Александра Орлова - Золото для Агаты

• Название: Золото для Агаты
• Автор: Александра Орлова
• Жанр: Современные любовные романы

Отец тиран, мать следователь, вроде и любят друг друга и ругаются постоянно, потому что взгляды разные. Дома не пойми что, в академии тяжело, все достало! А тут еще новый анатом! Стом говорит, лютый, надо учить… если бы знала, что будет потом…

---

Моя одногруппница спрашивала, что задали по бэхе, я ответила, что семьдесят страниц. Ответ пришел примерно такой, каждая строчка — новое сообщение:

«Нет…

Ты врешь…

Блин…

Засада…

Печалька»

Но это еще не конец! Самым загруженным днем оказалась суббота! Вот уж, какой день вообще не хотелось. Начинался он с восьми утра на камчатке — здравствуй морфологический корпус! Вставать приходилось полшестого утра. Гистология, анатомия и, я требую барабанную дробь, свободная пара для полуторачасовой поездки в переполненной маршрутке до главного корпуса на историю медицины. Спасибо хоть, что не на биохимию! Так бы был обязательный повод напиться: схлопотал два — пьешь с горя, прожил день тихо — с радости. Зато мы ехали в пустой маршрутке. Видимо, психов, желающих покататься в половину седьмого утра в субботу мало. Я успела немного подремать. Сон в подобной ситуации весьма забавен. Потихоньку голова падает на грудь, меня даже громкая музыка в наушниках не спасает, сознание отключается. А потом что-то внутри выталкивает тебя наружу, применяя нечто более действенное, чем сила Архимеда. Сердце ударяется в горло, и вот ты уже как дурак крутишь головой, часто моргая и пытаясь понять, не проехал ли ты свою остановку. Убедившись, что за затянутыми льдом окнами еще мелькают сельские домики и пустоши, засыпаешь поновой. И так несколько раз, пока не мелькнет ДК, а затем и остановка академии. К корпусам еще идти через заброшки. На улице темно. Райончик криминальный. Обожаю.

Гистология мне в целом понравилась. Нашим преподом стала очень милая женщина со светлыми волосами до подбородка и ясным взглядом. Она могла без подготовки точно ответить на любой вопрос, несмотря на возраст (не больше тридцати пяти) предмет знала хорошо и умела доносить его до студентов. Она слегка улыбалась нам, но понять до конца, усмехается преподша ответам в плохом или хорошем смысле, было сложно. Впрочем, меня это не особо трогало. Она была мне симпатична. И мы опять рисовали. Биология, гиста, нам обещали еще и пат анатомию. Надо было художку заканчивать. Хотя базовые навыки рисования я имела. Особенно на гистологии меня увлекала идея механического экзамена. Может, стоит напрячься? Интересно, что победит, моя лень или нежелание сдавать экзамен?

Далее шла анатомия. Мы с удовольствием угорали, совершенно забыв о приличиях, и почти проспали приход препода. Когда он зашел, я чуть не свалилась со стула от неожиданности и поспешила натянуть на непослушную челку шапку. Те, кто оказались менее проворными, сразу схлопотали замечание.

— Почему не по форме? — Голос у него был несколько гнусавым, весьма своеобразным и запоминающимся. — Садитесь.

Так уж получилось, что я вновь сидела ближе всех к преподу. Люблю быть в курсе событий. Пока Золотухин просматривал журнал, я присматривалась к нему. Неужели, это тот самый дедок с фотографии? Этот выглядел моложе и, наверное, строже. Столько же морщин, но нет очков, сосредоточенный взгляд. Что-то бежевое в ухе, я прикусила губу — слуховой аппарат. Белый халат, шапочка стояком (по-другому не сказать!), темные с проседью волосы выглядывают на висках и затылке. Он отметил отсутствующих и стал читать технику безопасности. Таков порядок.

— Если будем препарировать, и вы решите упасть в обморок, отдайте сначала скальпель соседу.

Группа потихоньку начинала шуршать, переговариваться и улыбаться.

— Шапочки носить всем. Формалин токсичен. Лучше всего его впитывает шерсть. Особенно та, что у вас на голове. — Уголок тонких губ изогнулся в улыбке. — Так, теперь вы оставите мне свои автографы.

Мы подходили и расписывались. Потом Золотухин попросил дежурных выловить в большой кастрюле сагиттальный распил головы (вертикально по носу). Это было нечто нереальное… он не спрашивал нас, а просто еще раз объяснил нам тему, все показывая на препарате.

— Это красная кайма губ, девочки ее еще краской красят. Что не знаете какой? Помада называется!

Он потрясающе рассказывал, все четко, точно, без воды, но с забавными шуточками. Заметив рисунки на руках Семы, он и это не смог оставить без внимания:

— Блатной что ли?

Сема с улыбкой пожал плечами.

— Любите, когда на вас рисуют? — Он заглянул в журнал и, к моему удивлению, правильно назвал имя, — Семен Сергеевич. Что ж, тогда готовьте свою переднюю стенку живота, будем рисовать пищеварительную систему. Масляные краски взять? Нет, они вонять будут… ладно, фломастеры возьмем!

