Барбара Картленд - Ускользающий ангел

• Название: Ускользающий ангел
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-004496-8

Маркиз Равенторп был попросту взбешен, узнав, что «несравненной» леди Саре, которой он собирался дать свое имя, нужны лишь его титул и богатство. Оскорбленный маркиз решает проучить ее — и вводит в свет свою протеже, юную, никому не известную красавицу, которая с легкостью затмевает славу «несравненной». («Ускользающий ангел»).

Красавицу Полину родные отправляют гувернанткой в далекую Россию. Здесь девушка становится объектом страсти известного волокиты, князя Андрея, который клянется сорвать прелестную «Английскую розочку»… («Английская роза»).

---

Супруга дипломата была одной из многочисленных красивых, умных и благородных женщин, прошедших через руки маркиза до того, как он решил познакомиться поближе с леди Сарой.

Странно, но маркиз стал замечать ее на всех вечерах, балах и приемах, стоило ему только войти в ярко освещенную залу. И каждый раз он приходил к выводу, что она выглядит еще прекраснее, чем прежде, а качества, которыми она обладает, нечасто встретишь у других молодых девушек, впервые вышедших в свет.

Движения леди Сары были изящны и неторопливы, ее руки с длинными тонкими пальцами не делали лишних движений и не привлекали к себе ненужного внимания, а голос звучал мягко и нежно.

Если маркиз и не любил чего, так это резких визгливых женских голосов. Многие его пылкие affaires de coeurs1 заканчивались так быстро потому, что он считал: какой бы прекрасной ни была женщина, если ее голос его раздражает, он не сможет долго выносить ее общество.

Его любовницы, слишком многочисленные и, по словам одного остряка, «меняющиеся вместе с погодой», также подвергались строгому отбору.

С одной очаровательной молодой балериной, которой маркиз Равенторп снял особняк в Челси, он расстался всего через несколько недель лишь потому, что у нее был очень резкий голос, действовавший по утрам на нервы его светлости.

Дорога на Хартфордшир, важнейшая магистраль на север страны, содержалась в отличие от большинства улиц Лондона в превосходном состоянии Маркиз вел фаэтон очень быстро и прибыл в Чессингтон-холл раньше условленного часа.

У парадной двери его ждал конюх, который принял лошадей и повел их на конюшню.

Выйдя из экипажа, маркиз ступил на красную ковровую дорожку, быстро расстеленную перед ним на каменных ступенях, и вошел в не слишком впечатляющую прихожую.

Дворецкий торжественно прошествовал перед ним, проводив его в помещение, которое, судя по всему, было библиотекой, хотя количеством книг она сильно уступала той, что находилась в Равене.

— Не могу сказать, милорд, — почтительно произнес дворецкий, — спустилась ли вниз ее милость, но я сейчас же извещу ее о вашем приходе.

Маркиз ничего не ответил ему, цинично подумав про себя, что леди Сара, с нетерпением ожидающая его визита, вне всякого сомнения, уже караулит его у дверей своей комнаты и выйдет к нему в то же мгновение, как только ей официально доложат о его приезде.

Медленно пройдясь по комнате, он приблизился к камину, чтобы осмотреть написанную без всякого чувства картину, изображающую пасущихся лошадей. Маркиз поморщился от дыма, от него не укрылось то обстоятельство, что огонь разведен лишь несколько минут назад и камин сильно дымит. А маркиз Равенторп терпеть не мог дымящие камины.

У себя в поместье и во всех остальных особняках маркиз следил за тем, чтобы трубы прочищали ежемесячно летом и раз в две недели зимой.

А в мае, решил он, вообще незачем растапливать камин. И просто непростительно, что в библиотеку напустили столько дыма, от которого начали слезиться глаза.

Маркизу уже несколько раз доводилось бывать в гостях у графа, выводившего молодую дочь в свет, и он был достаточно хорошо знаком с расположением комнат. Поэтому маркиз вышел из библиотеки и направился по коридору к комнате, в которой, как ему было известно, обычно находились граф и графиня, когда были одни.

Эта комната находилась рядом с Голубым салоном, парадной гостиной, где во время больших приемов ставили столы для любителей игры в карты.

Карты приходились маркизу больше по душе, чем музыкальные вечера, вошедшие в моду по всей стране, и он не раз выигрывал крупные суммы у гостей графа, не таких сведущих или не таких везучих в игре.

В этой комнате, отметил маркиз, огня не было, и он с легкой иронией подумал, что леди Сара намерена принять его в Голубом салоне, где особенно подчеркнется ее красота, к тому же это наилучшее место выслушать предложение руки и сердца.

Поглощенный этими мыслями, маркиз вдруг услышал голоса и понял, что доносятся они из Голубого салона, дверь в который была распахнута.

— Но Сара, — спрашивал молодой женский голос, — не собираешься же ты и впрямь заставить его светлость ждать?

— Именно это, Оливия, я и намерена сделать, — ответила леди Сара.

Маркиз без труда узнал ее голос. Однако он обратил внимание, что сейчас голос был лишен той мягкой нежности, которая присутствовала в нем, когда леди Сара разговаривала с его светлостью.

