Джон О'Хара - Время, чтобы вспомнить все

• Название: Время, чтобы вспомнить все
• Автор: Джон О'Хара
• Издательство: Астрель
• Жанр: Роман
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-44787-7

Один из лучших романов классика американской прозы Джона О’Хары.

История сильного человека, бездарно и бесцельно растратившего свою жизнь в погоне за славой и успехом.

На первый взгляд ему удалось получить все — богатство, власть, всеобщее уважение, прекрасную семью…

Но в действительности его преуспеяние — лишь фасад, за которым таятся одиночество и непонимание.

Политическая карьера разбита, любовь потеряна, близкие стали чужими…

Что теперь?

---

Пег довольно скоро поняла, насколько рьяно Майк готов защищать благополучие своих родных, и это открытие научило ее с большой разборчивостью и осторожностью рассказывать о нанесенных обидах и оскорблениях. Майк не всегда соглашался с ее оценками людей, но всегда верил рассказанным ею фактам. И первый урок он преподнес ей на втором году их супружеской жизни. Как-то вечером после ужина они сидели вдвоем, и Пег, рассказывая ему о событиях прошедшего дня, как ей казалось, невзначай упомянула о происшествии, которое вызвало у нее раздражение.

— …Я купила продукты и шла с полными руками пакетов, и при выходе из лавки Пол Тристрэм, выходя предо мной, распахнул дверь, не придержал ее, и она с размаху выбила у меня из рук все пакеты.

— Что он сделал? Он не придержал дверь?

— Да, и я страшно на него рассердилась. Мне пришлось собирать с полу все мои покупки.

— И он даже не помог тебе их собрать?

— Нет, он посмотрел на меня и пошел дальше.

— И он знал, что это из-за него?

— Конечно, он знал. Я сказала ему: «Что это такое?»

— И он тебя услышал?

— Конечно. Он обернулся, а потом как ни в чем не бывало зашагал своей дорогой.

— Ну да? — изумился Майк.

Он поднялся с места, надел пальто и шляпу и на пути к двери бросил:

— Я скоро вернусь.

— Что ты собираешься сделать? — спросила Пег.

Но Майк ничего не ответил.

Сначала он двинулся в северную часть города, где, как он знал, жил Пол Тристрэм. Он дернул ручку дверного звонка, и на пороге появилась жена Тристрэма.

— Здравствуйте, — сказала она.

— Ваш муж дома?

— Нет. Нету его дома. Наверно, в пожарной компании.

Майк кивнул и зашагал прочь. «Компания стойких борцов с огнем» находилась в трех улицах от дома Тристрэма. Майк отлично знал ее. Он поднялся наверх в комнату отдыха, где находился бар, стояли бильярдный стол, стол для игры в покер и стулья. Майк не был членом этой компании, но с полдюжины членов, находившихся в комнате, с ним поздоровались, среди них и Пол Тристрэм. Майк подошел прямо к Тристрэму и залепил ему пощечину.

— Тебе, Тристрэм, следует научиться кое-каким манерам, — сказал он.

А потом, сжав кулаки, Майк принялся колотить его по лицу и телу до тех пор, пока тот не упал, а когда упал, Майк пнул его ногой в ребра. И лишь тогда он впервые обратился к окружающим:

— Пусть он сам вам расскажет, почему я это сделал.

И вышел из комнаты.

Это была не драка, это было избиение. Но даже приятели Тристрэма предположили, что оно было справедливым, хотя и не знали, чем оно было спровоцировано. Если бы это была драка, они, возможно, сочли бы себя обязанными вмешаться и встать на сторону Тристрэма и в самой драке, и впоследствии тоже. Но когда трезвый человек прилагает все усилия, чтобы разыскать и наказать того, кто оскорбил его жену, тут уже совсем иная история. Из-за этого происшествия Майк мог потерять шесть голосов, но не более, однако в среде членов «Компании стойких борцов с огнем», которые прежде не имели о нем вообще никакого мнения, он не только не потерял эти шесть голосов, он их приобрел.

За три-четыре дня история облетела Гиббсвилль. У Майка это вызвало только раздражение: он не хотел ничего о ней слышать и отказывался ее с кем-либо обсуждать. История стала частью легенды о Майке Слэттери. О ней не узнали дамы из высшего общества Гиббсвилля, но в клубе «Гиббсвилль» о ней знали все. Среди членов клуба были и такие, которые еще почти ничего не слышали о Майке, и когда им объяснили, что это происшествие не было типичной ирландской стычкой, репутация Майка в их глазах ничуть не пострадала. Что касается Пег, то ее вообще не волновало, что думают о ней другие женщины, и это происшествие ее нисколько не смутило. Но оно заставило ее впредь всерьез призадумываться прежде чем рассказывать мужу то, что могло его возмутить и разозлить.

Рассчитывать на то, что в ближайшее время появится возможность оказать влияние на Эдит Чапин, Майку не приходилось, и он решил сам создать такую возможность. Мысленно перебирая друзей Чапинов, он сразу же исключил Артура Мак-Генри, поскольку тот был самым близким другом этой семьи, и выбор этот казался слишком очевидным. Следующим по счету среди друзей был Генри Лобэк.

Семья Генри Лобэка привыкла, что их фамилию произносят двумя разными способами: те, кто жил на Лэнтененго, произносили ее «Ло-бэк», а все остальные жители Гиббсвилля — «Ла-бок». Генри принадлежал к первому поколению в своей семье, которое произносило свою фамилию на американский лад, считавшийся «менее германским». Предки Генри приехали в Америку еще до революции, и смешанные браки выкорчевали из их рода почти все явные признаки немецкого происхождения. Таким образом, Генри мог запросто выдавать себя за мистера Лоулелла, и не один житель Новой Англии не усомнился бы в правдивости его слов. Генри родился в тот же год, что и Джо Чапин, и был тем мальчиком, с которым Джо в прямом смысле слова вырос бок об бок. Когда Джо отправили учиться в Хилл, родители Генри послали его в Мерсерсберг, а потом в Лафайет, где он пользовался у студентов популярностью и принадлежал к обществу Фи-бета-капа. Генри трудился не покладая рук, чтобы заработать золотой ключ, потому что его отец, сохранивший кое-какие немецкие традиции, считал, что парень идет в колледж для того, чтобы чему-то научиться. Ключ же был подтверждением послушания сына, и благодаря ключу Генри заработал себе подарок в две тысячи долларов.

«Лобэк и Компания» была фирмой семейной и полностью принадлежала Лобэкам и их кузенам, которые вкладывали деньги Лобэков, обеспечивали Лобэков прибылью, собирали квартирную плату жильцов Лобэков, вырезали для Лобэков купоны и защищали их доброе имя. На печатном бланке фирмы рельефными прописными буквами значилось название фирмы и печатными буквами ее адрес, и ни единого слова о деятельности фирмы, ее возможностях и влиянии или о дочерних корпорациях, которыми владела «Лобэк и Компания». Например, мало кто знал, что у фирмы было право выполнять функции частного банка и агента для нескольких пароходных компаний, и это было скорее для удобства фирмы, чем для удобства широкой публики. Приход незваных визитеров отнюдь не поощрялся: на витрине фирмы, рядом с главным входом, значилось название фирмы, слово «частная» и просьба «Не входить без стука», яснее ясного указывающая на отношение фирмы к случайным посетителям. У фирмы были настолько жестко установленные правила, что когда кто-то стучал в дверь, то скорее всего этому человеку в компании нечего было делать, и потому сотрудники фирмы встречали вошедшего пристальными, настороженными взглядами. Но Джо Чапин, Артур Мак-Генри и некоторые другие могли заглянуть в фирму по делу и без дела — просто поболтать. Однако большинство клиентов, включая Чапинов и Мак-Генри, фирма принимала в заранее назначенные часы. Генри придерживался девиза своего отца: «Контора — это кофейня». На стенах конторы «Лобэк и Компания» не было никаких семейных портретов.

Когда Майк Слэттери позвонил Генри Лобэку, тот сам снял телефонную трубку, и лишь только Майк попросил Генри уделить ему десять минут его драгоценного времени, как Генри принялся подсчитывать, какую именно сумму он выделит партии, и подсчитал ее еще до того, как Майк повесил трубку.

Майк, с присущей ему пунктуальностью, явился в контору Генри без двух минут три. Генри жестом пригласил его в свой застекленный кабинет.

— Как поживаешь, Майк? — спросил Генри.

— Благодарю, все отлично, Генри. И полагаю, у тебя тоже все в порядке?

— В общем, как обычно, — ответил Генри.

Генри открыл красного дерева ящик для сигар и протянул его Майку.

— Сигару?

— Я, Генри, сигары не курю, — сказал Майк. — Вообще не курю. Никаких дурных привычек, кроме политики.

— Я и сам редко ими балуюсь, разве что после плотного обеда. Мне нравятся хорошие сигары, но порой за целую неделю ни одной не выкурю.

— Ты, Генри, наверняка думаешь, что я в этом году пришел раньше обычного.

— Раньше обычного?

— Для ежегодного партийного взноса.

— Ну, это действительно немного рано, правда же? — сказал Генри.

— Я напросился на этот дополнительный визит не из-за денег.

— Что ж, такое услышать всегда приятно, — сказал Генри. — В чем же тогда дело?

— Это сложное дело, политическое дело. Я знаю, ты человек занятой, поэтому не стану тратить твое время и ходить вокруг да около.

— Я ценю твою тактичность, но не больше, чем твою компанию.

— Спасибо, Генри. Итак, дело вот в чем: я взвесил все «за» и «против» и пришел к выводу, что мы должны попробовать убедить Джо Чапина принять более активное участие в партийных делах.

— Джо Чапина? — задумчиво произнес Генри. — Джо Чапина…

— Что ты об этом думаешь?

— Я знаю, что он никогда не занимался политикой. Но это, конечно, не значит, что ему не следует ею заняться. Его отец ни разу не выдвигал себя ни на какие посты, но зато дед служил вице-губернатором. Разумеется, это было давным-давно, однако это был единственный случай, когда житель Гиббсвилля приблизился к губернаторской должности. А почему ты пришел именно ко мне? Джо один из моих ближайших друзей, но я не думаю, что мне хотелось бы оказывать на него влияние в такого рода вопросе. Если, конечно, предположить, что я могу оказать на него влияние.