех спать уложил, вы же приказали всем отдыхать.

— Хорошо, пусть спят, а минометчика покажь, может, не спит, поговорить с ним надо.

— Прокопьев моя фамилия, рядовой Прокопьев, подносчик расчета минометного отделения. Кулаков, лейтенант, командир отделения, там раненый…

— Умер он, твой командир, похоронили мы его.

— Как умер?! Я ж его вынес, сначала его, а потом миномет.

— Умер он, говорю тебе, истек кровью. Нашли мы их, лейтенант уж готов был, рука у него оторвана была, так, на коже болталась. Похоронили там же. Вот планшет его, там карта есть. А карта нам сейчас очень… Скажи, как тебя по имени-то.

— Иван. Мужики, вы меня не бросите?

— Меня тоже Иван, тезка, значит. Так вот, тезка, не бросим, кто ж гадов из миномета бить будет? Вот раны подживут — и воюй. Эй, Махоньков! Носилки надо делать, поднимай народ, уходить надо, немец может лес прочесать. Я пока с картой покумекаю.

— Есть, товарищ командир.

— Скажи мне, тезка, как здесь оказался?

— Прошлой ночью батальон получил приказ на отход, ну и пошли, а у реки, у моста, уже фашисты. С ходу пошли в атаку, а там пулеметы, танкетки… Залегли, окопались, как могли, а чуть рассвело — немец ударил. Танками давил, гад, ну, кто куда, я командира раненого дотащил до леса, а сам за минометом вернулся, тут меня и зацепило, но ничё, дотащил. Я смогу сам идти, товарищ командир.

— Сможешь, пойдешь, лежи пока.

— Товарищ командир, немцы! — взволнованно прошептал Махоньков, прямо в ухо Волохову.

— Где?

— От дороги разворачиваются до двухсот автоматчиков. Феклин с поста прибежал упредить.

— Пойдем глянем, чё они замышляют.

— Есть! — козырнул Махоньков и, ободряюще подмигнув раненому минометчику, пошел следом за Волоховым.

Дорога была забита колоннами наших пленных, на обочине стояло несколько грузовиков. Из них выдавали лопаты группе наших солдат; автоматчики, встав по периметру, наблюдали. Волохов видел, как солдаты начали копать рядом с дорогой яму, других заставили таскать трупы убитых с поля, где ночью полегла их рота. Гортанные крики немецких солдат долетали до опушки.