Мишель Моран - Избранница Наполеона

• Название: Избранница Наполеона
• Автор: Мишель Моран
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-69242-2

После развода с Жозефиной Наполеон ищет себе новую супругу, и ею оказывается австрийская принцесса Мария-Люция. Ей приходится принять предложение Бонапарта, иначе ее стране грозит разорение. Французский двор встречает новую императрицу настороженно. За ней непрестанно наблюдают, ее лишают всего родного, даже собственного имени. Сложный характер Наполеона, интриги его сестры Полины и запретная любовь к австрийскому графу — императрица постоянно рискует! Между тем близится война с могущественной Российской империей, и Мария-Люция сыграет в этом противостоянии не последнюю роль…

---

Я оборачиваюсь на сундуки, забитые плащами на лебяжьем пуху и сиреневыми сорочками, и меня охватывает непереносимая зависть. В этих нарядах я смотрелась бы куда лучше любой габсбургской принцессы. Какой смысл щеголять в бордовом шелку, если ты толстая, как сосиска, и переваливаешься как утка?

— Говорят, она толстуха, — произношу я, отлично зная, как он ненавидит толстых женщин. И высоких тоже.

— Кто это говорит? — негодует он. В его голосе слышится нервозность, на которую я отвечаю безразличием.

— Да никто. — Я пожимаю плечами. — Это и из портрета видно.

Причем мы все это видели. На картине она восседает в центре тронного зала на возвышении — ни дать ни взять — образ Богоматери.

— Полагаю, мы скоро это узнаем. — Я встаю. — По крайней мере, Каролина. Поль говорит, ты посылаешь ее в Компьень, потому что она королева?

— Этого требует протокол. И не вздумай оскорблять мою жену, когда она приедет! — Он поднимается. — Она габсбургская принцесса!

— Иначе что? Вышлешь меня?

Он хватает меня за локоть. Внезапно он оказывается так близко, что я чувствую вожделение у него в штанах.

— Ты будешь вести себя хорошо! — грозит он сквозь зубы. — В церкви, на каждом торжестве и даже в родильной комнате, когда она будет рожать мне сына. Игры закончены!

Я выдергиваю руку. Но глаза его черны от гнева, и я пугаюсь, что переборщила. Он и за меньшее отправлял людей на смерть. Нет, он не убивает сам. Он посылает их на войну, туда, где идет самое кровавое сражение, а когда они не возвращаются, он произносит пышные речи и расточает фальшивое сожаление. Я похожим образом устраняла надоевших возлюбленных.

— А это что такое? — быстро говорю я, переключая его внимание на вылепленный из глины миниатюрный макет города у него на столе.

— Это улицы Парижа, — раздраженно бросает он. — Я велел Меневалю его подготовить. — Точно так же на свою коронацию он поручил Меневалю заказать шесть макетов, каждый — высотой с мою ладонь. Мой брат ничего не оставляет на волю случая. Лучше ему дорогу не переходить, но человек, способный распланировать свадьбу по принципу военной кампании, заслуживает восхищения.

Я наклоняюсь к макету нашего города. Путь к Лувру обозначен шнуром: на будущей неделе, первого апреля, свадебная процессия проследует под недостроенной Триумфальной аркой Наполеона, вниз по Елисейским полям и через сад Тюильри. Я уже выбрала себе платье для такого случая. Желтый атлас и тюль, а муфта — из заячьего меха.

— Как тебе луврская часовня? — спрашивает брат. — Я приказал ее подновить.

Да, и даже в миниатюрном изображении видно, насколько она прекрасна. Я думаю о том, как молодо буду выглядеть в мягком свете нефа, освещенная со всех сторон серебристым светом витражей.

— Чудесная!

Тут я замечаю, что Меневаль нашел занятные фигурки, изображающие тех, кто будет присутствовать. Вот Наполеон, он в черном с красным, в треуголке и черных сапогах до колен. А вот Мария-Луиза, волосы у нее сделаны из старой соломы. Я на макете одета в чисто-белое платье, и кто-то не забыл даже про мое колье с камеей. Я стою позади невесты, и хотя меня так и подмывает сказать, что в жизни она будет выше ростом и нескладнее, я сдерживаюсь.

У брата напрягаются плечи.

— Полина, мне нужен наследник.

Поль говорил мне, что он назвал ее плодовитой как крольчиха.

— А что если она окажется бесплодной?

Он поворачивается ко мне, в его глазах — бешенство.

— Почему ты это говоришь?

— Потому что так случается. Иногда.

— Со мной такого не случится.

— Ну, если она не сумеет родить тебе сына, ты всегда сможешь ее выгнать, — говорю я. — И найдешь себе другую. — Только это уже буду не я. Для меня деторождение уже в прошлом. Так мне сказали врачи после рождения моего сына. Так что, если не Мария-Луиза, то кто-то другой. Не я.

