Евгений Шепельский - Эльфы, топор и всё остальное

• Название: Эльфы, топор и всё остальное
• Автор: Евгений Шепельский
• Издательство: Ленинград
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-516-00180-2

Что? Да, собирается шторм. Видите кипень на волнах? Ветер крепчает. Держитесь за ванты!

Кажется, мы уже виделись. Я — Фатик Джарси, варвар, бывший герой по найму, бывший торговец, бывший банкрот и бывший холостяк. Меня едва не прикончили, но женщина с острыми ушами выдернула меня с того света. Отряд Альянса продолжает поход под моим руководством. С нами — наследник Империи, последняя надежда на победу и, черт подери, эльфы! А, ну и мелочи: моих эльфов тошнит от качки, а капитан корабля намерен прирезать половину моего отряда, но это только в том случае, если корабль не развалится от шторма. Хорошие перспективы, верно?

---

В гетто озарение меня не посетило.

Виджи вдруг сунула в разрез моей рубахи правую ладошку и распластала ее над моим сердцем. Пальцы у нее были ледяные.

— Холодно, Фатик…

Мне же казалось, что воздух сгущается, что в городе душно.

Неподалеку северо-западной стороны Торжища был устроен таможенный пост. Мы как раз проезжали мимо него, когда меж бастионами произошло шевеление, взлетела пыль (и дохлая крыса), наконец, началась заварушка. Затем взревели трубы, властно, привлекая всеобщее внимание. Они ревели так старательно и часто, что вскоре возле таможен собралась толпа.

Ну-ка, сказал мне инстинкт варвара, Фатик, быстренько туда!

Я подвел караван поближе и с высоты облучка принялся разглядывать происходящее.

В таможенном проезде сбились в кучу кони, люди и повозки. Трубачи, сверкая медью на плоских крышах бастионов, продолжали выдувать заполошные трели.

— Контрабанда! Контрабанда! — шушукались в толпе.

Вдруг из кутерьмы проезда вырвался мелкий тип прегнусного вида: рябой, горбатый и с бельмом на глазу.

Он навострился юркнуть в толпу, но крутоплечий дядька из стражи перехватил его, пихнув под колени тупым концом копья. Рябой сломался в коленках, упал ничком и не успел подняться, как дядька поднял его за шкирку.

Трубы смолкли.

— Преступник! — картинно возгласил дядька и, без особых усилий приподняв рябого, показал толпе. Карапет дрыгал ногами, ронял слюну и блеял:

— Я виноват! Каюсь! Каюсь, провозил контрабанду: писчую бумагу, книги и азбуку! Я каюсь, умоляю, простите меня! Я виноват! Виноват!

Вдруг из проезда быстро вышел стражник — немолодой, морщинистый, однако весьма представительный.

— Не может быть! — картинно вскричал он, присмотревшись к дядьке. После чего, зайдя с другой стороны, стал к зрителям вполоборота и воскликнул еще раз: — Да быть того не может! — Сорвав с головы полированный шлем-луковицу, он рухнул на колени перед дядькой: — Государь Амаэрон Пепка! Это вы!

Еще один стражник выскочил из проезда, распихав локтями собратьев-тугодумов. Он был тоже немолод, а облик его внушал всяческое доверие.

— Да! Я узнаю его! — возгласил он хорошо поставленным голосом. — Это Его Грозная Милость государь!

Карапет сделал большие глаза и обвис, вроде как потерял сознание.

Первый стражник — как выяснилось, сам король Амаэрон Пепка, бережно сгрузил коротышку на мостовую.

— Что ж, мои прозорливые подданные, — молвил он уже другим голосом, похожим на звучание бронзового рога, — мне нечего скрывать: это я.

Толпа ахнула. Многие начали опускаться на колени.

Амаэрон повернулся к народу, стал таким образом, чтобы лучи солнца осветили его немолодое, румяное, отороченное короткой светлой бородой и песочными усами лицо.

— Он ходит среди народа! Он ходит среди простого народа! — вдруг прокричал в толпе пронзительный женский голос, который был мне смутно знаком.

— Да-да, он ходит среди народа в одежде простого солдата! — воскликнул, рухнув на колени, седовласый стражник. Затем в припадке рвения он стукнулся лбом о мостовую. Сивый парик прочно крепился к его головешке.

Стражник с обликом, внушающим всякое доверие, тоже ударился коленками о камни.

— Король! О, мой любимый король! — проблеял он. — Ваша Грозная Милость!

— О великий государь! — вскричали тут все стражники хором и, бряцая доспехами, опустились на колени.

Амаэрон величественно повел рукой.

— Встаньте, любезные моему сердцу подданные. Поднимитесь, — промолвил он голосом сладким, как вишневый сироп, и водрузил пыльный сапог на спину карапета, нежно, я бы сказал — любя.

— Каешься, нечестивец?

— Каюсь, ваше величество! — простонал рябой бельмастый горбун, показывая лицо толпе — чтобы его гнусный облик увидели все, от мала до велика. — Каюсь всей душой! Ох, помилуйте меня, я уже раскаялся!

