Сергей Лукьяненко - Веер (Сборник)

• Название: Веер (Сборник)
• Автор: Сергей Лукьяненко
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-084403-6

Роман-эпопея «Работа над ошибками» в одном томе.

---

— На кухню, — велел я.

Мы прошли на кухню, я задернул шторы. Кешью следовал за нами — все такой же настороженный, но пока тихий.

— Садись! — Я толкнул Наталью на табуретку. Достал из кармана скотч.

— Боевиков насмотрелся, — презрительно сказала Наталья.

Она не сопротивлялась, даже сама протянула руки — и я скрутил их скотчем. Потом прикрутил ее к табуретке. Тишина была мертвящая, страшная — даже на улице ни гула проезжающей машины, ни пьяных гуляк, ни хлопающих дверей подъезда.

— Успокоился? — холодно спросила Наталья, когда я отложил рулончик скотча и сел на другую табуретку. — Ну объясняй теперь, чего хочешь? Квартиру на тебя переписать? Трудновато будет…

Я ее не слушал. Я внимательно изучал кухню. Восемь квадратных метров, да комната — двадцать, да еще десять на ванну, туалет, коридор… невелики хоромы. Если затратить очень много сил и средств, то все можно замаскировать до неузнаваемости даже за восемь часов.

Замаскировать — но не переделать.

Чудес не бывает.

И мне надо найти следы моей квартиры в этом чужом жилье.

Что первое?

Кафель.

Я ковырнул ножом кафельную плитку. Все в порядке, кафель, а не наклеенная поверх цветная пленка. Поддел затирку между плитками — тоже ничего не понять. Сухая. Может быть, старая. Может быть, быстросохнущая.

Наталья засмеялась.

— Рот заклеить? — спросил я. — Могу.

— Ты ковыряй, ковыряй, — добродушно сказала девушка. — Потом заставлю ремонт сделать.

Обои.

У самого пола, в незаметном месте, я надрезал кусочек обоев и оторвал. Под ними была стена. Следов прежних обоев не наблюдалось. Содрали? Могли, конечно…

— Дурак ты, — сказала Наталья.

Я сел на пол, крест-накрест вспорол линолеум — грубо, посередине кухни. Подошел Кешью, обнюхал дыру в полу — старого линолеума там не было. Зарычал на меня и отступил.

— Ну сам посуди — если документы действительно каким-то волшебством поменялись, если все друзья тебя забыли, то что ты собираешься здесь найти? — Наталья хихикнула. — Следы ремонта?

Я протянул руку к Кешью — пес увернулся. Ответил:

— И сам не знаю. Но про друзей я тебе ничего не говорил.

Наталья замолчала.

Я посмотрел ей в глаза, покачал головой:

— Это ты зря сказала. Теперь я на сто процентов уверен, что ты в этом замешана. Только не знаю как.

— Что дальше? — Голос у нее оставался совершенно спокойным. — Пытать будешь? Убьешь? Ты не в тайге, родной. Ты теперь для всех — спятивший маньяк. Без документов, без прошлого. Ворвался в чужую квартиру, убил хозяйку. Смертную казнь у нас отменили или как?

— Вроде как отменили.

— Пятнадцать лет в зоне — тоже не сахар. Ну? — Наталья победно улыбнулась. — Развяжи-ка меня, Кирилл. Сядем как люди, чаек поставим, поговорим по душам.

Больше всего на свете мне хотелось залепить ей пощечину. И не надо говорить, что бить женщин нехорошо! Таких — нужно!

Вот только бесполезно. Наталья в истерику не впадет, в коварных планах не сознается.

Можно плюнуть — даже в физиономию. И уйти — пусть сама освобождается, перегрызает скотч и хихикает в свое удовольствие.

А можно попробовать поговорить.

Я встал и подошел к Наталье. Она с улыбкой вытянула руки — я поднес к ним нож, чтобы разрезать скотч.

— Лопух, — с улыбкой сказала Наталья. И пронзительно завопила: — Помогите! Убивают! Убива…

Ничего я не успел сделать! Ни опустить руку с ножом, ни заткнуть ей рот. Продолжая кричать, Наталья приподнялась вместе с примотанной к заднице табуреткой — и рванулась вперед. Прямо на нож.

Лезвие дурацкого китайского ножа вошло ей под левую грудь. Мне на руку толчком выплеснулась кровь. Девушка перестала кричать, будто подавилась собственным голосом. Вскинула голову и прошептала:

— А что теперь придумаешь, Киря?

Я отпрыгнул — невольно выдергивая нож из раны. Наталья, скрючившись, упала на пол. Из-под нее потекла кровь, собираясь в разрезанном линолеуме. Кешью зарычал, прижался к полу и стал подползать к ней.

Никогда в жизни мне не было так страшно.

Я всегда считал, что всякие там «ослабевшие руки», «подкосившиеся ноги», «холодный пот» — это выдумки романистов. Когда мне доводилось попадать в передряги, то я, наоборот, заводился и становился деятельным. Отец по этому поводу одобрительно говорил — «адреналиновая реакция на стресс».