— Но почему, Сара, почему?

Теперь маркиз узнал и вторую говорившую, невзрачную девушку, с которой встречался на приеме, устроенном Чессингтоном-Крю в особняке на Парк-лейн. Он вспомнил, что ее зовут Оливия и она является какой-то дальней родственницей Сары.

Маркизу она показалась слегка перезрелой, некрасивой и страшной занудой, и с тех пор он старался держаться от нее подальше.

Леди Сара, отвечая на вопрос Оливии, сказала:

— Нашему благородному маркизу пойдет на пользу слегка поостыть. Он должен был приехать ко мне по меньшей мере три недели назад, но заставил меня ждать. Теперь я поступлю с ним так же.

— Но, дорогая Сара, разумно ли это? — возразила Оливия. — В конце концов, он такой важный джентльмен, лично я в его присутствии всегда робею. Как ты можешь быть абсолютно уверена, что он собирается просить твоей руки?

— Вздор! — самоуверенно бросила Сара. — Маркиз приехал именно ради этого, и я считаю оскорбительным для себя, что он так долго тянул с предложением.

Помолчав немного, она добавила снисходительно:

— В конце концов, Оливия, как тебе прекрасно известно, во всем Лондоне никто не может сравниться со мной красотой, и в доказательство тому я могу привести десятки писем со стихами и комплиментами поклонников.

— Ну конечно, дорогая, — согласилась Оливия. — Это я не стану оспаривать, но, к сожалению, маркиз не писал тебе стихов.

— Он для этого слишком самовлюбленный, — ответила леди Сара. — Допускаю, что если он и напишет стихи, то посвященные самому себе.

После некоторого молчания Оливия неуверенно начала:

— Но, дорогая Сара, неужели ты не любишь его? Ну кто сможет устоять перед таким красивым и богатым мужчиной?

— В этом-то все дело, — ответила леди Сара. — Такой богатый мужчина, Оливия, и, несомненно, самый заманчивый холостяк высшего света.

— Значит, ты любишь его! — настойчиво добивалась ответа на свой вопрос Оливия.

— Мама говорит, любовь — в том смысле, в каком ее понимаешь ты, — удел служанок и крестьян, — высокомерно заметила Сара. — Уверена, мы с его светлостью прекрасно поладим, но я не слепа и прекрасно вижу все его недостатки, и он, несомненно, не будет подобно бедняге Хьюго угрожать свести счеты с жизнью. Думаю, маркиз вообще не способен на сильные чувства.

— Тебе виднее! — поспешно воскликнула Оливия. — А что ты собираешься предпринять в отношении Хьюго?

Леди Сара пожала плечами.

— Ну что я могу сделать с мужчиной, решившим, что он любит меня до умопомрачения и скорее умрет, чем будет жить без меня?

— Но, Сара, ты же не можешь допустить, чтобы он умер! — испуганно воскликнула доверчивая Оливия.

— Сомневаюсь, что Хьюго решится на такую глупость. Если же это все же произойдет, я буду крайне раздосадована. Такое событие обязательно вызовет скандал в свете, и все мои недоброжелатели с радостью станут утверждать, что я сама завлекала беднягу, а потом подтолкнула к роковому шагу.

— Боюсь, в этом есть доля правды.

— Бедный Хьюго, — вздохнула Сара. — Мне жаль его, но, как тебе хорошо известно, он никогда не сможет предложить мне фамильные драгоценности Равенторпов или то высокое положение в свете, которое я займу, став маркизой.

— Вне всякого сомнения, ты будешь самой блистательной маркизой! — восторженно заявила Оливия.

Маркиз решил, что услышал достаточно.

Быстро пройдя мимо двери в Голубой салон, он вышел в коридор и направился к выходу.

Два перешептывающихся лакея испуганно вскочили при появлении его светлости. Маркиз прошел мимо них и, сбежав по лестнице, двинулся к конюшие.

Лакеи были настолько изумлены его неожиданным отъездом, что не смогли вымолвить ни слова.

Маркиз нашел свой фаэтон на вымощенном гравием дворе возле конюшен. Его конюх и двое слуг графа поили лошадей. Маркиз, нахмурившись, сел в экипаж и взял поводья и, когда его конюх занял место на запятках, тронул.

Выезжая из ворот, через которые он так недавно въезжал, маркиз испытывал бешеную ярость, подобную которой уже не помнил, когда испытывал в последний раз.

Как он мог, такой разборчивый и проницательный, — а именно таковым и считал себя маркиз — думать о браке с женщиной, способной рассуждать так эгоистично и просто невоспитанно!

Маркиз долго тешил себя мыслью, что великолепно разбирается не только в лошадях и картах, но и в женщинах, и теперь находился в полном недоумении, как он мог не заметить, что леди Сару, подобно многим представительницам ее пола, интересовало только общественное положение мужчины. Она хотела получить лишь его богатство и титул, но никак не его самого, и для маркиза Равенторпа это было совершенно неприемлемо.