Патриция Хилсбург - Изгнание из Эдема Книга 1

• Название: Изгнание из Эдема Книга 1
• Автор: Патриция Хилсбург
• Издательство: ACT
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-88196-268-0

Заканчивая второй том «Возвращение в Эдем», читатели с грустью расставались с любимыми героями романа и одноименного телесериала.

Открывая книгу Патриции Хилсбург «Изгнание из Эдема», вы сможете вновь встретиться с полюбившимися героями.

Телесериал по одноименному роману Патриции Хилсбург с успехом прошел по Австралии, Америке, Европе. Для русского читателя есть возможность ощутить прелесть остроты сюжета, динамику развития характеров до просмотра одноименного телесериала.

---

— Вы женаты? — вдруг выпалила она.

— Нет.

— Почему?

— Моя жена — наука, она отнимает у меня все свободное время. Мне хватает ее. Хотя…

— Что хотя…

— Моя религия разрешает мне иметь четырех.

— Как это четырех. Сразу?

— Можно и сразу.

— Почему?

Я так называемый магометанин.

Для Стэфани, если она что-то задумала, преград нет, ни в вероисповедании, ни в месте жительства и месте рождения: все вопросы она решала сама, в необходимом для себя ракурсе. Так и на этот раз — она уже все решила.

— Вам придется довольствоваться двумя, если вы намерены жениться на мне.

— Что-о?

— Никаких, «что»!

— Разве между нами уже стоит вопрос о браке?

— Да, я хочу быть вашей женой.

— А вторая кто?

— Вы же говорили — наука!

— Хорошо хотя бы науке разрешили быть, но…

— Какое еще «но»?

— Мне достаточно только науки.

— Она останется при вас, милейший доктор, к ней я не буду испытывать ни капли ревности. Мы будем мирно сосуществовать, я на это надеюсь.

Занятые своим диалогом, Стэфани и доктор подошли к самому главному. Оба приподнялись над столом — было видно, как то, что предстояло сказать, должно оказать на партнера по диалогу необходимое действие.

— Но теперь я должна сказать, что я торжественно поклялась отцу…

— Погодите!

— Нет, это вы погодите!

— И не подумаю! Это очень важно!

— У меня тоже!

Доктор помахал у Стэфани перед глазами своей изящной, утонченной и очень чистой до особой прозрачности рукой, и она на мгновение умолкла.

— Я должен сказать, что торжественно поклялся матери, когда она лежала на смертном одре…

— Что-о?!

— Моя мать была мудрая женщина. Она взяла с меня клятву, что, если женщина захочет выйти за меня замуж, а я почувствую искушение жениться на ней, я вручу ей двести пиастров и предупрежу, что она должна, имея при себе только то, что на ней надето, и эти деньги, прожить своим трудом, без малейшей посторонней помощи, не менее полугода. Если она сможет — мы поженимся. Если нет — мы больше никогда не встретимся.

— А если она сможет?

— То так тому и быть!

— Чему быть?

— Я буду обязан жениться на ней, даже если эта женщина уродлива, и я уже потеряю к ней влечение.

— И что?

— Я дал клятву!

— И вы смеете подвергать меня, Стэфанию Харпер Фархшем, такому гнусному испытанию? Да и вообще какому бы то ни было малейшему испытанию?!

— Я дал клятву!

— Это значит?

— Да, да — у меня тоже Эдипов комплекс — такова воля всемогущего Аллаха, и я ничего не могу поделать.

Стэфани смягчилась — воля покойных уважаемых родителей для ее самой тоже была свята.

— Кто была ваша мать?

Благостное выражение на лице доктора явно свидетельствовало о неподдельных чувствах к матери и воле покойной.

— Моя мать была прачка и вдова.

— И она смогла дать вам медицинское образование?

— Она вырастила одиннадцать человек детей. Я был самым младшим и ее любимцем. Остальных десять она научила простому рабочему ремеслу. С их помощью она сделала из меня ученого. Ее заветной мечтой было иметь сына, который бы умел читать и писать и еще умел врачевать людей. Она учила меня, молилась Аллаху, и он услышал ее молитвы, помог мне найти в себе силы для учебы и открыть дарованные Аллахом таланты.

Стэфани со спокойной, привычной для нее воинственностью посмотрела на доктора, понимая его требования, но не собираясь соступить в сторону, испугаться трудностей. Малейшие преграды для нее были очередной приятной вспышкой ее жизненной энергии.

— И вы думаете, что я спасую перед какой-то прачкой? Вы надеетесь?

— Боюсь, что да.

— Не надо бояться.

— Вам не выдержать испытания.

— Вы меня не знаете.

— Вот постепенно познаю.

— Будете познавать очень долго.

— Это, видимо, интересно.

— В самом деле? А как насчет испытания, которое выбрал мой отец для супруга, достойного меня?

— Ого!

— А как же!

— Значит мужчина тоже должен подвергнуться испытанию?

