Екатерина Русак - Вор черной масти

• Название: Вор черной масти
• Автор: Екатерина Русак
• Жанр: Научная Фантастика

---

Пока моя попутчица ходила на перекур, я быстро переоделся, надев спортивные штаны, но куртку надевать, не стал, оставшись в белой тенеске. В вагоне было по-летнему жарко.

Я достал ноутбук, подключил интернет и начал ходить по различным сайтам. Ничего конкретного я не искал, читал приглянувшиеся мне заголовки и статьи, рассматривал фотографии. Так прошло примерно часа два. Соседка по купе упорно молчала, не желая разговаривать со мной, и тоже что-то искала в инете на своем ноутбуке .

Почувствовав легкий голод, я решил перекусить и решительно достал сумку с продуктами. Что мне положила жена в дорогу? О, лимон, мило. Сервелат, ветчина, зелень, хлеб. Как раз хорошо под коньячок. Но пить одному что-то не хотелось...

Мой взгляд скользнул по моей попутчице и остановился на ее бумагах, лежащих слева от нее. Я в жизни перевидал множество различных документов, но шапка верхнего показалась мне знакомой. Присмотревшись, я не мог остаться к нему равнодушным - это был документ моего банка.

- Чем вас, скажите, пожалуйста, заинтересовал мой банк? - спросил я.

Она посмотрела на меня оценивающе, но потом до нее дошел смысл моего вопроса.

- Ваш банк?

- Конечно. Я ведь в нем работаю.

- Неужели? - с некоторой долей ехидства спросила она. Она вполне всерьез считала, что я обычный операционнист.

- Представьте себе, да! - ответил я. - Я не только в нем работаю вице-президентом, но и владею его акциями. Поэтому мой вопрос не просто из чистого любопытства. Это вполне профессиональный интерес.

Она захлопала ресницами, словно это помогало ей решить архиважную задачу - определить лгу я или говорю правду. Я решил помочь ей расставить все точки над i.

- Моя фамилия Рабер. Рабер Михаил Аркадьевич. Надеюсь, что мою фамилию вы должны знать, - произнес я спокойным голосом.

Эту фамилию она явно знала.

- А что бы не было какого-то непонимания, - продолжал я, - то прошу вас взглянуть на мой паспорт и убедиться, что я - это я и никто другой.

И я показал ей первую раскрытую страничку моего паспорта со своими анкетными данными. Это ее успокоило. Она смутилась, даже слегка порозовела от волнения:

- Но я не представляла себе кто вы! Вы знаете, вообще-то я ехала на встречу с вами.

- А встретили меня намного раньше, чем ожидали. Какие-то проблемы? - небрежно поинтересовался я, нарезая на столе колбасу дольками.

- Большие, - созналась она. - Висящий кредит... Очень большой для меня...

Оказалось, что ее зовут Инной Владимировной. Ее холодное безразличие к моей скромной персоне вдруг резко растаяло как дым. Она заговорила, рассказывала мне, как открыла фирму, о трудностях, которые она старалась форсировать. От коньяка Инна не отказалась. Мы пили из небольших серебряных стаканчиков, которые я всегда беру с собой в дорогу. Закусывали и смеялись. Одной бутылкой дело не закончилось. Инна извлекла из своих запасов вторую, тоже с коньяком. Не таким дорогим, как мой, но тоже вполне приличным. Три часа застольно-деловой беседы, местами переходящую в романтическую сделали свое коварное дело. Инна и я были в хорошем подпитии и я, держа ее за руку, говорил ей:

- Вашу проблему я решу, не нужно беспокоиться.

- Я отблагодарю вас, я буду очень признательна, - отвечала она, бросая на меня томные, многообещающие взгляды.

- Посмотрим, посмотрим, - я тоже посматривал на Инну как мартовский кот перед случкой. Но голос проходящей по вагону проводницы остудил меня:

- Станция. Остановка двадцать минут!

- Я, пожалуй, выйду проветриться, - сказал я. - Покурю на свежем воздухе.

Инна решила остаться в вагоне. Я взял сигарету из пачки, бензиновую зажигалку, с которой никогда не расставался из-за полюбившегося мне запаха, сунул паспорт с деньгами в карман тенески и вышел из вагона. Вдохнув вечерний воздух, я прикурил и стал лениво осматриваться по сторонам.