В толпе раздался гул: мещане и приезжие крестьяне не верили в раскаяние нечестивца. Знакомый женский голос воскликнул:

— Брешет, мерзавец!

— Знаешь ли ты, что полагается за провоз контрабанды, которая смущает умы моих подданных и способна накликать гнев Атрея? — вопросил король.

— Ох, ваше величество! — Карапет скривился, вот-вот заплачет.

— Смерть! — голос короля был подобен рокоту горного обвала.

— Ох…

— Я покараю тебя, гнусный нечестивец! Смерть тебе, подлый контрабандист! Смерть на месте! И да свершится королевское правосудие!

Амаэрон вытянул из ножен хорошо надраенный меч и вонзил прямо в горб преступника. Брызнула кровь — слишком обильно, я бы сказал. Горбун картинно закатил глаза, изогнулся и обмяк. Ему не хватало только финальной реплики: «Я умер!»

Толпа приветствовала действия короля восторженными криками.

Четверо стражников скрыли покойника от толпы, вынули меч, затем подхватили тело и унесли за повозки. Запрокинутая голова рябого безвольно болталась меж руками, для полноты картины он высунул окровавленный язык.

— Среди простого народа! Он ходит среди нас в одежде простого солдата! — начал орать седоволосый, покраснев от натуги. — Он все видит и слышит! Он всеблаг и всемогущ! Он сеет справедливость ради народа! Народный король!

— Король ходит среди народа! — начал скандировать второй стражник, когда пыл первого угас. — Король ходит среди народа! Король справедливый! Да здравствует народный король!

Знакомый женский голос подхватил в толпе его клич, по толпе прокатился шум, многие начали повторять эти слова, повторять искренне. «Да здравствует Амаэрон…», «Справедливый…», «Среди народа…», «Народный король…» — эти возгласы катились от головы к голове.

Амаэрон поворачивался к толпе то в анфас, то в профиль и милостиво кивал, стянув с головы островерхий шлем, под которым обнаружился золотой, сверкающий драгоценными камнями обод царского венца.

Тут меня посетило озарение.

Я мягко убрал ладошку Виджи со своей груди, встал на козлах и подождал, пока король обратит ко мне свой лик. Тогда я сложил ладони рупором и издал боевой клич варваров Джарси. Не очень громко, но и не столь уж тихо, чтобы он не затерялся в общем гаме. На лице владыки Мантиохии отразилось удивление, впрочем, мимолетное — он слишком хорошо владел мимикой. Наши взгляды встретились. Азбукой глухонемых, которой я обучился именно у этого человека, я сказал ему: «Хочу встретиться как можно скорее на набережной, старый хрен». Он кивнул — чуть заметно, все-таки был профессионалом. Толпа продолжала скандировать имя короля.

Я улыбнулся. Хорошо, что не все призраки моего прошлого злы и коварны.

— Фатик? — сказала добрая фея, когда я повел караван — теперь уже в объезд Торжища, медленно, чтобы Отли, разразившийся духоподъемной речью, мог нас отследить. — Я…

— Виджи, — сказал я как можно мягче. — Это актеры. А я, похоже, отыскал тот самый камень. Что? Им я пущу круги по воде.

* * *

Минут через десять нас нагнал карапет, успевший освободиться от бельма, горба и оспин. Для покойника он выглядел неплохо, хотя одутловатое лицо говорило, что он любит закладывать за воротник.

— Здорово, Фатик, — пропыхтел он.

— И тебе не хворать, Мерриг.

— Отли будет ждать тебя в кабаке «Три вдовы» через час.

37

Этот безумный день я запомнил навсегда. Он добавил мне седых волос… не только на голове.

Я подогнал караван к морской бирже, увенчанной пальцем Дозорной башни, и крикнул народу сидеть тихо. Затем цыкнул на девчонок, которые затеяли крутить щели в зашнурованном пологе, спрыгнул с козел и едва не своротил плечом двери биржи. Не успел я сделать вдох, как упругий вихрь с легким цветочным ароматом колыхнул воротник моей сорочки: несносная девица… Ну вы поняли, да? Сладу с ней нет никакого.

Когда мы покинули биржу, обзаведясь названием свободного корабля, готового плыть в Семеринду, колокол на башне пробил час дня.

Все меньше времени, чтобы спасти город.

И полчаса — до встречи с Отли Меррингером.

Вдали над водой реяли чайки. У берега ни одной чайки не было. Терпкий запах моря обещал скорый финал наших странствий. Я передернулся: хватит ли у меня запала сигануть в провал Оракула, а?

Но до Оракула мне нужно решить уйму дел.

Корабль назывался «Горгонид» — двухмачтовый быстрый фалькорет из Дольмира: отдраенная тиковая палуба, новый такелаж и паруса, свисающие аккуратными складками меж сезенями. Шкипер, Димеро Бун, прятал улыбку в густой бороде. Эдакий обаятельный смешливый мерзавец на голову выше меня, руками способный удавить медведя. После недолгих переговоров я загнал на борт свой отряд и гарем. Матросы в тюрбанах провожали девушек сальными взглядами, хотя каждая по моему приказу закуталась в накидки по самые брови. Ничего не поделать — женская чувственность способна проникать даже сквозь стены.