Евгений Шепельский - Эльфы, топор и всё остальное

• Название: Эльфы, топор и всё остальное
• Автор: Евгений Шепельский
• Издательство: Ленинград
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-516-00180-2

Что? Да, собирается шторм. Видите кипень на волнах? Ветер крепчает. Держитесь за ванты!

Кажется, мы уже виделись. Я — Фатик Джарси, варвар, бывший герой по найму, бывший торговец, бывший банкрот и бывший холостяк. Меня едва не прикончили, но женщина с острыми ушами выдернула меня с того света. Отряд Альянса продолжает поход под моим руководством. С нами — наследник Империи, последняя надежда на победу и, черт подери, эльфы! А, ну и мелочи: моих эльфов тошнит от качки, а капитан корабля намерен прирезать половину моего отряда, но это только в том случае, если корабль не развалится от шторма. Хорошие перспективы, верно?

---

Он раскудахтался на дивном языке — судя по интонациям, упрашивал Риэль никуда не ходить. Добрая фея отвечала ему с холодным упрямством, снова прозвучал аллин тир аммен, от которого Квакни-как-там-его буквально подпрыгнул, да так, что стукнулся лебяжьей шеей об оконную раму. Олник одобрительно хмыкнул:

— Гшантаракш гхор![20]

— Да не говори, — откликнулся я, стряхнув с бровей капли пота. Духота улеглась на груди тяжким грузом, и этот груз увеличивался с каждой минутой.

Я повернулся к принцу спиной и сделал несколько шагов по пирсу. Надеюсь, мой затылок излучал нужный градус презрения.

Лейта разделила порт Ридондо на две части. Наша, западная сторона была торговой, на восточной располагался порт Верхнего города — пристани Ковенанта выглядели роскошно, местами к воде сбегали мраморные ступени. О богатстве кораблей и яхт патрициата я умолчу.

Верхний город виделся мне плоской картинкой из работы бездарного художника. Ее вырезали из рамы и вклеили между водой залива и сводом небес. Там жили слишком большие люди, не интересные мне ни в малейшей степени. Большие алчные люди, стоящие на плечах людей маленьких из века в век с надеждой, что так будет продолжаться до скончания времени.

Ну что же, сегодня ваше время закончится, и я не стану лить по этому поводу слез.

Хотя на ваше место придут другие большие люди, и это скольжение по кругу будет повторяться бесконечно… Харашта, Фрайтор, Аркония, Мантиохия — большие люди везде одинаковы, и повсюду они стоят на плечах маленьких.

Во всяком случае, так будет до тех пор, пока я не разберусь с Богом-в-Себе, который дрыхнет в моем хитром поясе. Может быть, когда он воцарится, дела в моем мире пойдут немного иначе? Вдруг ты решишь сделать больших людей чуть меньше размерами, новый боже?

Или придать маленьким размеры больших, если уж маленькие все растут-растут и сами не могут вырасти?

Олник подошел ко мне, дернул бретельку килта и провел пальцами по отросшей щетине. Теперь он часто (я бы сказал, слишком часто) так делал.

— Фатик, а я это…

— Только не говори, что тебе приспичило, а если уж приспичило — не становись против ветра.

— Не… Я заметил… Слушай, я стою рядом с эльфкой, — он произнес это слово едва слышно, — и не чихаю! И даже в носу не свербит!

— Есть такое, — кивнул я. — Я подметил с того времени, как мы оказались в Зеренге. Тебя избавили от аллергии, паршивец. Ты понял это только сейчас?

— Так это же… ура?

— Ура, — сказал я. Первым даром Лигейи-Талаши была щетина, вторым — исцеление от эльфийской аллергии. У меня же пока не проявилось ни одного подарка.

На башне пробили без четверти два. Гритт, я опаздываю на встречу с Отли!

Принц все еще трендел почем зря. Я подошел к краю пирса, поймал ладонь доброй феи и сжал. Она поняла и обрезала перепалку хлесткой фразой (эти эльфийские словечки с обилием «э» и «л»!). Лицо Квакни-как-там-его вытянулось.

— Еконы деффки![21] — крикнул он и убрался в каюту.

А еще говорят, эльфы умело сдерживают свои эмоции.

Угу. Облопавшийся зеленого инжира ишак сдерживается успешней, чем этот паршивый маленький принц.

Тут он тявкнул нам в спину:

— Дурня кусок! Я его вертел!

Кто бы мне рассказал, что творится в его башке и кого он конкретно вертел? И кто бы мне сказал, когда точно погибнет город? Закат — понятие растяжимое. Сколько часов форы у меня в запасе? Один-два, или ни одного?

Сходя с пирса, я оглянулся. Димеро Бун стоял у гакаборта над окном нашей каюты. Улыбка сияла в его бороде.

В порту аромат специй мешался с запахом моря. Думаю, вы не удивитесь, узнав, что на набережной толпился народ. Купцы, охранники, стража, матросы, лотошники, менялы и грузчики — много грузчиков с потными спинами, ибо Ковенант, опасаясь прогресса, запретил оборудовать причалы даже самыми примитивными кранами с приводами от топчаковых колес.

Гномы с фургонами ждали нас неподалеку. Старшина, собрав своих в кружок, производил некие движения правой рукой. Вблизи оказалось, что гномы культурно утоляют жажду, а старшина стоит разливающим — у его волосатых ног красовался бочонок полпива. Прекрасный напиток для утоления жажды, но я мог только облизываться: клятва варвара слишком твердая штука. Примерно настолько же твердая, насколько тверд его меч.