Сейчас я не падал только потому, что привалился к дверному косяку. Ноги дрожали, я весь был мокрый от пота. Нож я держал в вытянутой руке, и пальцы сжались так, что не расцепить.

Хотя — зачем мне его выбрасывать? На радость милиции? Проще всего зарезаться вслед за Натальей. Пусть следователи строят версии о несчастной любви. И одним кинжалом он убил обоих…

В дверь позвонили.

Надо же…

— Эй, соседка! — донесся до меня голос Петра Алексеевича. — Эй, у тебя все в порядке? Наташа?

Когда Наталья упала, у меня на секунду мелькнула надежда, что вместе с ее смертью развеется и морок. Меня вспомнят друзья, соседи, сослуживцы…

Нет, не сработало.

Я все тот же человек без прошлого — да еще с ножом в руках и трупом у ног. И ни одна сволочь не поверит, что Наталья сама наделась на нож.

В дверь постучали.

Кешью завыл, лежа у тела Натальи. Пронзительно, истошно — никогда не думал, что он способен выть, даже оплакивая хозяйку…

Да какую, к чертовой матери, хозяйку! Аферистку-самоубийцу!

Кешью взвыл особенно жалостливо. Я даже дернулся к нему, чтобы взять на руки, успокоить (все собаководы советуют этого не делать — но вы когда-нибудь слышали щенячий плач?). Но Кешью сразу же оскалился на меня.

Собака мне не верит.

И никто не поверит.

Меня посадят. А не надо было приходить в чужой дом с ножом!

— Милицию уже вызвали! — донесся из-за двери визгливый голос соседки. — Щас приедут, разберутся!

Была в этом голосе такая жажда крови — не обязательно моей, чьей угодно, лишь бы случилась эта кровь, нашлось о чем сплетничать с подругами по телефону, — что я взглянул на нож. А не выйти ли, не зарезать ли старую стерву? Сделать напоследок доброе дело для человечества. Тварь ли я дрожащая?

Наверное, тварь. Не зарежу. И Наталью бы не тронул, права она была.

Долго ли наша милиция едет на вызовы?

А какая разница… Через окно я не удеру, шестой этаж. У дверей караулит Петр Алексеевич, мужик при всем его пьянстве и грубости правильный. Влепит в рожу — тут я и лягу…

— Попал я, Кешью, — сказал я. — И даже ты меня предал!

Кешью рычал.

С его точки зрения он никого не предавал, напротив — как мог защищал хозяйку.

Огибая по дуге собаку, я прошел в комнату. Выглянул в окно. Раз уж мир сошел с ума, почему бы у моего окна не возникнуть пожарной лестнице?

Не было никакой лестницы. Зато во двор неторопливо въезжала милицейская машина. Сирена была отключена, но мигалка помаргивала синим.

Вот и все.

Милиция всегда опаздывает к месту настоящих преступлений, зато в моем случае…

В дверь стали звонить непрерывно. Почему-то вспомнилось, как в раннем глупом детстве баловался с друзьями — бегали по подъезду и звонили в чужие двери. Высшим достижением было звонить очень долго, но все-таки успеть убежать до того, как откроется дверь… Потом мы нарвались на мужика вроде Петра Алексеевича, который по квартире ходил очень тихо, по лестнице бегал очень быстро, а пройтись ремнем по жопе малолетнего сорванца считал правильной воспитательной методикой…

Я пошел к двери. Зацепился чем-то за стену, недоуменно глянул на зажатый в кулаке нож. Бросил его на пол. Какой смысл стирать отпечатки пальцев при таком количестве улик?

Звонок надрывался, и самым важным казалось прекратить этот звон.

Как во сне я повернул головку замка и открыл дверь.

На меня уставились Петр Алексеевич и Галина Романовна. Похоже, они уже и не ожидали, что дверь откроется. Наверное, я мог бы сейчас рвануться, проскочить мимо них и броситься вниз… прямо в руки милиции.

Петр Алексеевич все еще держал палец на кнопке звонка.

— А-а-а! — протяжно взвыла соседка, уставившись на мои руки. — Кровь, кровь! Убил!

И — вот чего не ожидал — закатила глаза и грохнулась в обморок.

Зато Петр Алексеевич отреагировал так, как я и ожидал. Навстречу моему лицу вылетел здоровенный кулак, мир завертелся, и я кулем осел рядом с соседкой.

Почему-то даже уложив меня на пол, сосед продолжал звонить. Или это звенело в ушах? Я потряс головой, пытаясь прийти в себя. Перед глазами почему-то оказалось две пары грубых шнурованных ботинок, все остальное плыло и было не в фокусе. Донесся сквозь звон чей-то суровый голос:

— Прекратите звонить! И нечего своевольничать, рукоприкладством заниматься…

Через меня перешагнули, заглянули в квартиру. И тот же голос, чуть изменившись, добавил: