Георгий Ланской - Расслабься, крошка!

• Название: Расслабься, крошка!
• Автор: Георгий Ланской
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-69407-5

Когда обстоятельства сильнее тебя, остается только расслабиться и… получать удовольствие, если, конечно, сможешь. Егору, успешному шоумену, ведущему популярных программ, казалось, что все наладилось: кроме профессионального успеха, у него в порядке личная жизнь — есть любимая жена, ожидается появление долгожданного ребенка. Но ветер судьбы переменчив. В стабильный, такой уютный мир вторгается реальная опасность. И как же тут расслабиться?..

---

Настроение, и без того не блестящее, после встречи с журналисткой испортилось окончательно. Казалось, после почти двух лет закалки должен был удержаться от раздражения, и вот… не удержался. Антон зло сощурился и с такой силой вдавил педаль газа в пол, что из-под колес полетели жидкие комья грязи.

Какое-то время Антон просто мчался по шоссе, а потом, немного придя в себя, стал размышлять, куда это он, собственно, так торопится. По всему выходило, что торопиться некуда. Можно, конечно, заехать к паре приятелей, ввинтиться в их вечные посиделки, выпить, послушать байки и самому рассказать что-нибудь залихватское, но, честно говоря, душа к этому не лежала. Многие с высунутыми языками бежали на кастинг к Альмухамедову, видели там Антона. И под водочку непременно спросят, как все прошло. И что им ответить?

Режиссер Тимур Альмухамедов пробы проводил сам и выглядел совершенно не пафосно по сравнению с лоснящимся царем всего кинематографа Михаилом Никитиным или пафосным Федором Бурдуковым, которые в своих фильмах до начинающих актеров почти не опускались. Чтобы понравиться им, недостаточно было просто хорошо играть. Требовалось упасть ниц, облобызать пятки, имея при этом в анамнезе как минимум титул заслуженного артиста. В идеале требовалось еще и переспать, правда, добраться до тела великих и ужасных было куда сложнее. Бурдуков трепетно оберегал знамя первейшего мачо всех времен, изменял жене направо и налево, менял любовниц как перчатки, но при этом умудрялся оставаться со всеми в прекрасных отношениях. Никитин налево ходил осторожно, однако его покой оберегался куда тщательнее, поскольку на страже стояли два народных артиста, коих Михаил Сергеевич подобрал в пролетарской молодости, пестовал и снимал почти в каждом фильме. За своего покровителя актеры готовы были глотку перегрызть кому угодно, не забывая одаривать божество в постели.

Спать с Никитиным даже за главную роль Антону было противно, а уж за эпизод тем более. Понравиться Бурдукову вовсе не было шансов. Чем брать режиссера из Казахстана, успевшего прославиться кассовыми фильмами на родине и за рубежом, Антон не знал, оттого и трусил, как дебютант.

По сравнению с элитой отечественного кинематографа Альмухамедов выглядел достаточно скромно: в старых джинсах, растянутом свитерке и кедах. Антону даже померещилась дырка на локте. Он долго щурился, но с сожалением констатировал: показалось!

В павильоне было прохладно, как и во многих других мосфильмовских помещениях. Почти все актеры об этом прекрасно знали, называли их казематами и моргом и одеваться на пробы старались потеплее. Персонал вечно чихал и беспрестанно вытирал сопливые носы платками. Из коридоров несло сквозняками, а осенью сырость была такая, что не спасали ни обогреватели, ни палящие прожектора, иной раз нагревавшие воздух до пятидесяти градусов.

— Вы вот отсюда почитайте, — сказал Тимур, сунув Антону сценарий. — Роль такая: вы — инженер, часто в командировках, в самолете знакомитесь с мужчиной и начинаете подозревать его в адюльтере с вашей супругой… Сейчас мы вам подберем кого-нибудь в пару… Егор! Егор! Иди сюда!

Увидев приближающегося Черского, Антон стиснул зубы. Вот уж кого он не хотел бы видеть в напарниках…

С Егором его действительно связывала давняя история, в которой Антон себя повел самым некрасивым образом. И тогда и сейчас он не чувствовал себя виноватым, но встречаться с Черским на телевизионных проектах ему было неприятно. Это были мимолетные встречи, длившиеся максимум один съемочный день, когда под светом прожекторов было некогда сосредотачиваться на взаимной нелюбви, разъедающей душу щелочью. Сейчас же, в случае удачи, Антону с Егором пришлось бы сниматься как минимум несколько месяцев, а Черский не из тех, кто прощает и забывает. Антон сглотнул и уставился на него: забыл или нет?

Судя по отвалившейся челюсти Егора, встречи тот явно не ожидал, а потом в его темных глазах мелькнуло нечто, позволившее понять — не забыл и тем более не простил.

— Знакомьтесь, — любезно предложил Тимур. — Или вы уже?

— Уже, — кивнул Егор и даже руку протянул. Антон вяло пожал ее, наблюдая за проскользнувшей на губах некогда близкого друга гадючьей улыбочкой.

— Ну и славно, — кивнул Тимур. — Давайте тогда, как планировали… Егор, ты за себя, а Антон попробует за твоего товарища по несчастью.

Егор и Антон уселись на кособокие стульчики, настоящий мосфильмовский раритет, держа в руках стопочку листков. Антон ерзал на месте, косясь в сторону Альмухамедова. Сидеть было неудобно. Мало того что сиденье стула не представляло собой монолита с остальной конструкцией, так еще где-то под сукном чувствовалось что-то острое, вроде гвоздя. Егор, судя по всему, никакого дискомфорта не чувствовал, сидел как в салоне, скрестив длинные ноги.

— Начинайте, — скомандовал Альмухамедов, хлопнул в ладоши и уселся на такой же стульчик, скрестив на груди руки. Операторы привычно наехали на актеров камерами и уставились в мониторы. Антону был хорошо виден только один: тощий, высокий, в линялой бейсболке, надетой задом наперед. Непривычным было все, включая сразу двух операторов. Обычно на пробах снимали с одной камеры, но у Тимура, как видно, была своя методика.

— С чего ты взял, что она обязана тебя ждать? — с вежливым равнодушием спросил Егор. — Она ведь живая женщина, ей хочется жить, любить, чувствовать, а ты постоянно в разъездах. Может быть, этот мужчина даст ей то, чего не дал ты.

— А чего я ей не дал? — с яростью, самому себе показавшейся наигранной, ответил Антон, заглянув в сценарий. — Это же все для нас, для двоих. Думаешь, мне так хочется мотаться хрен знает куда? Но ведь надо деньги зарабатывать! Это жизнь!

— Может быть, ей не нужна такая жизнь? — спросил Егор, и в его голосе вдруг прозвучала горечь, не киношная, с подлинной надорванной интонацией. — Может быть, ей просто тепла хотелось?

Антон, уловивший ноты голоса того, прежнего Егора, с которым было так хорошо дружить, поперхнулся, закашлялся и, взяв неверную интонацию, проблеял:

— Все это глупости. Место женщины — у плиты. Ну, или у окошка, чтобы ждать мужа-добытчика.

Альмухамедов поморщился. Антон, почуяв неладное, зачастил, потом сбился, скомкав окончание фразы в непроизносимый узел звуков. Егор сохранял ледяное спокойствие.

Когда сцена была дочитана, Тимур встал с места.

— Егор, спасибо, как и в прошлый раз, бесподобно. Зря ты на телевидении прозябаешь, тебе сниматься надо. Зафиксируй эти интонации, мне очень понравилось. Антон, теперь с вами… Как у вас с физической формой? Спортом увлекаетесь?

— Ну… Штангу тягаю, — уклончиво ответил Антон, покраснев. В спортзале он не был уже полгода и сам знал, что начинает расплываться. Но пара месяцев жесткого режима, диеты — и он снова будет в хорошей форме. — А что надо сделать?

— По сценарию, ваш герой должен немного покувыркаться. Сможете?

— В каком смысле — покувыркаться? Как колобок?

— Нет, не так, конечно, — рассмеялся Тимур. — Простецкое сальто. Ну, скажем, через вот этот стул. Я, знаете ли, достоверность люблю, простые номера у меня актеры сами делают. Вот, недавно Миллу Йовович пробовал на главную роль, вы себе не представляете, на что способна эта девочка! Я просто восхищаюсь. Половину трюков делает сама, у нас большинство актеров на это не способны, а уж про актрис я вообще молчу…

Сравнение с голливудской красоткой Антону не понравилось, тем более что в снисходительном тоне Альмухамедова слышалась этакая уверенность, что Антон ни на что не годен и сейчас просто уйдет, понуро опустив голову, а значит, и связываться с ним изначально не стоило… Антон пожал плечами и снял пиджак, оставшись в рубашке. Альмухамедов смотрел насмешливо, Егор — с непонятной гримасой, которая могла означать все, что угодно. Лиц операторов не было видно.

Роль у Альмухамедова была нужна Антону как воздух.

Сказать, что его карьера совершенно не складывалась, было нельзя. Вон сколько актеров в лучшем случае играют подставных свидетелей в заполонивших все каналы судебных шоу, а в худшем — и вовсе сидят без работы. Им за счастье даже в эпизоде сняться, не то что в сериале. Антону в этом отношении везло. В сериалы его приглашали постоянно, правда, роли были однобокие: красавец, борющийся за свою любимую. И, что самое обидное, ни один из сериалов не стал рейтинговым. Так, «мыло» для домохозяек. Вялая страсть, фальшивая любовь, глицериновые слезы. Актеры, по примеру своих мексиканских коллег, дружно теряли память, детей, отлеживались в коме пятьдесят серий, кончали жизнь самоубийством и находили любовь всей жизни в глухой деревне, где даже столетние бабки почему-то ходили с маникюром. Не работа, а тоска. А тут шанс…

Альмухамедов, с его хитрым восточным прищуром, толстыми щеками и мохнатым свитерком походил на сытого кота, зорко наблюдавшего за неосторожной мышью. Антон, вспотевший от стараний, чувствовал себя то этой самой мышью, то провинившимся школяром, которого вызвали к доске и вот-вот оттаскают за ухо. От этого прищура, а еще от страха Антону захотелось, чтобы все уже закончилось, а режиссер вкупе с Черским убирались к черту.