— Жгите из города, как допьете этот и только этот бочонок! — велел я старшине.

Если их не остановить, эти засранцы начнут с полпива, продолжат пивом, а закончат кабацкой дракой, судом и штрафами. Ничего фатального, вот только разбирательство будет завтра, а завтра у Ридондо попросту нет.

Старшина начал возражать. Тогда я добавил несколько бойких ругательств, и гномы тут же начали собираться. Мой авторитет среди мужской части населения Зеренги был велик.

Олник простился с сородичами, успел хлебнуть полпива, пролив кружку на ворот рубахи.

Когда они укатили, колокол на Башне пробил два часа.

Духота сгущалась. Мне словно положили на лицо банное полотенце.

— Холодно, Фатик! — сказала Виджи. Ее губы подрагивали, как в ознобе. Волосы, мне кажется, поблекли, даже ухо, пробившее локоны, выглядело бледным.

Тут я поймал себя на мысли, что совершенно не знаю, как обращаться с эльфийкой в, так сказать, обычной жизни. Плевать, что на самом деле ее народ — не совсем эльфы. Их восприятие жизни все равно слишком отлично от человеческого. Так вот, любовный акт… В фургоне все прошло отлично, и не один раз, и я убедился, что секс по-эльфийски это не ритуальный акт на ветке фамильного древа сквозь дырку в сотканной из паутины простыне. Она не была девственницей и не стеснялась своего тела. И если первое не было для меня удивлением, то второе… Скажем так, от нее я, искушенный жизнью варвар, почерпнул кое-какие приемы… э-э… Не суть. Сейчас я совершенно не представлял, как мне обращаться со своей супругой в… м-м-м… обиходе. Все же пожатие ладони — это маловато, когда твою женщину буквально сплющивает от предчувствия общей беды.

Обнять за талию? Хм.

Я просунул ладонь под пышные волосы, прижал к хрупкой шее. Под пальцами забилась жилка. Фея дрогнула, напряглась, но я не убрал руку, пытаясь передать свое тепло.

— Мы скоро отплывем, лисьи ушки. Пожалуйста, потерпи.

Вместо ответа она чуть заметно кивнула. Немного повернулась, изломив брови.

— Да… Да, Фатик.

— Потерпи.

Мне показалось, что она слегка расслабилась под моей ладонью.

Хорошо.

Плохо, что о воплях принца она ничего не сказала.

39

Карапет Мерриг зря назвал «Трех вдов» кабаком, впрочем, для него слово «кабак» означало любое место, где наливают. На трех вдов в этом заведении приходилось два этажа и полтора десятка остекленных окон. Дом развлечений и гостиница для моряков, купцов и путешественников, собственность Ковенанта. Отли Меррингер слыл гурманом, значит, кормили тут хорошо.

В воздухе плавал аромат веселой травы, слышался стук игральных костей. Места за столиками были заполнены основательно. Орочье хрюканье напомнило мне об общинных свинарниках родного клана.

Нос Виджи дрогнул: слишком густая смесь ароматов для эльфа.

Мой старый друг и наставник сидел лицом к двери и наворачивал печеных креветок, заливая их пивом. Без грима короля-недоумка он казался обычным купцом средней руки. За те три года, что я его не видел, он несколько располнел, растерял большую часть шевелюры и обзавелся сединой на висках. Однако никогда еще он не выглядел настолько полнокровным и довольным жизнью, как сейчас.

Я был рад его видеть. Этот призрак прошлого не сулил бед, но обещал скорое осуществление моего плана.

Он приветствовал меня взмахом руки. Сенестра, сидящая с левой стороны, чуть заметно кивнула; я изобразил полупоклон. А вот она почти не изменилась — такая же смуглая, гладкокожая черновласка, чем-то похожая на куницу. В дни молодости на Южном континенте Отли из жалости купил семнадцатилетнюю рабыню, тощую грязную доходягу. Кочевники-монги разграбили ее селение, вырезав всех, кто не годился на продажу. Перед тем как оказаться у Отли, Сенестра прошла через трех хозяев, каждый из которых избивал ее за строптивость. Она бы умерла, если бы Отли не купил ее, и она это знала, хотя и умудрилась тяпнуть за палец, когда он рассчитывался с торговцем. Некоторое время Отли был для нее чем-то вроде сиделки, затем играл роль в меру сурового отца, ну а после… Она так и не сняла рабский ошейник, лишь заменила металл черной бархоткой с серебряным кольцом на короткой цепочке. Кто в этой паре главный, давно было не разобрать, они существовали как единый организм; говорил по большей части Отли, Сенестра больше молчала и, как обычно, обслуживала Отли за столом и в быту. Отли не принимал ни единого решения без совета с нею.

Мы раздобыли три стула и подсели к столику, я — посередке. Сенестра и Виджи обменялись взглядами, быстрыми, как размен ударами в шпажном поединке. Женщины, не знакомые друг с другом, умудряются общаться на каком-то тайном языке знаков, недоступном пониманию мужчин: мир, нападение, вооруженный нейтралитет, добрососедское сотрудничество заключаются быстро, можно сказать, в мгновение ока. Сейчас мне показалось, что наши женщины склоняются к четвертому пункту.