— Да.

— Мне это не приходило в голову. Что же это такое, позвольте узнать?

— Ваша матушка, видимо, тоже не думала, что вы встретите такую женщину, как я. Поэтому лучше предупредить вас сразу.

— Слушаю, мадам.

— Я должна вручить вам полторы сотни марок, и за полгода вы должны сделать из них пятьдесят тысяч.

— Сколько?

— Пятьдесят тысяч!

— Немыслимо! Колоссально!

— И что вы скажете о таком испытании?

Доктор развеселился, с улыбкой, осветившей неожиданно приятно его лицо, ответил без промедления:

— Вполне определенно отвечу, что к исходу шести месяцев, а может быть и намного раньше, у меня не будет ни одной монетки. Я в этом абсолютно уверен, как в том, что вы передо мной сидите и околдовываете меня.

— Последнее ко мне не относится.

— Еще как относится, только чары ваши исходят не из сердца, а имеют происхождение только от вашего мозга.

— Это плохо.

— Я бы так не сказал.

— Тогда признаете себя побежденным?

Доктор поднял две руки, как бы призывая Аллаха в свидетели, весело произнес:

— Целиком и полностью.

— А что вы думаете обо мне?

— Думаю вам не следует браться за это испытание. Вы не знаете, что…

— Напрасно вы так думаете. Я не потерплю поражение. Не может быть, чтобы я не смогла выполнить такое испытание. Не надо меня пугать. Мне приходилось встречаться с крокодилом, и вот я перед вами. А то нищета. Это все меня не пугает. Я закаленная, и на свете так много людей, они помогут мне, воспользовавшись моим умом.

— Вы оптимистка.

— Разумеется.

— На чем основан ваш оптимизм?

— На вере в свои силы и разум.

— О, это уже немало.

— Для меня будет достаточно.

— Но, уважаемая мадам, вы не знаете, что такое жизнь бездомной нищей, и, я надеюсь, что милосердный Аллах позаботится, чтобы вы никогда не узнали.

Стэфани не стала до конца слушать этот панегирик по собственной жизни и пожелала перейти к финансовым вопросам:

— Двести пиастров — это сколько наших денег по сегодняшнему курсу?

— Нет, надо посчитать по курсу времен, когда была жива моя мама.

— Считайте.

Доктор был как все люди, у которых с математикой все в порядке, пока это не касается денег. С деньгами у них всегда сложности, потому что суммы мелкие у них вызывают такое же уважение, как и те, о которых они не имеют представления, что можно с ними сделать.

— Ну что, вы посчитали?

— Да.

— Не могу.

— Почему?

— Так.

— Что так?

— К сожалению, моя мать забыла дать мне такую сумму.

— И что?

— Не знаю.

— Что вы не знаете?

— Я не знаю, где можно взять эти деньги.

— А сколько у вас есть?

— Нисколько, только долг.

— И что вы думаете делать?

— Я думаю у вас их одолжить.

— У меня?

— Да.

Стэфани смотрела на доктора и не верила своим ушам. Еще ни разу, сколько она себя помнит, никто не смел попросить у нее денег — это было невозможно. Доктору она простила такую оплошность: он ее мало знал. Пришлось ему объяснить:

— У меня с собой ни гроша.

— Нисколько?

— Да, я никогда не ношу с собой мелких денег — это мое кредо. Когда их нет в кармане, их невозможно потратить. Кто не умеет беречь мелкие деньги, тот никогда не будет иметь крупных сумм. Этому меня тоже учил мой отец.

— И что же нам теперь делать?

— Подумаю.

Стэфани встала и стала быстро ходить вокруг стола, поднимая своими изящными туфлями пыль на грязном полу. Пыль поднималась от быстрых, энергичных движений туфель Стэфани Фархшем, казалось, она не ходит, а быстро летает по этой кофейне, и ее легкая обувь не касается пола. Также мгновенно она остановилась возле окна и посмотрела вниз. С коротким возгласом «Эврика!», она повернулась к Доктору.

— Что случилось, уважаемая?

— Деньги можно занять у моего водителя. Вам он, возможно, тоже одолжит под мое ручательство, полторы сотни.

— Вы уверены?

— Как всегда, пойдемте.

Но доктор, поднявшись, нерешительно топтался возле стола, не решаясь следовать за Стэфани.

Остановившись возле двери, она оглянулась и с вызовом посмотрела на доктора:

— Ну что, струсили?

— Видите ли…

— Да вижу, что ваша мудрая мама, смогла дать вам образование, а с мужеством у вас сложности? Ну как?

— Мне жаль…

— Не жалейте себя!

— Я не себя.

— А кого же?

— Вас!

— Матерь Божья! Я такого еще не встречала. Вы просто не верите в меня и боитесь, что я выиграю это немудрящее пари и вам придется сдержать свое слово. Скажите, это так? Отвечайте, прошу.