— Она родит мне наследника! — убежденно заявляет брат. Я киваю. Он, должно быть, прав. Тогда может случиться, что она ему наскучит — как наскучила Жозефина, которой — вот прелесть! — по приезде Марии-Луизы велено выметаться из Парижа и отправляться в Наваррский замок[6]. Прессе запретили даже упоминать ее имя. Подумать только, перебраться в Нормандию! Жить так далеко на севере — все равно что не жить вовсе.

— Я хочу, чтобы вы с моей новой женой подружились, — говорит брат.

— О, я уверена, мы близко сойдемся.

Он косится в мою сторону.

— Полина, ты не станешь ее травить! Ты не будешь вести себя так, как с Жозефиной.

— Твоя старая кошелка вечно лгала.

— А Мария-Луиза — принцесса. Настоящая принцесса! В ней течет кровь восьмисотлетней династии Габсбургов. И если мне придется выбирать между нею и тобой, — предупреждает он, — то я выберу ее.

Глава 9. Поль Моро

«С Каролиной мне всегда приходилось вести сражение».

Наполеон о своей сестре Каролине

Браунау-на-Инне, Австрия

Кучер говорит, через час мы доедем до австрийской границы. Если он лжет, я рискну выйти под проливной дождь и пешком двинусь к Браунау, лишь бы не слушать больше сетований королевы Каролины. Да, поездка была невыносимой. Да, дорога выдалась ухабистая. Но лошадям еще тяжелее. Им-то пришлось большую часть пути из Парижа проделать чуть ли не вплавь по снежной каше и грязи.

Император приказал доставить принцессу к нему не позднее двадцать восьмого марта. Но как многое из того, чего хочет император, это приказание практически невыполнимо. Чтобы его выполнить, надо почти восемь дней гнать лошадей в дождь и слякоть с одной-единственной остановкой, после которой опять гнать их до глубокой ночи.

У всех отвратительное настроение, особенно у женщин, которые к подобным путешествиям непривычны. Но только королева Каролина считает необходимым выражать свое недовольство вслух.

— Понять не могу, как австрийцы умудряются изо дня в день есть свои клецки! — ворчит она. — Можете себе это представить? Что же тогда удивляться, что они все такие толстые!

— Вот и отец так же говорит, — отзывается Колетт. Из семи фрейлин, участвующих в поездке, она у королевы любимая, — семнадцатилетняя девица, выросшая в сельском шато и привезенная ко двору за образованием. Ну и образование она здесь получит! Я еще не видел в Париже платья с таким глубоким декольте или туфелек на таких высоченных каблуках.

— Эта новая императрица наверняка окажется здоровенная и тупая как корова.

— Ну уж нет, домашний скот я своему брату не повезу! Если понадобится устроить ей лечебное голодание до самого Компьеня, мы к нему и прибегнем.

В таком ключе разговор в экипаже продолжается до самого нашего прибытия в Браунау. Это происходит незадолго до заката, и я начинаю жалеть, что согласился на просьбу императора быть в этой поездке его глазами и ушами. Ее высочеству все не по нраву. Поданное на ужин пиво чересчур крепкое, еда слишком простая, а у людей вокруг никакого вкуса. Но как только кони переходят на неспешную рысь, настроение в экипаже улучшается. Много дней мы видели только холмы и туман. Повсюду нас преследовал запах дыма, но теперь, когда впереди показались башни какого-то замка, появился и запах оживленного города — запах готовящейся еды и пивоварен.

Я смотрю на раскинувшийся за озером дворец, где нас дожидается новая императрица со своей австрийской свитой. Я гадаю, насколько реалистичны ее портреты, или художник ей польстил, как они нередко делают.

— Вторая императрица Франции, — изрекает королева Каролина, когда наш кортеж останавливается перед замком Гагенау. — Бьюсь об заклад, она и наполовину не владеет французским так, как расписывает Меттерних.

Королева вся в черном, от меховой опушки плаща до шелковой подкладки сапог. Наряд, более приличествующий на похоронах.

— А если она вообще по-французски не говорит?

Королева взглядывает на Колетт.

— Тогда жить в Париже ей будет очень скучно, согласись.

Мы выходим из экипажа, два привратника в ливреях распахивают перед нами двери замка Гагенау, и навстречу выходит человек с повязкой на глазу. Его темные волосы стянуты на затылке золотым шнуром, а расшитый плащ, на мой взгляд, слишком изящен. Королева Каролина поворачивается ко мне.

— Бог мой, да он выше тебя ростом!

И подобно мне, он широк в плечах. Либо трудился на ферме, либо долгое время провел на войне. Может, в конечном счете, немцы вовсе и не такие толстые и ленивые, как мы себе представляем.

— Нет, правда! — повторяет Каролина, когда мужчина подходит ближе. — Это какой-то великан! — Она поочередно смотрит на нас, словно ожидая неприятности. — Помнишь, что говорил брат? — нервно спрашивает она. — Сегодня все должно идти по плану. Он очень жаждет этого брака.