Подумал мельком, что моя попутчица Инна ничем не лучше и не хуже людей нашего времени. Хотя люди, особенно женщины, сильно испортились. Помню прочитанный где-то случай, как в Великую отечественную войну, во время оккупации сельская учительница, не зная как накормить своих голодных детей, за несколько банок тушенки, согласилась провести ночь с немцем. Утром она принесла тушенку домой и повесилась, оставив записку, в которой сообщала, что не может больше жить после своего поступка... Теперь женщины совсем другие - они готовы спать с кем угодно, не потому, что голодают их дети, а потому, что сами хотят жить в роскоши.

По перрону, приближаясь ко мне, с сумками бежал какой-то мужчина, видимо боясь опоздать на посадку. Я еще подумал, куда он так спешит, ведь поезд будет стоять еще не меньше пятнадцати минут. Поравнявшись со мной, этот торопящийся пассажир вдруг споткнулся, и нелепо взмахнув руками, начал падать. Одна из сумок выскочив из его руки, стукнула меня в грудь и, покачнувшись, я сильно ударился головой о стоящий вагон. Что было дальше, я плохо помню, наверное, потому, что потерял сознание.

26 декабря 1948 года. 22 часа 08 минут по местному времени.

Станция Черная. Читинская область.

***

Шифротелеграмма И.В. Сталина секретарям обкомов, крайкомов и руководству НКВД-УНКВД о применении мер физического воздействия в отношении "врагов народа"

10.01.1939 26/ш

Секретарям Обкомов, Крайкомов, ЦК НАЦКОМПАРТИИ, Наркомам Внутренних Дел, Начальникам УНКВД.

ЦК ВКП стало известно, что секретари обкомов - крайкомов, проверяя работников УНКВД, ставят им в вину применение физического воздействия к арестованным как нечто преступное. ЦК ВКП разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП. При этом было указано, что физическое воздействие допускается как исключение, и притом в отношении лишь таких явных врагов народа, которые, используя гуманный метод допроса, нагло отказываются выдать заговорщиков, месяцами не дают показаний, стараются затормозить разоблачение оставшихся на воле заговорщиков, - следовательно, продолжают борьбу с Советской властью также и в тюрьме. Опыт показал, что такая установка дала свои результаты, намного ускорив дело разоблачения врагов народа. Правда, впоследствии на практике метод физического воздействия был загажен мерзавцами Заковским, Литвиным, Успенским и другими, ибо они превратили его из исключения в правило и стали применять его к случайно арестованным честным людям, за что они понесли должную кару. Но этим нисколько не опорочивается сам метод, поскольку он правильно применяется на практике. Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата, и притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманной в отношении "заядлых" агентов буржуазии, "заклятых" врагов рабочего класса и колхозников. ЦК ВКП считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружающихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод. ЦК ВКП требует от секретарей обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартии, чтобы они при проверке работников НКВД руководствовались настоящим разъяснением.

Секретарь ЦК ВКП(б) И. Сталин

***

- Мужчина, а мужчина! - услышал я женский голос, который звал меня. - Ты живой? С тобой все в порядке?

- Не уверен, - ответил я, приходя в сознание. - Не знаю... Что со мной?

- Напился, небось, до чертиков и разум потерял, - донеслось из темноты до меня. - Разве ж столько можно пить?

Я поднялся на ноги. Было темно. Где-то вдалеке виднелся свет уличного фонаря.

- Где я?!

- На железнодорожной станции Черная.

- А где это?

- Чита, город рядом. Километров тридцать. Слыхал небось про такой? Милок, а кто же это тебя раздел-то?

Я в легкой тенниске и спортивных летних штанах стоял, ничего не понимая, на морозе. Замерз я моментально!

В темноте мне плохо было видно говорившую женщину.

- Ступай на вокзал быстрее, а то быстро окоченеешь! Туда ступай, где свет горит.

Я последовал доброму, а главное правильному совету. А что бы вы, интересно, сделали на моем месте, когда тело быстро теряет тепло на ядреном сибирском морозе? Я уже бежал вприпрыжку к спасительным огням и зданию вокзала, хотя штиблеты, которые были у меня на ногах не подходящая обувь для прогулки по сугробам. Правда я мчался не по снежной целине, а по натоптанной дорожке и примерно через минуты две уже оказался в здании железнодорожного вокзала. Редкие люди, которые находились здесь, смотрели на меня с удивлением, некоторые, наверное, усмехались про себя, увидев такое чудо как я, разгуливающее почти голышом при температуре воздуха которая, не иначе была ниже минус 30 градусов по Цельсию. На вокзале было много теплее, чем на улице, но все равно холодно. Я дико осмотрелся вокруг, дрожа от холода как осиновый лист.