Он продолжил объяснять, чуть улыбаясь. Я уже открыла рот в немом восторге, улыбаясь всей измученной душой. Он обожал после пары емких анатомических фраз произносить «Ясно?» или «Понятно?». Получив наши кивки, продолжал дальше.

Я просидела до перерыва с глупой улыбочкой. Когда Золотухин покинул комнату и скрылся в своем кабинете, мы с девчонками вышли в коридор. Первой нарушила тишину я, выдав слово, почему-то первое пришедшее мне на ум еще на паре:

— Очаровашка!

— Точно! — Очередная порция глупых улыбочек.

Понравился он, похоже, не только нам, половина группы с блестящими от восторга глазами говорили «Лапочка», «Пуся» и тому подобные милые пустячки. Белле все равно больше нравился биохимик. По крайней мере, шутки Золотухина были добрыми и необидными.

— Он еще нас не спрашивал.

— Переживем. — Уверенно сказала я. — Есть смысл учить.

Вторая половина пары прошла ничуть не хуже. Он что-то говорил о кружке по препарированию. Мол, кто заинтересуется, пусть подойдет. В принципе, возможность резать меня привлекала. Я впервые выходила из корпуса с улыбкой на все лицо. Меня даже противная история четвертой парой не пугала.

Очередная поездка в жестяной банке, полной кильки. Около часа мы сидели в фойе главного корпуса. Я даже затрудняюсь сказать, на каком оно этаже. Получается, вход расположен в низине, а холл чуть выше, выходя окнами на маленькую березовую рощу. Я порой с какой-то неопределенной тоской смотрю туда, замечая людей, таких разных и, порой пустых.

Наш староста решил развлечь группу. Он докапывался до девочки, недавно подкрасившейся в рыжий, и на деревенский манер называл ее «огневолосой». Мы хохотали, скатываясь со стульев и держась за животы. Завтра не встану со смеха! Давненько жизнь не давала мне возможности улыбнуться.

Зачетная неделя обернулась настоящим адом, особенно постарался папочка. Вместо поддержки я получила вечные моральные удары по своему безделью. Он даже сказал, что купит мне все заказанное, если я сдам сессию. Теперь я обладатель новенькой зеркальной камеры. С моим папой можно договориться. Я делаю то, что хочет он, а взамен получаю брюлики, технику и прочую ерунду. Чаще прошу книги. Они не предают, не обижают, не доводят…

Нас пугали сменой преподавателя. Его действительно сменили. Я чуть не рыкнула от возмущения. Мы первая группа! Над нами нельзя так издеваться! Это была девушка лет двадцати пяти-двадцати семи. С черными волосами с острым каре, как у Полины, длинным лицом и большими глазами. С несколько подростковой манерой говорить. Меня немного это раздражало. Мы в компании сами общались на слэнге, но семейный отпечаток остался. Отец учил меня говорить красиво и четко, выпуская ненужные междометия и слова-паразиты. Порой, они проскакивали, как у всех. Однако я старалась. Я благодарна отцу за такое воспитание, хотя свободы можно было бы давать и побольше. Девушка оказалась на редкость приставучей. Вникала во все до деталей, которых мы в принципе не могли знать. Нельзя же погружаться в такие дебри, не вылезешь потом! История для врача вообще сомнительный предмет, даже если она изучает развитие медицины. Я потихоньку позевывала. Меня не очень волновали пещерные люди, умевшие вытаскивать стрелы из ран и изгонять демонов. В общем, мне не понравилось. Хоть я и получила пять.

Когда мы вышли из кабинета по прошествии пары, Белла повисла на доске для объявлений:

— Мы на свободе!

— Своеобразная пытка. — Полина на ходу красила губы. — Очень жестоко.

— Экономика была хуже! — Меня передергивало от одной мысли об экономике. Каждый семинар одни и те же слова и никакого смысла. — Папа хотел, чтобы я учила ее углубленно.

— Гуманитарии! — Полинка закручивала флакончик с блеском. — Нам их не понять.

— Это им нас не понять! Они в терминологии запутаются! — Белла уже распрямилась и теперь наглаживала свой черный комбинезон от воображаемых складок.

Мы засмеялись и, обнявшись, пошли вниз к гардеробу. Если бы увидели нас в первый раз, наверняка приняли бы за студенток-глупышек, занимающих места на престижном факультете. На самом деле, обе при желании хорошо соображали и могли выдавать потрясающие вещи. Поля уже точно собиралась идти на нейрохирурга и с ума сходила от черепа, нервов и мозга. Когда мы проходили практику в неврологии, она чуть ли не пищала от удовольствия. С Беллой было сложнее, она думала, но на терапевта определенно бы не пошла. Она любила интересную и разнообразную работу. Такую как в реанимации, травме или экстренной хирургии. Я тоже подумывала о неврологии. Практика неплохо повлияла на это желание: менингиты, энцефалиты, так интересно и трудно! Еще мне нравится пульмонология. Пневмонии и бронхиты.