Вячеслав Бакулин - Призраки и пулеметы (сборник)

• Название: Призраки и пулеметы (сборник)
• Автор: Вячеслав Бакулин
• Издательство: Литагент «АСТ»c9a05514-1ce6-11e2-86b3-b737ee03444a
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-083531-7

Холодный туман с Темзы смешивается с чадом фабричных труб, скрывая силуэты и глуша звуки.

Полная луна озаряет вересковые пустоши и древние замки, над которыми кричат проклятые столетия назад души.

Стальные рыбы скользят в толще вод или небесной выси, а их создатели в неслыханной дерзости своей бросают вызов Творцу.

Неуловима, как тень, неудержима, как пар, сопровождаемая лаем пулеметов Гатлинга, яростным ревом турбин и лязгом зубчатых колес, шествует новая эпоха.

Эфирно! Эффектно! Элементарно!

И все же, об этом никогда не напишут в «Таймс»…

---

По его распоряжению два констебля подняли труп, чтобы переложить на тележку. Голова девушки откинулась назад, шляпка упала на землю. Один из полицейских со сдавленным всхлипом отскочил прочь. Тут же второй бросил покойницу и отбежал подальше, борясь с тошнотой.

– На этот раз ему понадобился мозг, – кивнул Шерлок Холмс, разглядывая труп.

Вместе со шляпкой упала и верхушка черепа, на которой была выбрита аккуратная тонзура. Внутри головы зияла пустота.

– Никогда не видел ничего подобного! – потрясенно прошептал доктор Лльюэллин. – Трепанация в подворотне… он гений медицины, этот Потрошитель.

– Надеюсь, больше никаких сомнений в личности убийцы? – спросил Холмс и странно дрыгнул ногой, словно отшвыривая невидимую собаку.

– Никаких, – ответил Стэнли Хопкинс. – Но бога ради, зачем это все?! И что будет дальше?

– Дальше он заберет сердце, – уверенно проговорил Шерлок Холмс.

– Почему? Что это, какой-то чудовищный ритуал? И почему все убийства разные?

– Разумеется, это ритуал. А убийства разные, поскольку Потрошителю требуются разные органы. В них весь смысл. И все подчинено этой цели.

– Но почему сердце?..

– По степени важности, – загадочно ответил мой друг.

Осмотр места преступления опять ничего не дал.

– Что ж, может быть, докторам в морге повезет больше, чем нам, – вздохнул Стэнли Хопкинс.

Я уже безнадежно опоздал на прием, пришлось просить отправить констебля к Захарии – сообщить, что меня не будет.

В морге, осмотрев труп, доктор Лльюэллин уверенно заявил:

– Трепанацию производил левша.

– Да, – подтвердил я. – К тому же она делалась профессиональным инструментом.

– Надо искать хирурга, джентльмены, – кивнул Шерлок Холмс. – Такое уже ни одному мяснику не под силу.

На Бейкер-стрит мы вернулись вечером. Позвонили несколько раз, но никто не открыл. Пожав плечами, Шерлок Холмс отпер дверь своим ключом.

Мы доскакали, леди! Время тебе приспело
Склониться над шитьем:
Это обитель смерти, ты умрешь, Изабелла,
Первым майским днем! —

донеслось до нас, едва мы переступили порог.

Заглянув в кухню, мы увидели миссис Хадсон, которая стояла к нам спиной, что-то помешивала и увлеченно выводила дрожащим голосом:

Семь королевских дочек убил я на этом месте,
Склоненных над шитьем,
И, значит, их станет восемь сегодня с тобою вместе
Первым майским днем!

– Прямо про нашего Потрошителя песенка, – шепнул Холмс.

Миссис Хадсон с неожиданной для ее возраста резвостью подпрыгнула на месте, сделала замысловатое па, взмахнула ложкой, отчего вокруг разлетелись брызги желтка, и пропела:

Король эльфов, склонись на мои колени
И укрой нас шитьем,
Чтоб могла перед смертью я узнать наслажденье
Первым майским днем…[9]

Чем окончилась история любвеобильной леди Изабеллы и злобного короля эльфов, мы так и не узнали. Тихо убрались прочь.

– Кажется, наша домохозяйка впадает в детство, – проговорил я. – Очень жаль, но медицина здесь бессильна.

– Да, – согласился мой друг, – миссис Хадсон совсем плоха…

После ужина Холмс сразу же удалился в свою комнату. Я немного отдохнул и отправился проведать друга: уж очень интересно было, насколько он продвинулся в расследовании с помощью своего дедуктивного метода.

Холмс сидел за столом и что-то торопливо писал. Перед ним снова были разложены фотографии жертв и листы полицейских протоколов.

– Входите, Уотсон, я как раз заканчиваю составлять текст телеграммы, – сказал он.

Подождав, когда бумага высохнет, он сложил ее, сунул в карман.

– Итак, что мы имеем, Уотсон? Увы, но картина прояснилась для меня только после новой смерти.

Шерлок Холмс указал по очереди на пять фотографий:

– Восемьдесят восьмой год. Пять жертв. Преступник забирает почки, печень, легкие, матку и сердце. Именно в такой последовательности. Девяносто четвертый год. Три жертвы – почки, печень, мозг. Будет еще одна жертва, Уотсон, и у нее вырежут сердце. Что потом? Потом, возможно, преступления на какое-то время прекратятся. Может быть, даже снова на шесть лет.

– Но почему вы так решили, Холмс? У следующей жертвы вполне может быть вырезана и матка, допустим.

– Вряд ли. Для него важна определенная последовательность. Обратите внимание: в этот раз, как и в прошлый, он сначала взял почки, потом печень. А вот затем начались изменения. Мозг и сердце – главные органы человека. Раз взят мозг, следующим будет сердце… И вот еще, пока вы проводили осмотр, я успел поговорить с Хопкинсом. У нас появилась новая зацепка. Опознали вторую девушку. Это некая Эмма Боулд, горничная. Ее хозяева рассказали, что в последнее время за Эммой по вечерам заходил молодой мужчина лет двадцати пяти – тридцати. Девушка называла его женихом. Хозяева видели в окно, что он ждал Эмму у крыльца. Высокий, с черными волосами и густыми черными усами. Судя по осанке, военный. Одет в темный костюм, на голове охотничья шляпа. Перед исчезновением девушка ушла с ним.

– Значит…

– Значит, я был прав: мы имеем дело с Джеком Потрошителем. Внешность нашего убийцы соответствует описанию, полученному от очевидцев шесть лет назад.

Эти рассуждения расстроили меня до крайности. Я ушел спать. Ночь опять была тяжелой. Сначала раздался странный свист, затем заскрипела дверца шкафа, выпуская мертвую Энн Смит. Вслед за нею в комнату выбралась вторая жертва. Теперь я понял, что свистело, – это воздух вырывался из их перерезанных гортаней.

Покойницы подошли совсем близко, когда дверца шкафа снова заскрипела, и я увидел третью убитую. Она задержалась, безуспешно пытаясь приладить на место верхушку черепа.

Призраки склонились надо мною. Я ощутил запах разложения, застонал и провалился в черноту.

Очнулся лишь утром. Что-то неприятно щекотало кожу головы. Я поднялся, взглянул в зеркало: в волосах запуталась мушиная личинка…

Шерлок Холмс вышел к завтраку преображенным. На нем был старый, потертый костюм, мятая кепка, из-под которой торчали неопрятные клочки седых волос. Он убедительно горбился, а благодаря гриму казался постаревшим лет на двадцать.

– Пойду-ка прогуляюсь по улицам, – произнес он с ирландским акцентом. – Послушаю, что народ говорит…

Мой друг часто прибегал к уловкам с переодеванием. Особенно это помогало, когда он воевал с профессором Мориарти. В Лондоне у Холмса было несколько тайных квартир, в которых имелись все вещи, необходимые для маскарада. В подъезд входил один человек, выходил из него совсем другой, и самые искушенные преследователи сбивались со следа.

Знаменитый сыщик ушел, а я, не выспавшийся, измученный, напуганный до крайности, постарался выкинуть из головы случай с личинкой и отправился в приемную. Сегодня был трудный день, следовало собраться – по понедельникам я проводил благотворительные приемы для лондонских бедняков. Любой из них мог прийти, чтобы бесплатно получить осмотр, консультацию и рецепт на лекарство. Делал я это в память покойной жены, которая была ангелом доброты.

Под дверями кабинета скопилась очередь человек десять. Захария Стоун уже вел прием – на моего помощника всегда можно было положиться. Я кивком поблагодарил его, Захария взял журнал записей и уселся за конторку, тщательно фиксируя сведения о больных. Я же продолжил выслушивать, выстукивать и прописывать лечение.

Передо мною проходила череда несчастных, находившихся на грани нищеты людей – скрюченный ревматизмом старик, ребенок, умирающий от крупа, молодая женщина, сжираемая туберкулезом…

Но сегодня в душе не находилось ни участия, ни сострадания. Они были отданы юным девушкам, убитым в сырых подворотнях Ист-Энда. Из памяти не шли синюшные лица, истерзанные тела. «Как несправедлива жизнь!» – думал я. А смерть еще несправедливее. Зачем она забирает молодых? Зачем она забрала Мэри и нашего сына?..

Наконец, к девяти вечера, поток страждущих стал иссякать.

– Последняя пациентка, – доложил Захария, выглянув в коридор. Отворилась дверь, впуская посетителя. Я поднял глаза и замер: ко мне шла Мэри! То же нежное бледное лицо с тонкими чертами, те же белокурые волосы, милая улыбка, робкий взгляд…

Она даже двигалась, как Мэри, – нерешительно и вместе с тем грациозно, словно пугливый дикий зверек. Потрясенный, я молчал. Девушка подошла и остановилась возле стола, не зная, что делать дальше. Наваждение рассеялось: конечно, это была не Мэри, хотя сходство поражало. Она заговорила. Голос у нее был ниже, чем у моей покойной жены, в звучании слышались простонародные нотки. – Доброго дня, мистер. Подруги мне сказали, тут сегодня доктор принимает бесплатно. Так это?

Не в силах справиться с волнением, я молча кивнул.

– Тогда уж и меня примите, будьте добры, – продолжила прекрасная незнакомка.

– Как вас зовут? – хрипло спросил я.